Мегрэ и инспектор Недотепа - Сименон Жорж (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Во второй комнате горел свет. Именно здесь негромко играло радио.
Но прежде чем комиссар с инспектором дошли до нее, девушка торопливо проговорила:
— Вы позволите, я закрою дверь в эту комнату? Сестра сегодня плохо себя чувствует, она уже легла…
Наверное, открытой оставалась дверь между этой комнатой и столовой, служившей гостиной. Оттуда доносился шепот. По всей видимости, мадам Голдфингер интересовалась:
— Кто это?
И Ева тихо отвечала:
— Не знаю… Они ничего не сказали…
— Приоткрой дверь чуть-чуть, чтобы я слышала…
Как и в большинстве квартир этого квартала, как и за всеми освещенными окнами, которые наблюдали сегодня комиссар и инспектор, здесь царил покой, тяжеловатый и чуть приторный покой жилищ, в которых никогда ничего не случается, в которых и представить себе невозможно, что что-нибудь может когда-нибудь случиться.
— Извините, пожалуйста… Будьте любезны, проходите…
Обстановка столовой состояла из самой обыкновенной мебели, какая тысячами продается во всех мебельных магазинах, с вечной медной жардиньеркой на серванте, с тарелками, расписанными на исторические темы, расставленными на посудной полке, затянутой кретоном в красную клетку.
— Присаживайтесь… Ах, постойте…
Три стула были завалены обрезками ткани и выкройками из плотной коричневой бумаги, а на столе лежали ножницы, журнал мод и еще один отрез ткани, который как раз кроили, когда раздался звонок.
Девушка повернула переключатель радиоприемника, и вдруг наступила полная тишина.
Лоньон, еще более угрюмый, чем всегда, разглядывал мысы своих мокрых ботинок. Мегрэ поигрывал трубкой, которая успела уже потухнуть.
— Ваш зять давно ушел?
На стене висели вестминстерские часы с боем, и девушка машинально бросила взгляд на циферблат:
— Чуть раньше десяти часов… Может быть, без десяти минут… У него на десять была назначена встреча здесь, неподалеку…
— А вы не знаете, где?
В соседней, погруженной в темноту комнате раздался шорох. Дверь так и оставалась приоткрытой.
— В кафе, наверное, но в каком, я не знаю… Но наверняка где-нибудь рядом, потому что он сказал, что вернется до одиннадцати…
— Деловая встреча?
— Конечно… Какая же еще?
Мегрэ показалось, что щеки девушки слегка покраснели. Впрочем, в течение последних минут, по мере того как она присматривалась к обоим мужчинам, ее начала охватывать все более отчетливая тревога. В ее взгляде стыл немой вопрос. И в то же время казалось, что она боится узнать правду.
— Вы знакомы с моим зятем?
— Как вам сказать… Пожалуй, немного… У него часто бывали встречи по вечерам?
— Нет… Очень редко… Можно сказать, почти никогда…
— Наверное, ему позвонили? — спросил Мегрэ, потому что заметил на круглом столике телефонный аппарат.
— Нет. Он за ужином сказал, что в десять часов ему надо будет выскочить.
Голос звучал беспокойно. Легкий шум из спальни подсказал комиссару, что мадам Голдфингер уже поднялась с постели и сейчас, должно быть, босиком стоит за дверью, чтобы лучше слышать.
— Ваш зять был здоров?
— Да… То есть крепким здоровьем он никогда не отличался… Да еще сам себя всегда настраивал… У него была язва желудка, и врач сказал ему, что он наверняка вылечится, а он убедил себя, что у него рак.
В соседней комнате послышался легкий шум, скорее даже не шум, а откровенный шорох, и Мегрэ поднял голову, уверенный, что сейчас явится мадам Голдфингер.
Он действительно увидел ее стоящей в дверном проеме, закутанную в голубой фланелевый халат. Она смотрела на них пристально и твердо.
— Что случилось с моим мужем? — спросила она. — Кто вы такие?
Оба мужчины одновременно поднялись.
— Прошу прощения, мадам, за вторжение в ваш дом.
Ваша сестра сказала мне, что вы сегодня не совсем здоровы…
— Это не имеет никакого значения.
— К сожалению, у меня для вас плохая новость…
— Муж? — одними губами выговорила она.
