И быть подлецом - Стаут Рекс (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Конечно.
– В моем досье про него нет ни слова. У меня была однажды возможность заглянуть туда, несколько лет тому назад, когда он передал свою яхту военно-морскому флоту. Ни словца, что странно, когда речь идет о типе, который раздает яхты и владеет самой высокой горой в Вестчестере. А что за работа
– Забудь об этом. Я даже и не собирался ее принять. Я думал, что яхта у него.
Я решил не продолжать этого разговора. Если когда-нибудь Вульфу придется бежать из дома и искать себе убежище, я не хотел, чтобы это произошло по моей вине.
Крамер приехал вскоре после одиннадцати. Вид у него был отнюдь не жизнерадостный. Когда он обычно появляется у нас, он намеревается разорвать Вульфа на куски или по крайней мере припугнуть тем, что отвезет его в полицейский участок или пошлет за ним наряд, у которого будет бумага, подписанная судьей. В такие моменты глаза у него горят, а ноги трясутся. На сей раз он был настолько несчастен, что даже позволил мне взять у себя пальто и шляпу и повесить их на вешалку. Но когда он вошел в кабинет, плечи его распрямились. Он настолько привык выглядеть воинственным, входя в эту комнату, что это происходит уже автоматически.
Он пробурчал приветствие, сел и спросил:
– Что у вас на этот раз?
Вульф, сидевший со сжатыми губами, посмотрел на него и затем ткнул в его сторону пальцам.
– Знаете, мистер Крамер, мне начинает казаться, что я осел. Вчера исполнилось три недели с тех пор, как я прочитал в газете об убийстве мистера Орчарда. В тот самый момент мне следовало немедленно догадаться, почему люди платили ему десять долларов в неделю. Я говорю не просто об идее шантажа вообще, такое предположение напрашивалось, я имею в виду всю операцию. То, как это проделывалось.
– Это вы сейчас догадались?
– Нет, мне все описали.
– Кто?
– Не имеет значения. Невинная жертва. Хотите, чтобы я вам все разъяснил?
– Конечно. Но можно наоборот.
Вульф нахмурился.
– Что? Вы тоже знаете об этом?
– Да, знаю. Теперь знаю. – Крамер не хвастался, он оставался все таким же угрюмым. – Я ничего не хочу сказать против управления полиции Нью-Йорка. Оно работает лучше всех в мире, но это большая организация, и нельзя ожидать, что кто-нибудь знает все о том, что делают остальные. Я занимаюсь убийствами. Отлично. В сентябре 1946 года, девятнадцать месяцев тому назад, житель города обратился с жалобой к сержанту в полицейский участок. Люди получали анонимные письма, в которых речь шла о нем. Ему позвонил какой-то мужчина и сказал, что, если он подпишется на «Ипподром»
сроком на год, писем больше не будет. Житель сказал, что в письмах все
– ложь, что его не проведешь и что он требует правосудия. Поскольку все это выглядело достоверным, сержант посоветовался с капитаном Они вместе отправились в офис «Ипподрома», нашли там Орчарда и насели на него. Он все отрицал и заявил, что кто-то пытается подложить ему свинью. Тот самый житель слышал Орчарда непосредственно и по телефону и сказал, что у звонившего ему был другой голос и что это, видимо, сообщник. Но никакого сообщника найдено не было. Не было найдено ничего. Орчард не менял своей позиции.Оч отказался предоставить список своих подписчиков, сказав, что не хочет, чтобы им докучали. Поскольку состава преступления найдено не было, он имел право так поступить. Адвокат, нанятый жителем города, не смог заставить Орчарда давать показания под присягой. Анонимные письма прекратились.
– Прекрасно, – промурлыкал Вульф.
– Какого черта! Что же здесь прекрасного
– Прошу прощения. Что же дальше?
– Ничего. Капитан вышел в отставку, живет на ферме на Род-Айленде.
Сержант до сих пор сержант. Так и должно быть, поскольку он не читает газет. Он работает в участке в Бронксе и в основном занимается мальчишками, которые швыряют камни в поезда. Только позавчера он снова натолкнулся на имя Орчарда. Таким образом я все и узнал. Я послал людей к другим известным нам подписчикам Орчарда, за исключением одного из них, который был полным ослом. Я послал множество людей, чтобы они переговорили с теми, кто как-то был связан с подписчиками, и спросили об анонимных письмах. С Саварезе и Мадлен Фрейзер – никаких результатов, но мы раскрыли тот факт, что были письма женщине по фамилии Леконн, той самой, которая содержит косметический салон. Все то же самое. Письма и телефонный звонок.
И она клюнула. Леконн говорит, что письма лгали, и похоже, так оно и было, однако она заплатила за то, чтобы они прекратились, и не сказала ни слова ни нам, ни вам, поскольку не хотела сказала.
