Восемь ударов стенных часов - Леблан Морис (библиотека книг .txt) 📗
— У вас какая-то мысль?
Он ответил через несколько секунд:
— Меня интригует эта зрительная труба… Каково было ее назначение? Из окон можно увидеть лишь деревья сада. Горизонта нет… Чтобы воспользоваться этим инструментом, надо было взобраться выше… Хотите подняться?
Она не колебалась. Тайна, окружавшая их, возбуждала ее любопытство. Она готова была следовать за Рениным и помогать ему в его изысканиях.
Они поднялись по главной лестнице и добрались до винтовой лестницы, которая вела на верхний бельведер-балкон.
Этот бельведер-балкон имел вид террасы, окруженной парапетом в два метра вышиной.
— Когда-то, видимо, этот парапет был составлен из зубцов, которые потом уничтожили. Были тут раньше и бойницы; теперь они заделаны.
— Во всяком случае, — сказала она, — здесь тоже зрительная труба не могла применяться. Нам остается только спуститься вниз.
— Я другого мнения, — возразил он, — логично рассуждая, надо прийти к выводу, что именно отсюда можно видеть окрестности и именно здесь пользовались этой зрительной трубой.
Он влез на парапет и увидел оттуда всю окрестность. На некотором расстоянии от замка, — так около восьмисот метров, — виднелась другая развалившаяся башня, очень низкая, вся обвитая плющом.
Ренин продолжал осмотр. Казалось, что он искал разрешения загадки в зрительной трубе, стараясь понять, каким образом и для чего она применялась. Он исследовал все бойницы. Одна из них, вернее, то место, где она раньше находилась, обратила его особенное внимание. Там в известке, которой она была заделана, замечалось углубление, наполненное землей и проросшей из этой земли травой.
Он вырвал эту траву и очистил углубление, имевшее двадцать сантиметров в диаметре. Наклонившись вперед, он убедился в том, что это углубление — отверстие, которое давало возможность видеть всю окрестность, а также и башню, обвитую плющом.
Оказалось, что зрительная труба свободно входила в это отверстие, так плотно прилегая к нему, что ее нельзя было повернуть ни вправо, ни влево.
Ренин вытер стекла трубы и приложил к ней глаз. Несколько секунд он молчал и затем проговорил взволнованным голосом:
— Это ужасно… Право, ужасно…
— В чем дело? — забеспокоилась она.
— Смотрите…
Она наклонилась и, взглянув в трубу, проговорила с содроганием:
— Это два чучела, не так ли?.. Их там повесили… Но зачем?
— Смотрите, — повторил он, — смотрите внимательно. Под шляпами… лица.
— О! — с ужасом промолвила она. — Это чудовищно!..
Через зрительную трубу им представился такой вид: площадка развалившейся башни, окруженной с одной стороны стеной, заросшей мхом, являлась как бы фоном; на этом фоне среди мелкой поросли можно было различить мужчину и женщину, прислоненных к груде камней.
Но можно ли было назвать мужчиной и женщиной эти два манекена? Эти манекены были облачены в платья, шляпы, но они были без глаз, щек, одним словом, в действительности это были два скелета.
— Два скелета, — прошептала Гортензия, — два скелета, покрытые одеждой… Кто мог их сюда перенести?..
— Никто.
— Однако?
— Эти люди, вероятно, много лет тому назад умерли там, на этой башне. Тела их разложились, и вороны полакомились ими.
— Но это же сплошной ужас, — сказал Гортензия. При этом она побледнела и все лицо ее выразило отвращение.
Через полчаса Гортензия Даниель и Сергей Ренин покинули замок Галингра. Перед этим они посетили старую башню — остатки разрушенной усадьбы. Пробраться в эту башню можно было по полуразрушенной деревянной лестнице. Башня примыкала к стене, находящейся в конце парка.
Гортензию удивило, что князь Ренин перестал как бы интересоваться всем этим делом. Он даже о нем не говорил. В деревенском трактире, куда они направились, чтобы подкрепить свои силы, она обратилась к хозяину за разъяснениями. Но тот недавно приехал в эту местность и не знал даже имени владельца имения.
Они поехали в Марэз.
Несколько раз Гортензия вспоминала о кошмарном зрелище.
