Человек в коричневом костюме - Кристи Агата (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
И все же, хоть я и не подозревала ни о чем каждая минута приближала меня к приключениям.
Вероятно, в мире найдется много людей, которые никогда не слыхали о находке древнего черепа на прииске Брокен Хилл в Северной Родезии. Однажды утром я спустилась к завтраку и нашла папу в состоянии почти апоплексического возбуждения. Он выложил мне все.
— Ты понимаешь, Энн? Несомненно, там есть определенное сходство с яванским черепом, но поверхностное, только поверхностное. Нет, здесь мы имеем, я всегда утверждал это, последовательную форму неандертальской расы. Ты считаешь само собой разумеющимся, что гибралтарский череп наиболее примитивен из найденных неандертальских черепов? Почему? Колыбель человеческой расы находилась в Африке. Они перешли в Европу…
— Не мажь мармелад на копченую рыбу, папа, — сказала я поспешно, останавливая руку моего рассеянного родителя. — Да, ты говорил?..
— Они перешли в Европу на…
Здесь он ужасно поперхнулся, так как во рту у него было полно рыбьих косточек.
— Но мы должны сейчас же ехать, — заявил он, вставая по завершении трапезы. — Нельзя терять время. Мы должны быть на месте, там, в окрестностях, нас, несомненно, ждут бесчисленные находки. Мне будет интересно отметить, является ли найденное типичным для мустьерского периода — и я полагаю, там мы найдем останки первобытного быка, а не волосатого носорога. Да, скоро туда отправится целая маленькая армия. Мы должны опередить их. Ты напишешь сегодня в Бюро Кука, Энн?
— А как насчет денег, папа? — намекнула я деликатно.
Он укоризненно посмотрел на меня.
— Твоя приземленность всегда угнетает меня, дитя мое. Мы не должны быть корыстны. Нет, нет, человек науки не должен быть корыстен.
— Я полагаю, что Бюро Кука должно быть корыстно, папа.
Его лицо выразило страдание.
— Моя дорогая Энн, заплати им наличными.
— У меня нет наличных денег. Папа был явно раздражен.
— Дитя мое, я действительно не могу отвлекаться на эти вульгарные денежные подробности. Вчера я получил какую-то бумажку от управляющего банком, он сообщает, что у меня есть двадцать семь фунтов стерлингов.
— Полагаю, что на эту сумму превышен твой кредит в банке.
— А, я нашел деньги! Напиши моим издателям.
Я молча согласилась, не без сомнений, поскольку папины книги приносили больше славы, чем денег. Мне чрезвычайно понравилась идея путешествия в Родезию.
«Суровые, молчаливые люди», — в экстазе бормотала я себе под нос. Вдруг что-то необычное во внешности моего родителя привлекло мое внимание.
— Ты надел разные ботинки, папа, — сказала я. — Сними коричневый и надень черный. И не забудь шарф. Сегодня очень холодно.
Через несколько минут папа прошествовал из дома в одинаковых ботинках и закутанный шарфом.
В тот вечер он вернулся поздно, и с испугом увидела что на нем не было ни шарфа, ни пальто.
«Боже мой, Энн, ты совершенно права. Я снял их перед тем, как полезть в пещеру. Там всегда перепачкаешься».
Я с жаром кивнула, вспомнив случай, когда папа вернулся буквально покрытый с головы до ног жирной плейстоценской глиной.
Главной причиной того, что мы поселились в Литтл Хемпсли, явилось соседство Хемпслийской пещеры, богатой отложениями ориньякской культуры. В деревне был крошечный музей, и его хранитель и папа проводили большую часть времени под землей, перемазываясь глиной всех эпох и вытаскивая на свет божий останки волосатого носорога и пещерного медведя.
Папа сильно кашлял весь вечер, а на следующее утро я обнаружила, что у него поднялась температура, и послала за доктором.
Бедный папа, ему уже нельзя было помочь. Началось двустороннее воспаление легких. Четыре дня спустя он умер.
