Дело кричащей женщины - Гарднер Эрл Стенли (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
– Но вы не может сказать наверняка, понимал ли он смысл вопросов?
– Я судил по его ответам.
– И его ответы составляли только «да» и «нет», – констатировал Мейсон. – Полагаю, возможен вариант, что он только лишь понимал как факт то, что ему задают вопросы; и, стараясь на них ответить, он мог воспользоваться лишь двумя словами, которые был в состоянии произнести, то есть шанс ответить правильно составлял пятьдесят процентов.
– Не думаю.
– Я спрашиваю вас о конкретных фактах, – уточнил Мейсон.
– Если мне позволит суд, – сказал Баллантайн, – я вношу протест. Весь допрос свидетеля строится на доводах. Сама суть вопроса основывается на доводах. Свидетель не является экспертом в области медицины, и у него нет оснований считать себя таковым и стараться ответить на вопрос.
– Свидетеля попросили охарактеризовать в общих словах состояние потерпевшего, – произнес судья Камерон. – Я считаю, что вопрос правомерен. Свидетель может дать ответ не как эксперт, а как неспециалист в данном вопросе.
– Я считаю, что, когда он отвечал, он отвечал непосредственно на тот самый вопрос, который ему и задали, – ответил свидетель. – Я сделал подобный вывод из сути его ответа. Я считаю, у нас были затруднения, чтобы заставить его услышать наши вопросы, но, уж когда он понял, чего от него хотят, он находился в состоянии на них ответить, и он действительно ответил на них.
– Итак, вы сказали, что в итоге он назвал вам имя Джона Кирби? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– И что это единственная фамилия, которую он вам назвал?
– Да, сэр, совершенно точно.
– Другими словами, вы несколько раз спросили его, кто это сделал?
– Мы несколько раз спросили его, а не знает ли он, кто это сделал.
– Что дальше?
– Несколько раз вопрос оставался без ответа. В конце концов в ответ на седьмой или восьмой подобный вопрос он ответил: «Да».
– А затем вы спросили, кто это сделал.
– Да.
– И он ответил?
– Да.
– На этот вопрос?
– Да.
– С первого же раза?
– Нет, не с первого. Повторилась примерно такая же история, как и с первым вопросом.
– Сколько раз вы повторяли свой вопрос?
– Скорее всего, раз семь или восемь.
– А не могло оказаться, что больше восьми?
– Вполне вероятно.
– И вы могли его спрашивать раз двенадцать?
– Я не считал, сколько раз задавал ему этот вопрос. Я просто старался сделать так, чтобы он понял вопрос.
– Вы спрашивали и спрашивали его, кто это сделал?
– Да.
– И после каждого вопроса какое-то время ждали ответа?
– Да.
– А в ответ он только молчал?
– Да, все так и было.
– А потом в конце концов, где-то на десятый раз, а возможно, на тринадцатый или четырнадцатый, после того как вы задали свой вопрос, вы получили на него ответ?
– Не думаю, что на четырнадцатый раз. Не думаю, что мы задавали вопрос четырнадцать раз. Я считаю, что мы в лучшем случае повторили вопрос раз семь или восемь.
– И он в конце концов сделал заявление, которое вы сочли за ответ?
– Он совершенно отчетливо произнес имя «Джон Кирби».
– Возможно, он произнес это невнятно?
– Ну… не до такой степени, что невозможно было разобрать имя. Я бы сказал, что, когда он говорил, он произнес имя вполне отчетливо. Он говорил чуть невнятно, но отнюдь не бормотал.
– К этому моменту вы уже знали, кто является подозреваемым?
– Нет, сэр. Тогда мы еще не приступили к его поискам. Мы занялись им только после того, как тщательно проверили все варианты номера его машины, сопоставив все буквы и цифры. Нам нужно было проверить какое-то количество машин, но, как только нам стало известно имя, мы тут же нашли и машину, которая соответствовала описаниям и принадлежала Кирби, так что мы сразу же начали проверять подозреваемого.
– И вы проверили машину на предмет отпечатков пальцев?
– Точно так.
– И обнаружили отпечатки пальцев, идентичные тем, которые обнаружили в номере мотеля и доме доктора Бэбба?
– Да, сэр.