Но Мегрэ смотрел не на нее, а на девушку и увидел, как у той в беззвучном крике открылся рот. Глаза у нее расширились, и взгляд их сделался блуждающим.
— Да, ваш муж… С ним произошел несчастный случай.
— Несчастный случай? — сурово и недоверчиво переспросила супруга.
— Мадам, я с прискорбием вынужден сообщить вам, что месье Голдфингер скончался…
Она не шевельнулась. И продолжала стоять, не сводя с них своих темных глаз. Если сестра ее была голубоглазой блондинкой, то мадам Голдфингер оказалась довольно полненькой брюнеткой, с почти черными глазами и четко прочерченными бровями.
— Как он умер?
Девушка, опершись поднятыми вверх руками о стену и спрятав вниз лицо, тихонько всхлипывала.
— Прежде чем я вам отвечу, я обязан задать вам один вопрос. Были ли у вашего мужа, насколько вам известно, какие-либо причины для самоубийства? Быть может, состояние его дел…
Мадам Голдфингер промокнула носовым платком повлажневшие глаза, а затем машинальным жестом провела рукой по вискам, поправляя волосы.
— Я не знаю… Я не понимаю… То, что вы сказали, настолько…
И тогда девушка, от которой этого меньше всего ожидали, резким движением обернула к ним побагровевшее и залитое слезами лицо, с глазами, в которых бушевал гнев, если не бешенство, и с неожиданной силой крикнула:
— Ни за что на свете Мишель не покончил бы с собой, если это вас интересует!
— Успокойся, Ева! Вы позволите, господа?.. — Мадам Голдфингер присела, облокотившись локтем на деревянный стол. — Где он? Отвечайте! Расскажите, как это произошло…
— Ваш муж умер от пулевого ранения в голову, ровно в десять часов с четвертью, возле аппарата срочной связи с полицией на углу улицы Коленкур.
Послышался хриплый, болезненный всхлип. Плакала Ева. Что до мадам Голдфингер, то ее лицо оставалось бледным и напряженным, а глаза в упор смотрели на комиссара и словно не видели его.
— Где он сейчас?
— Тело отправили в Институт судебной медицины.
Вы сможете увидеть его завтра утром.
— Матильда, ты слышишь? — простонала девушка.
Эти слова уже нарисовали перед ней целую картину.
Быть может, она уже поняла, что будет произведено вскрытие, а затем тело поместят в один из бесчисленных ящиков того огромного холодильника для хранения трупов, каким и был Институт судебной медицины?
— Почему ты молчишь? Почему ты им не скажешь?..
Вдова едва заметно передернула плечами и усталым голосом повторила:
— Я ничего не понимаю.
— Заметьте, мадам, я вовсе не утверждаю, что ваш муж покончил самоубийством…
На сей раз даже Лоньон едва не подпрыгнул и с изумлением воззрился на комиссара. Мадам Голдфингер насупила брови и едва слышно произнесла:
— Не понимаю… Вы ведь только что сказали…
— Что это похоже на самоубийство. Но ведь иногда случается, что преступление походит на самоубийство…
Были ли у вашего мужа враги?
— Нет!
Она выговорила свое «нет» категорично. Почему же тогда обе женщины сразу обменялись беглым взглядом?
— Были ли у него причины покушаться на собственную жизнь?
— Не знаю… Ничего я больше не знаю… Вы должны извинить меня, господа… Я сама сегодня нездорова…
Муж болел, моя сестра вам уже говорила… Он считал свою болезнь серьезней, чем она была в действительности… Его мучили боли… Он соблюдал очень строгую диету и от этого совсем ослаб… К тому же в последнее время у него появились неприятности…
— В связи с делами?
— Вы, должно быть, знаете, что в последние года два торговля бриллиантами переживает кризис… Крупные дельцы еще могут держаться… Но те, у кого нет своего капитала, кто живет, так сказать, одним днем, тот…
— Сегодня вечером у вашего мужа были при себе камни?
— Наверное, были… Он всегда носил их с собой…
— В бумажнике?
— Обычно он держал их именно там… Ведь это не занимает много места, верно?
— Эти бриллианты принадлежали ему лично?
— Это маловероятно… Он редко покупал камни за свой счет, особенно в последнее время… Ему давали их на комиссию…