Глава II
Все окружающие были очень добры ко мне. Как я ни была ошеломлена случившимся, я оценила их внимание. Сокрушительного горя я не ощущала. Папа никогда не любил меня Я хорошо это знала. Если бы он любил меня, я, должно быть, отвечала бы ему взаимностью. Нет, между нами не было большой любви, но мы хорошо уживались, я заботилась о нем и втайне восхищалась его познаниями и бескомпромиссной преданностью науке. И мне было больно от того, что папе суждено было умереть как раз тогда, когда его жизненные интересы достигли апогея. Я чувствовала бы себя счастливее, если бы могла похоронить его вместе с орудиями из кремня в пещере с рисунками, изображающими оленей, но сила общественного мнения вынудила меня похоронить его в аккуратной могиле (под мраморной плитой) в ужасном дворике при нашей местной церкви. Утешения викария хоть и произносились из добрых побуждений, ничуть меня не успокоили.
Потребовалось некоторое время, прежде чем я поняла, что обрела столь желанную свободу. Я осталась сиротой, практически без пенни за душой, но свободной. В то же время мне открылась необыкновенная доброта окружающих меня милых людей. Викарий делал все возможное, убеждая меня, что его жена крайне нуждается в компаньонке. Нашей крошечной местной библиотеке внезапно понадобился помощник библиотекаря. Наконец, меня посетил доктор и после всевозможных нелепых извинений, что не смог представить точный счет, он долго мямлил что-то и вдруг сделал мне предложение.
Я крайне удивилась. Доктору было ближе к сорока, чем к тридцати. Кругленький, бочкообразный маленький человечек, он совершенно не походил ни на героя «Памелы в опасности», ни тем более на сурового и молчаливого родезийца. Я немного поразмышляла, а затем спросила его, почему он хочет жениться на мне. Этот вопрос, по-видимому, весьма взволновал его, и он пробормотал, что для практикующего врача жена — большое подспорье. Положение показалось мне еще более лишенным романтики, чем раньше, и все же что-то мне подсказывало ответить согласием. Безопасность — вот что мне предлагалось. Безопасность и уютный домашний очаг. Обдумывая это сейчас, я считаю, что была несправедлива к маленькому человечку. Он был действительно искренно влюблен в меня, но неуместная деликатность не позволяла ему добиваться благосклонности, говоря о своих чувствах. Так или иначе, моя любовь к романтике взяла верх. — Вы очень добры ко мне, — сказала я. — Но это невозможно. Я никогда не смогу выйти замуж за человека, в которого я не буду безумно влюблена.
— Вы не думаете, что…
— Нет, не думаю, — сказала я твердо. Он вздохнул.
— Но, мое дорогое дитя, что вы собираетесь делать?
— Искать приключений и познавать мир, — ответила я без малейшего колебания.
— Мисс Энн, в вас еще столько детства. Вы не понимаете…
— Практических трудностей? Прекрасно понимаю, доктор. Я не какая-нибудь сентиментальная школьница — я практичная корыстная проницательная женщина! Вы узнали бы это, если бы женились на мне!
— Я хотел бы, чтобы вы передумали…
— Не могу.
Он снова вздохнул.
— У меня есть другое предложение. Моя тетя, которая живет в Уэльсе, нуждается в услугах молодой женщины. Может быть, вам подошло бы это?
— Нет, доктор, я еду в Лондон. Если что-то где-нибудь и случается, то только в Лондоне. Я буду держать глаза открытыми, и вы увидите, что-нибудь да подвернется! Вы еще услышите обо мне в Китае или Тимбукту.
Следующим меня посетил мистер Флемминг, папин лондонский стряпчий. Он специально приехал из города повидать меня. Сам — страстный антрополог, он всегда восхищался папиными работами. Это был высокий худощавый мужчина с тонкими чертами лица и седыми волосами. Он поднялся мне навстречу, когда я вошла в комнату и, взяв обе мои руки в свои, нежно похлопал их.
«Бедное мое дитя, — сказал он. — Мое бедное, бедное дитя».
Не лицемеря, я вдруг ощутила, что усваиваю манеру поведения брошенной сиротки. Мистер Флемминг просто загипнотизировал меня. Добрый, милосердный, отечески заботливый, он, без малейшего сомнения, считал меня совершенной глупышкой, оставленной наедине с недобрым миром. С самого начала я поняла, что абсолютно бесполезно пытаться убедить его в обратном. В дальнейшем события развивались так, что это, вероятно, оказалось и к лучшему.
