Дело о хитроумной ловушке - Гарднер Эрл Стенли (читаем книги онлайн txt) 📗
– Миртл Ламар, – сказал Дрейк.
– Она не воспринимает тебя всерьез, не правда ли? – спросила Делла Стрит. – Ты же не собираешься вскружить ей голову и разбить ее сердце, не так ли, Пол?
– Только не Миртл! – усмехнулся Дрейк. – У нее сердце сделано из каучука.
– Ты просто дурак, – не выдержала Делла Стрит. – Может быть, под внешней неприступной оболочкой скрывается чрезвычайная чувствительность и… Не пытайся разрушить ее мечты, Пол Дрейк!
– Да это невозможно! – ответил Дрейк. – Потому что у нее их нет. Да и вообще пора перестать с ней встречаться. Она знает, что я хочу узнать ее мысли, пытаясь обнаружить что-нибудь полезное нашему запутанному делу, и она делает все возможное, чтобы помочь. Она сообщает мне любую идею, которая приходит ей в голову об обслуге отеля, о том, что произошло той ночью, ну и так далее. Черт возьми! Я могу рассказать тебе слухи, которые циркулируют по всему отелю! И какое жалкое посмешище этот Боб Кинг! Он делает все, чтобы втереться в доверие к начальству.
Мейсон прошелся по комнате.
– Беда в том, что от нас все время ускользает одна женщина. Но не может же она раствориться в воздухе! Не может исчезнуть из жизни Гиффорда Фаррелла. Он бы этого не позволил. Завтра я начну задавать очень щекотливые вопросы. Обвинение не привыкло иметь дело с адвокатами, которые немного смыслят в судебной медицине. Средний адвокат считает, что это выходит за рамки его компетенции, и не утруждает себя изучением этого предмета. А в такого рода делах показания врачей являются чрезвычайно важными и имеют очень специфический оттенок. Но вот мы упустили ту женщину и…
Неожиданно Мейсон прекратил ходить по комнате, оборвав фразу не полуслове. Делла Стрит быстро взглянула на него:
– Что такое, шеф?
Одну-две секунды Мейсон помедлил с ответом, а затем задумчиво сказал:
– Знаешь, Пол, самое худшее при расследовании дела – это построить теорию, а затем подгонять под нее факты. Всегда нужно держать глаза открытыми и делать выводы только на основании фактов.
– Ну, – сказал Дрейк, – что же здесь неверно?
– В этом деле на ход моих размышлений постоянно оказывал давление Джерри Конвэй. Он сказал мне, что в данном случае его подставил Гиффорд Фаррелл, что телефон в его офисе прослушивался и что именно Фаррелл втянул его в это дело.
– Ну это логично, – сказал Дрейк. – Мы знаем, что кому-то удалось перекроить программу Евангелины Фаррелл, которую она подготовила для Конвэя. Миссис Фаррелл сделала вывод, что потому он и не последовал ее указаниям и не стал встречаться с ней там, где она могла бы передать ему эти бумаги. Она должна была позвонить ему в шесть пятнадцать, но кто-то опередил ее всего на пару минут, и…
– И мы пришли к заключению, что это была сообщница Гиффорда Фаррелла, – закончил его мысль Мейсон.
– А почему бы и нет? Все это дело – подмена револьвера, тот факт, что закопали пистолет убийцы, – все говорит о дьявольской изобретательности и…
– Пол, у меня идея, – сказал Мейсон. – Возьми свою подругу Миртл Ламар и доставь завтра ее в суд. Будь там и слушай ее. Я хочу, чтобы она сидела рядом с тобой.
– Но она должна работать, Перри.
– Я пошлю ей повестку в суд – вызов в качестве свидетеля защиты. В этом случае она будет обязана прийти. У меня начал складываться план вчерне. Ты говорил, у тебя проблемы с Инскипом?
– Я говорил, у нас есть проблемы, – сказал Дрейк. – У Инскипа такое ощущение, что мы утаиваем информацию, в которой нуждается полиция, а это его волнует. Когда, в конце концов, твой план заработает и его вызовут в качестве свидетеля, полиция захочет узнать, почему он до сих пор молчал, и…
– Пусть он им все расскажет, – сказал Мейсон.
– Что ты имеешь в виду?