– У меня все, – сообщил Мейсон.
– Я хочу пригласить моего следующего свидетеля, Мильтона Рексфорда, – объявил Баллантайн.
Рексфорд – высокий, сутулый, на вид слегка туповатый тип лет сорока – вышел, поднял правую руку, принес присягу, а затем какое-то время стоя оглядывал бледно-серыми глазами зал суда. Он несколько долгих секунд удобно усаживался в кресло, назвал свое полное имя – Мильтон Хэйзен Рексфорд и подтвердил, что живет на Малакка-авеню.
Баллантайн ознакомил его с картой в масштабе, и свидетель указал перекресток и свой дом, в котором живет.
Малакка-авеню была изображена на плане как улица, отходившая от Санлэнд-драйв примерно в двух кварталах с противоположной стороны от Рубарт-террас.
– Я хочу, чтобы вы постарались сосредоточиться на вечере пятого числа нынешнего месяца, – обратился к свидетелю Баллантайн. – Это вечер понедельника. Вы помните этот вечер?
– Да.
– Вы можете припомнить, что было примерно в восемь тридцать?
– Я собирался ложиться.
– Вы находились в своей спальне?
– Да.
– Окна спальни выходят на Малакка-авеню?
– Да.
– Свет в вашей спальне был включен?
– Нет, сэр.
– Почему нет?
– Потому что моя жена уже лежала в постели. Она опустила шторы и раскрыла окно, чтобы шел свежий воздух. Я не стал зажигать свет, чтобы не светил ей в глаза, поэтому раздевался около открытого окна, а свет оставался невключенным.
– Вы увидели в это время автомобиль?
– Увидел.
– Где?
– Ну, такой приятный на вид автомобиль подъехал прямо к моему дому и остановился. Я не мог даже сообразить, кто это мог заехать ко мне в гости так поздно…
– Можете не рассказывать о том, что вы подумали. Просто расскажите нам, что вы видели, – попросил Баллантайн.
– Ну, я успел рассмотреть номера автомобиля, прежде чем человек внутри выключил огни.
– Вы рассмотрели номера?
– Да.
– Вы запомнили их?
– Совершенно точно.
– Назовите нам.
– GUG – сто двенадцать.
– Вы запомнили мужчину, сидевшего за рулем?
– Точно так.
– Кто это был?
– Да вот он сидит! – произнес свидетель, поднимая тонкую руку и направляя костлявый указательный палец точно на Джона Кирби.
– Вы указываете на Джона Нортрупа Кирби, подозреваемого в преступлении?
– Точно так.
– Что он сделал после того, как припарковал машину?
– Он выключил огни. Через несколько секунд открылась дверца, и из машины вылезла молодая женщина.
– Вы можете описать эту женщину?
– Я ее практически не разглядел. Лица ее просто было не видно. Это была женщина, вот и все, что я могу сказать.
– Вы не могли бы сказать, как она была одета?
– Во что-то светлое. Я имею в виду в одежду светлых тонов, возможно – светло-коричневых.
– Что она сделала?
– Она пошла по улице в направлении дома доктора Бэбба.
– Что вы видели дальше?
– Ну, кажется, это произошло минут через шесть или семь… Совершенно неожиданно эта молодая женщина примчалась как ужаленная с холма и запрыгнула в машину. Она что-то сказала мужчине, он включил фары, и, поверьте мне, машина буквально сорвалась с места.
– Куда она поехала?
– Машина развернулась так резко, что внутри ее что-то заскрипело, и понеслась по Малакка-авеню.
– Вы уверены, что узнаете в подсудимом того мужчину, который сидел за рулем машины?
– Абсолютно уверен.
– Когда вы в следующий раз видели подсудимого?
– В среду.
– Где?
– В тюрьме.
– Вы видели его одного или там присутствовали другие люди?
– Там устроили, как вы называете, опознание, – ответил Рексфорд. – Группа людей, человек пять-шесть, выстроенных в ряд.
– И вы опознали в тот момент подсудимого?
– Точно так.
– Вы выбрали его из мужчин, поставленных в ряд?
– Да.
– Перекрестный допрос! – рявкнул Баллантайн в адрес Перри Мейсона.
– Вы сидели у окна спальни и смотрели на машину?