Крамер взмахнул рукой.
– Вам что-нибудь понятно?
– Вполне, – отозвался Вульф.
– О'кей! Вы позвали меня, и я приехал, потому что, клянусь богом, не знаю, что мне это дает. Именно вы блестяще выяснили, что яд предназначался для Фрейзер, а не для Орчарда. Это кажется абсурдом, но что с того? Если в конце концов яд предназначался Орчарду, то кто в этой компании и зачем подсыпал его? И как быть с Бьюлой Пул? Работала ли она вместе с Орчардом или самовольно присвоила себе часть его списка? Господи, мне никогда не встречалось ничего подобного! Не подскажете ли вы мне, где выход? Я хочу знать!
Крамер вытащил из кармана сигару, сунул в рот и сжал ее зубами.
Вульф покачал головой.
– Пока нет, – заявил он. – Я сам слегка ошеломлен. Ваш рассказ был слишком кратким, и, возможно, если вы дополните его, это поможет делу. Вы не спешите?
– Черт возьми, нет!
– Тогда вот что. Если мы хотим увидеть связь между двумя событиями, необходимо томно знать, каковы были роли Орчарда и Пуп. Предположим, что я умный и безжалостный человек, который решил заработать некоторую сумму на шантаже, при этом практически не рискуя.
– Орчарда отравили, а ее застрелили, – нахмурился Крамер.
– Да, – согласился Вульф, – но я этого не делал. Я либо знаю людей, которых я могу использовать, либо знаю, как их найти. Я терпелив и богат.
Я снабдил Орчарда средствами для того, чтобы тот начал издание «Ипподрома»
У меня есть тщательно приготовленные списки людей, занимающихся бизнесом или другой работой, имеющих приличные доходы, а род их деятельности делает их уязвимыми для моих нападений. Затем я начинаю действовать. По телефону звоню не я и не Орчард. Конечно, Орчард, который находится на виду, никогда не встречал меня, не знает, кто я такой, возможно, даже не знает о моем существовании. Действительно, среди тех, кто вовлечен в операцию, очень немногие знают, что я существую – возможно, только один человек.
Вульф потер ладони.
– Все это вполне умно. Я забираю у своих жертв лишь небольшую часть их дохода, и я не запугиваю их тем, что могу разгласить какую-либо ужасную тайну. Даже если бы я знал их тайны, а я их не знаю, я предпочел бы не упоминать о них в анонимных письмах. Это не только испугало бы их, но и привело бы в ужас, а это мне не нужно, мне нужны деньги. Тем более что, если списки правильно составлены, не нужно заниматься большой исследовательской работой, нужно узнать лишь немногое, чтобы включить в них только тех люобратясь в полицию или используя другие методы. Даже если кто-то прибегнет к помощи полиции, что случится Вы уже ответили, мистер Крамер, рассказав, что случилось.
– Этот сержант чертовски туп, – проворчал Крамер.
– О нет. Там еще был капитан. Подумайте как-нибудь на досуге, что бы вы сами предприняли в подобном случае. Предположим, еще один или два жителя обратились бы с подобной жалобой – мистер Орчард продолжал бы настаивать, что это козни врагов. В самом крайнем случае, если произошло бы невероятное и началась лавина жалоб или если бы появился необыкновенно способный полицейский – что из того? с Орчардом было бы покончено, но не со мной. Даже если бы он захотел что-нибудь рассказать, то не смог бы, по крайней мере про меня, потому что меня он не знает.
– Он передавал вам деньги, – возразил Крамер.
– Не мне. Он никогда не находился от меня ближе чем на расстоянии десять миль. Передача денег – важная деталь, и, можете быть уверены, это было хорошо организовано. Только одному человеку доверено приносить мне деньги. Составить список подписчиков «Ипподрома» не потребовало много времени. Их было не меньше сотни, возможно, пятьсот, но предположим, двести. Это две тысячи долларов в неделю. Если Орчард получает половину, то после оплаты всех расходов он имеет больше тридцати тысяч в год, если у него есть хоть капля ума, это его удовлетворит. Что касается меня, то речь идет об общей сумме. Как много у меня подобных точек? Нью-Йорк достаточно велик для четырех или пяти, Чикаго – двух или трех, в Детройте, Филадельфии и Лос-Анджелесе – по две в каждом и еще по крайней мере десяток городов – по одной. Приложив усилия, я могу заставить работать двадцать точек. Но мы снова проявим умеренность и остановимся на двенадцати. Это принесет мне ежегодно шестьсот тысяч долларов. Связанные с операцией расходы не превысят половины этой суммы, и, если вы прикинете, мне платить подоходный налог не требуется, и согласитесь, что мои дела идут совсем неплохо.