Но Ренин весело отшучивался и как будто избегал касаться этого вопроса.
— Но надо же решить этот вопрос! — наконец с нетерпением воскликнула она.
— Конечно, надо решить. Надо, чтобы вы в отношении Росиньи пришли к определенному решению.
Она пожала плечами.
— Речь не о нем… Во всяком случае, сегодня.
— Сегодня?
— Надо узнать, что такое эти два трупа.
— Но Росиньи?..
— Росиньи может ждать, но я ждать не могу.
— Ладно! Вероятно, он еще не починил свои шины. Но что вы ему скажете? Это главное.
— Главное то, что мы видели. Вы поставили меня лицом к лицу с загадкой, которая меня глубоко заинтересовала. Каковы ваши намерения?
— Мои намерения?
— Да, ведь мы видели два трупа. Вы, вероятно, об этом поспешите предупредить власти?
— О, боги! — ответил он, смеясь. — Зачем?
— Но эту загадку надо же непременно раскрыть… произошла потрясающая драма.
— Нам для этого никто не нужен.
— Как? Что вы говорите? Вы сами можете распутать?
— Господи, все же совершенно ясно! Мне кажется, что я читаю книгу, снабженную богатыми иллюстрациями. Это же так просто!
Она взглянула на него с удивлением, думая, что он подшучивает над ней. Но вид у него был совершенно серьезный.
— Как же это так? — прошептала она, вздрагивая.
День приближался к закату.
Когда они вернулись в Ла Марэз, охотники уже возвратились.
— А теперь, — заметил он, — мы пополним свои сведения, порасспросив местных аборигенов-старожилов… Знаете ли вы кого-либо, кто мог бы помочь нам?..
— Мой дядя. Он никогда не покидал этой местности.
— Отлично. Мы к нему и обратимся. Вы увидите, как все логически вытекает одно из другого. Очень любопытно распутывать подобные истории, когда знаешь их начало.
В замке они расстались. Гортензия нашла у себя свои дорожные вещи и негодующее письмо Росиньи. Он прощался с ней и сообщал, что уезжает.
«Бог с ним, — подумала Гортензия, — этот чудак нашел отличный выход».
Она позабыла и свой флирт с ним, и их планы. Ей казалось, что Росиньи более чужд ей, нежели этот Ренин, который на первых порах возбуждал в ней так мало симпатии.
Вдруг к ней постучался Ренин.
— Ваш дядя в своей библиотеке. Пойдемте к нему; я предупредил его о своем визите.
Она последовала за ним. Он добавил:
— Еще одно слово. Сегодня утром, помешав вам выполнить свое намерение, я принял в отношении вас известное обязательство. Сейчас вы увидите тому доказательства.
— Вы обязаны лишь удовлетворить мое любопытство, — возразила она со смехом.
— Ваше любопытство будет вполне удовлетворено, — ответил он серьезно, — если только господин д'Эглерош подтвердит мои предположения.
Господин д'Эглерош действительно находился один.
Он курил трубку и пил вино. Он предложил стакан вина Ренину, который от него отказался.
— А у тебя, Гортензия, все благополучно? — проговорил он слегка заплетающимся языком. — В эти серые осенние дни скучно. Ты совершила с месье Рениным приятную прогулку?
— Именно по этому поводу я и хотел с вами поговорить, — прервал его князь.
— Вы меня извините, но через десять минут я должен отправиться на станцию, чтобы встретить подругу моей жены.
— О, десять минут для меня вполне достаточно. Значит, можно выкурить сигаретку?
— Конечно.
Он взял сигаретку, которую предложил ему д'Эглерош, зажег ее и сказал:
— Вообразите себе, что случай заставил нас посетить эту старую развалину, которая называется Галингра. Вы, вероятно, знаете это имение?
— Конечно. Но ведь там все уже в течение четверти столетия заколочено. Вы не могли войти.
— О нет, мы вошли.
— И интересно там?
— Очень. Мы открыли необыкновенные вещи.
— Что же именно? — спросил граф, поглядывая на часы.
Ренин рассказал:
— Мы нашли заколоченные комнаты, гостиную, оставленную ее обитателями в полном порядке, стенные часы, которые каким-то чудом принялись бить во время нашего посещения.
