Дом теней - Кайе Мэри Маргарет (онлайн книга без txt) 📗
— Это ужасно! Я сожалею. Я безумно вам сочувствую. Такая печальная поездка… Дурное предзнаменование. Я только надеюсь, что из-за этого вам не перестанет нравиться наш остров и вы не захотите уехать.
Дэни не успела ответить, поскольку в этот момент к ним присоединились Тайсон с сестрой, и Саид Омар выразил им свои соболезнования.
Они стояли в ослепительно ярком солнечном свете на фоне пылающих тропических деревьев, тёмных теней и прогуливающихся мужчин в белых костюмах, и говорили о Миллисент: сильный, бородатый и нетерпеливый Тайсон; Гасси, которая внезапно постарела лет на десять; потрясённая и сморщенная тень вчерашней уверенной в себе разговорчивой матроны; Дэни с крашенными волосами и в очках; и Саид Омар-бен-Султан, взволнованный и сочувствующий. Реквием британской старой деве…
Саид Омар отказался от приглашения присоединиться к ним за ланчем в Английском клубе, и Тайсон, Гасси и Дэни вернулись к машине. Потом их повезли по узкой улице к длинному старому зданию, которое смотрело на море. Название кратко сообщало о нем все: «Аванпост империи».
— У всех домов такие красивые двери, — заметила Дэни, глядя на белые стены вдоль улицы. — Такая резьба, и длинные медные шипы…
— Это чтобы боевые слоны не могли бить в дверь, — пояснил Тайсон. — Красиво и полезно.
— Слоны? Что за глупости! Ни в одну из этих улиц слона не засунешь.
— Да, так и есть, — кивнул Тайсон. — Это смешно, но шипы у арабов на дверях именно потому. Дни боевых слонов ушли, а двери остались. Вы правы по поводу улиц. Очень сложно проехать. Если машина едет в одну сторону, а навстречу — котёнок, кому-то придётся остановиться. А на Занзибаре машине придётся уступить дорогу котёнку.
Найджел присоединился к ним в клубе, где подали здоровый английский ланч. В огромном, высоком зале было совсем немного народу и непрерывно жужжали электрические вентиляторы.
Ни Гасси, ни Тайсон не были настроены разговаривать, поэтому поддерживать некое подобие беседы пришлось Дэни и Найджелу. Найджел был болтлив, как никогда, Дэни оставалось только через разумные промежутки времени вставлять «да» и «нет».
Её мысли были далеко от скандалов в римском обществе, и она не слишком прислушивалась, пока Найджел не сказал:
— Старая маркиза, бабушка Эдуардо, дёргает за все мыслимые ниточки. А её возможности беспредельны! И конечно, это касается бедного Эдди. Это слишком его расстраивает. И потом дорогая Лоррейн попросила его присмотреть за Эльф в Лондоне — и вот! Новая великая страсть, которая обречена разбиться о те же старые скалы. Слишком ужасно для них обоих, если подумать.
— Почему? — небрежно поинтересовалась Дэни.
— Ну, моя дорогая! Это очевидно. Бедная, бедная Эльф — такая романтичная и абсолютно неделовая. Ухнуть целое состояние в пустоту… Она так старалась урегулировать денежные проблемы и затащить Холдена — младшего в ближайшую брачную контору, а тут рядом вдруг оказывается Эдуардо. Его латинский шарм, да впридачу титул маркиза, и, очевидно, нет проблем с деньгами. Естественно, бедняжка начала колебаться. Ну, я имею в виду, есть очевидный романтический ореол в возможности вышивать маленькие коронки на нижнем бельё, и обычное «миссис Холден» не имеет такого очарования как «сеньора маркиза ди Чиаго». И конечно, изобилие лир и долларов… Это всегда играет свою роль. Но думаю, у них ничего не выйдет. Дорогой нашей Эльф кто-то просто должен все испортить.
— Кто-то это уже сделал, — буркнул Тайсон, впервые вступив в разговор.
Найджел, казалось, был удивлён:
— Да? Вот и слава Богу… А то прошлой ночью меня уже начало интриговать, чем все кончится. Я думаю, вы поможете бедному Эдди. Просто шепните ему и предупредите…
— Эдди, — перебил Тайсон, — может сам о себе позаботиться.
Гасси положила себе солидную порцию пудинга с почками и спросила:
— О чем вы говорите? Кого и о чем предупредить?