– Скажи, чтоб он пошел в полицию. Пусть расскажет о том, как его мучает совесть и он больше не может тянуть, и что у меня есть козырь в этой игре. Пусть расскажет, что мы обнаружили дырку в матраце в номере 728. Пусть он отдаст им пулю, которую мы извлекли из матраца, и пусть Рэдфилд сравнит ее с пулями револьвера «смит-и-вессон» – того, что Конвэй передал полиции.
Дрейк сказал:
– Это было бы лучшим вариантом для Инскипа, но это раскроет твои карты, Перри. Они сразу догадаются, что ты пытаешься сделать.
– Ну и хорошо, – ответил Мейсон. – Меня это устраивает.
– А что будет потом?
– Завтра обвинение почувствует, куда я клоню, и им потребуется время, чтобы это переварить. Думаю, доктор Гиффилд – хороший человек, и в нем я зароню сомнение. Это будет только начало. Но Гамильтон запаникует. Он начнет тянуть время.
– Но именно ты хотел ускорить события, чтобы иметь возможность рассказать акционерам…
– Да, знаю, – прервал его Мейсон. – И еще есть время. Звони Инскипу. Скажи, чтобы он шел в полицию и все рассказал.
– Все? – переспросил Дрейк.
– Все! – ответил Мейсон. – Потом бери свою девчонку, Миртл Ламар, и будь с ней в суде завтра утром. Я начинаю приводить в исполнение свой план, будь он проклят, и, думаю, все получится.
Глава 14
– Все присяжные заседатели в сборе, – объявил судья Девитт. – Обвиняемый в суде. Вчера последним давал свидетельские показания доктор Ривс Гиффилд. Вы не могли бы занять место свидетеля, доктор Гиффилд?
Доктор Гиффилд занял место в кресле свидетеля.
– Остановитесь, пожалуйста, на обесцвеченном пятне на левом боку тела. На том, о чем вы упомянули в прошлый раз, – попросил Мейсон. – Вы не могли бы подробнее рассказать о природе этого обесцвечивания?
– Оно было едва заметно – только при сильном освещении можно это увидеть. Это очень незначительное изменение цвета кожи.
– Хотите ли вы подчеркнуть, что это не имеет значения для медицины, доктор?
– Я бы никогда не стал утверждать, что какое-либо отклонение от нормы, обнаруженное на трупе, в случае убийства не имеет значения.
– Обсуждалось ли это? Представляет ли изменение цвета кожи какое-нибудь значение или нет?
Гамильтон Бергер вскочил на ноги:
– Ваша честь, мы протестуем, так как данный вопрос не является важным для допроса. Это незаконно, несущественно и не относится к делу. Нет никакой разницы, было обсуждение или нет. Суд заседает не для того, чтобы слушать чьи-либо аргументы, а для того, чтобы узнать факты.
– Я поддерживаю протест, – сказал судья Девитт.
– Обсуждали ли вы с доктором Мэлоумом, является ли небольшое обесцвечивание важным? – настаивал Мейсон.
– Тот же протест! – сказал Гамильтон Бергер.
Судья Девитт некоторое время колебался, затем сказал:
– То же самое. Я поддерживаю протест.
– Не является ли фактом, – продолжал, не обращая внимания на протесты судьи, Мейсон, – что это небольшое обесцвечивание может быть вызвано тем, что тело довольно долго лежало после смерти на левом боку и что незначительное обесцвечивание указывает на то, что после смерти тело, как это бывает, еще немного дрожало?
– Это, безусловно, возможно.
– Это определенно возможно.
– Да. Я это признаю.
– А теперь, вы когда-нибудь слышали, чтобы одеревенение распространялось на правую руку и плечо и не затрагивало бы левое, если, конечно, кто-нибудь намеренно не нарушил в этом месте одеревенелость?
– Я не знаю таких случаев.
– Как по-вашему, была ли нарушена одеревенелость в левом плече?
Свидетель изменил позу и с некоторой надеждой посмотрел на Гамильтона Бергера.
– Я протестую, – сказал Гамильтон Бергер, – на том основании, что вопрос задан с целью повлиять на выводы присяжных.
– Протест отклоняется, – сказал судья Девитт. – Свидетель является специалистом, и спрашивают его мнение. Отвечайте на вопрос.
Доктор Гиффилд с расстановкой произнес:
– По-моему, кто-то нарушил одеревенелость.
– Значит, по-вашему, положение тела было изменено после смерти женщины, и вы видели это в комнате 729 в отеле «Рэдферн»?
После долгих колебаний доктор Гиффилд неохотно подтвердил:
