Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник) - Кристи Агата (читать хорошую книгу .txt) 📗

– Да, сэр.

– Входил ли кто-нибудь в кабинет после него?

– Не могу сказать, сэр. Я потом пошел в буфетную и пробыл там, пока не пришло время в первый раз ударить в гонг в восемь минут девятого.

– Тогда вы и услышали выстрел?

– Да, сэр.

Пуаро мягко вклинился в разговор с вопросом:

– Были, как понимаю, и другие, кто слышал выстрел?

– Да, сэр. Мистер Хьюго и мисс Кардуэлл. И мисс Лингард.

– Эти люди тоже находились в холле?

– Мисс Лингард вышла из гостиной, а мисс Кардуэлл и мистер Хьюго спускались по лестнице.

– Были какие-нибудь разговоры по этому поводу? – спросил Пуаро.

– Да, сэр, мистер Хьюго спросил, не предполагается ли к ужину шампанское. Я сказал ему, что подадут шерри, рейнвейн и бургундское.

– Он подумал, что это вылетела пробка из бутылки с шампанским?

– Да, сэр.

– Но никто не воспринял этого всерьез?

– О нет, сэр. Все они пошли в гостиную, разговаривая и смеясь.

– Где была остальная прислуга?

– Не могу сказать, сэр.

– Вы знаете что-нибудь об этом пистолете? – спросил майор Риддл, показывая оружие.

– О да, сэр. Он принадлежал сэру Жервасу. Хозяин всегда держал его здесь, в ящике стола.

– Он обычно был заряжен?

– Не могу сказать, сэр.

Майор Риддл положил пистолет и прокашлялся.

– Теперь, Снелл, я намерен задать вам один довольно важный вопрос. Надеюсь, вы ответите как можно правдивее. Известна ли вам хоть одна причина, по которой ваш хозяин мог бы совершить самоубийство?

– Нет, сэр. Ни о чем таком я не знаю.

– Сэр Жервас в последнее время не вел себя странно? Не был подавлен? Обеспокоен?

Снелл виновато кашлянул.

– Простите, но сэр Жервас всегда казался людям со стороны несколько странным. Он был большим оригиналом, сэр.

– Да-да, я в курсе.

– Посторонние, сэр, не всегда ПОНИМАЛИ сэра Жерваса. – Снелл произнес это слово явно заглавными буквами.

– Я знаю. Знаю. Но не было ли чего-нибудь, что вы могли бы назвать необычным?

Дворецкий замялся.

– Мне кажется, сэр, что сэра Жерваса что-то беспокоило, – сказал он наконец.

– Беспокоило и угнетало?

– Я бы не сказал, чтобы угнетало, сэр. Но беспокоило, да.

– У вас есть какие-то мысли на этот счет?

– Нет, сэр.

– Например, было ли это связано с каким-нибудь конкретным человеком?

– Совсем ничего не могу сказать, сэр. В любом случае это только мое личное впечатление.

Пуаро снова взял слово:

– Вас удивило его самоубийство?

– Очень удивило, сэр. Для меня это было ужасным потрясением. Я о таком и подумать не мог.

Сыщик задумчиво кивнул. Риддл бросил на него взгляд, затем спросил:

– Ладно, Снелл, думаю, мы узнали от вас все, что хотели. Вы уверены, что вам больше нечего нам рассказать – не было ли, к примеру, за последние несколько дней какого-нибудь необычного инцидента?

Дворецкий встал и покачал головой.

– Ничего подобного не было, сэр.

– Спасибо. Вы можете идти.

– Спасибо, сэр.

Двинувшись было к двери, Снелл подался назад и отошел в сторону. В комнату вплыла леди Шевенэ-Гор. Она была одета в платье в восточном стиле из пурпурного и оранжевого шелка, туго облегавшего ее стан. Лицо ее было безмятежным, она вела себя собранно и спокойно.

– Леди Шевенэ-Гор, – вскочил майор Риддл.

– Мне сказали, что вы хотите поговорить со мной, и я пришла, – сказала она.

– Может, нам перейти в другую комнату? В этой вам, наверное, слишком тяжело находиться.

Леди Шевенэ-Гор покачала головой и села на один из чиппендейловских стульев.

– О нет, разве это имеет значение? – прошептала она.

– Очень любезно с вашей стороны, леди Шевенэ-Гор, что вы оставляете в стороне ваши чувства. Я понимаю, какой это ужасный шок для вас, и…

Женщина перебила его.

– Поначалу это действительно был шок, – согласилась она, говоря просто и непринужденно. – Но такой вещи, как смерть, не существует, понимаете; есть только перемена. Кстати, – добавила она, – Жервас сейчас стоит у вас прямо за левым плечом. Я четко вижу его.

Левое плечо майора Риддла чуть дернулось. Он с некоторым сомнением посмотрел на леди Шевенэ-Гор. Та улыбнулась ему неопределенной, счастливой улыбкой.

– Конечно же, вы мне не верите! И мало кто захочет поверить. Но для меня духовный мир не менее реален, чем здешний. Однако задавайте ваши вопросы и не бойтесь причинить мне страдание. Я вовсе не страдаю. Понимаете, это судьба. Никто не может уйти от своей кармы. Все сходится – и зеркало, и все остальное.

– Зеркало, мадам? – спросил Пуаро.

Она рассеянно кивнула в сторону зеркала.

– Да. Оно треснуло, сами видите. Это знак! Вы читали поэму Теннисона? Я любила читать ее в детстве – хотя, конечно, не понимала ее эзотерического смысла. «И в трещинах зеркальный круг. Вскричав: «Злой рок!» – застыла вдруг леди из Шаллота…» [30]. Именно это и случилось с Жервасом. Это проклятье его поразило так внезапно. Я думаю, вы знаете, что в большинстве старинных семей есть свое родовое проклятье… зеркало треснуло. Он знал, что обречен. Проклятье сбылось!

– Но, мадам, зеркало треснуло не от проклятия, его расколола пуля!

Леди Шевенэ-Гор продолжала в той же нежной рассеянности:

– На самом деле это все равно… Это Рок.

– Но ваш супруг застрелился.

Леди Шевенэ-Гор снисходительно улыбнулась.

– Конечно, ему не следовало этого делать. Но Жервас всегда был нетерпелив. Он не умел ждать. Его час пробил – и он пошел ему навстречу. На самом деле это все очень просто.

Майор Риддл, раздраженно кашлянув, резко спросил:

– Так вы не были удивлены, узнав, что ваш муж покончил с собой? Вы этого ожидали?

– О нет! – Она распахнула глаза. – Никто не может предвидеть будущего. Жервас, конечно, был очень странным человеком. Очень необычным. Он ни на кого не был похож. Он был из Махатм [31], родившихся вновь. Я уже некоторое время знала это. Думаю, и он сам это сознавал. Ему было очень трудно подстраиваться под глупые мелочные стандарты нашего обыденного мира. – Глядя майору Риддлу за плечо, она добавила: – Он улыбается. Он думает, какие мы глупцы. Таковы мы и есть. Как дети. Делаем вид, что жизнь реальна и что-то значит… Жизнь – лишь одна из Великих Иллюзий.

Чувствуя, что он ведет бесполезное сражение, майор Риддл спросил безнадежным голосом:

– Вы не могли бы помочь нам понять, почему ваш супруг покончил с собой?

Она пожала хрупкими плечами:

– Нами двигают разные силы… Вам не понять. Вы перемещаетесь лишь в материальном плане.

Пуаро прокашлялся.

– Кстати, о материальном плане… Вы не знаете, мадам, кому ваш супруг оставил свои деньги?

– Деньги? – Она уставилась на него. – Я никогда не думала о деньгах. – В голосе ее звенело презрение.

Пуаро сменил тему:

– Когда вы сегодня спустились к ужину?

– Когда? Что значит время? Время бесконечно, вот мой ответ. Время бесконечно.

– Но ваш супруг, мадам, – проговорил негромко Пуаро, – был весьма педантичен в вопросах времени, особенно, как мне говорили, в отношении времени ужина.

– Милый Жервас, – снисходительно улыбнулась она. – Он был в этом отношении таким глупым… Но это делало его счастливым. Потому мы никогда не опаздывали.

– Вы были в гостиной, мадам, когда первый раз ударили в гонг?

– Нет, я была в тот момент у себя в комнате.

– Вы помните, кто был в гостиной, когда вы туда вошли?

– Да почти все, как мне кажется, – рассеянно ответила леди Шевенэ-Гор. – А это имеет значение?

– Может, и нет, – согласился Пуаро. – Остается еще один вопрос. Ваш супруг никогда не говорил вам, что подозревает, что его ограбили?

Похоже, что леди Шевенэ-Гор этот вопрос не особенно интересовал.

– Ограбили? Мне так не кажется.

– Ограблен, обманут, каким-то образом ошельмован…