— Эдуардо, — ответил Найджел, — насчёт нашей дорогой Амэлфи. Что она может выглядеть очень платёжеспособной, но все это — с помощью стекляшек. Она очень хитрая, если не сказать вредная. Прекрасные фальшивки, конечно, — она сделала их в Париже. Но я случайно узнал, что она заложила бриллианты и изумруды Чабби. Все семья была вне себя, моя дорогая! Но ничего не могли поделать. В конце концов, кое-кто малышке симпатизирует. У неё есть все причины верить, что её бросили; должно быть, ужасно быть в подчинении у разных родственников, которые стоят в очереди за своим кусочком — и получают его! Слишком ожесточается душа. Кто-то может спросить, а стоит ли овчинка выделки? Нет, спасибо. Не думаю, что я хочу попробовать этот пудинг. Лучше я возьму сыру.
Миллисент похоронили чуть позже в тот же день, потом последовали поминки, где присутствовали все, кроме Амэлфи. Та пожаловалась на головную боль и сказала, что у неё аллергия на похороны.
Служба была очень короткой, а для Дэни — трагичной. Не потому, что она была привязана к мисс Бейтс — Миллисент она практически не знала — а потому, что Миллисент Бейтс презирала все восточные штучки и терпеть не могла Восток. А теперь она навсегда останется здесь. Ей придётся до Страшного Суда лежать в одиночестве в этой горячей чужой земле среди звуков прибоя, пассатов и шелеста пальм. Бедная мисс Бейтс! Ей так хорошо жилось в маленьком английском городке, она совсем не хотела на Занзибар!
Глава 15
За ужином в тот вечер собралась тихая небольшая компания. После еды все вышли на веранду. Сидели, лениво болтали, и никто не танцевал.
У Амэлфи прошла головная боль. Чтобы отдать дань памяти мисс Бейтс, она надела скромное платье чёрного шифона. В нем она выглядела хрупкой и грустной, а белая кожа по контрасту казалась ещё белее.
Лоррейн и Гасси были в чёрном по той же причине. У Дэни не было чёрного платья (тётя Хэрриет считала, что молодым девушкам чёрный цвет не идёт), поэтому она надела то же серое платье с магнолиями, которое было на ней предыдущим вечером. Пока дворецкий Абдурахман мыл кофейные чашки и ликёрные рюмки, Найджел спросил, не хочет ли кто-нибудь сыграть партию в бридж. В этот момент Дэни опустила руку в один из широких карманов, украшавших её юбку, и нащупала там смятый листок бумаги.
Дэни удивлённо на него уставилась. Как он там оказался? Это была половинка листа с написанным текстом. Дэни повернула её так, чтобы на бумагу падал лунный свет, и прочитала напечатанный на машинке текст, поначалу не поняв его смысла.
«Могу я с вами поговорить? У меня большие неприятности, и мне нужен совет. Не будете вы так добры подождать до половины первого? Это очень личное дело, и я не хочу, чтобы знали другие. Моя комната прямо под вашей. Я буду ждать. Пожалуйста, приходите. А. К.»
Что это? — подумала Дэни, подняв брови. Она перевернула листок, но больше там ничего не было. Автор, безусловно, хотел добавить что-то ещё, но подумал получше и оторвал вторую половину. Но как это попало к ней в карман, и когда?
И внезапно, будто кто-то вылил на неё кувшин холодной воды, как Амэлфи, чтобы прекратить истерику Гасси, она вспомнила…
Этот листок бумаги летал возле её юбки, когда она стояла на коленях над телом Миллисент. Она подняла его и машинально сунула в карман. Но теперь он был доказательством убийства.
Фрагмент вчерашнего разговора крутился в её мозгу, как магнитофонная запись.
— По три чего?
— Убийства, конечно, дорогая. События всегда идут по три. Вы этого не замечали? Беда никогда не приходит одна.
Третий раз — третье убийство. И попытка четвёртого убийства — её собственного. Она была напечатана на её пишущей машинке — пишущей машинке мисс Китчелл — и подписана её инициалами — инициалами мисс Китчелл. И если бы письмо нашли…
Липкая смесь тошноты и холодного страха поглотила Дэни, лунный свет и звук праздных голосов куда-то отступили. Она попала в ужасную паутину. И сколько бы она не крутилась и не уворачивалась, она не сможет убежать, потому что будут ждать другие нити, готовые спокойно обвиться вокруг неё, пока она не будет полностью связана и беспомощна.
