Дело подстерегающего волка - Гарднер Эрл Стенли (лучшие книги TXT) 📗

– Да, сэр, – сказал Трэгг и, открыв сумку, вытащил оттуда пару ботинок.

– Это те самые ботинки, которые были надеты на покойном?

– Именно те.

– Каково их состояние сейчас в сравнении с моментом, когда они были на теле?

– Ботинки точно в таком же состоянии, за исключением отметки мелом, сделанной на подошве.

– Каково назначение этой отметки?

– Это опознавательная метка.

Карсон подошел к свидетелю, взял оба ботинка, вернулся и передал их для осмотра Мейсону.

Мейсон повертел ботинки в руках, внимательно следя за тем, чтобы лицо его сохраняло бесстрастное выражение.

– Мы предлагаем, чтобы эти ботинки были представлены среди прочих доказательств, – сказал Дональд Карсон.

– Ваша честь, – Мейсон приподнялся с места, – я бы еще раз хотел допросить свидетеля по ходу дела.

– Пожалуйста.

– Была ли у вас, – обратился Мейсон к лейтенанту Трэггу, – какая-либо возможность узнать, были ли эти ботинки надеты на покойном в момент, когда он был убит?

– Только то, что они были на ногах трупа, когда я в первый раз его увидел.

– Вы осматривали кабины для переодевания или сам дом, чтобы убедиться, что там не было другой одежды?

В голосе лейтенанта Трэгга прозвучало некоторое раздражение:

– Конечно. Мы обыскали весь дом сверху донизу, мистер Мейсон.

– Имел ли там покойный какую-либо другую одежду?

– У покойного там не было никакой одежды, никакой другой, за исключением пары теннисных туфель того же самого размера, что носил покойный; пары бермудских шортов; двух спортивных курток с короткими рукавами; двух пар плавок; одного купального халата; пары сандалий; одной хлопчатобумажной шапочки для гольфа.

– А еще что-нибудь из одежды? – спросил Мейсон.

– Ничего, что хоть примерно годилось бы покойному. Покойный имел размер обуви десять с половиной.

– Вы нашли другую одежду?

– Отец покойного имел там несколько рабочих халатов, кухонных фартуков и несколько пар ботинок, но эти ботинки были размера восемь с половиной, то есть размера Джервиса П. Ламонта. Лоринг Ламонт при всем желании не мог носить ботинки отца.

– Вы тщательно все осмотрели?

– Мы буквально обнюхали каждый угол, – сказал лейтенант Трэгг, – включая помещения для переодеваний около бассейна.

– В доме был запас провизии и напитков?

– Большой запас напитков, замороженных продуктов и консервов. Скоропортящихся продуктов очень мало. Много чистого постельного белья и одеял. Морозильник для продуктов был заполнен, но, например, свежего хлеба там не было. На кухне стояла миска, в которой замешивали тесто для бисквитов, и сковородка, в которой бисквиты пеклись. Шесть бисквитов со сковородки были съедены, еще шесть лежали нетронутыми. На второй сковородке оставалось застывшее ветчинное сало. А на третьей, маленькой, очевидно, жарили яйца, потому что к краю сковородки прилип кусочек жареного белка. Там стояли тарелки, из которых ели… – Трэгг повернулся к Дональду Карсону: – Вы хотите, чтобы я назвал все сейчас или я должен только ответить на вопрос об одежде?

– Говорите обо всем сейчас, если защита не возражает, – ответил Карсон.

Лейтенант Трэгг кивнул.

– Две тарелки с остатками яичного желтка и отдельными кусочками ветчинного сала; открытая жестянка с маслом, баночка с джемом, маленькие тарелки для хлеба и масла, на которых оставались крошки бисквита и капельки джема. Были также чашки и блюдца.

– Сколько чашек и блюдец? – спросил Мейсон.

– Две. В обеих осталось немного кофе, и два стакана с водой. Грязные тарелки и чашки были обнаружены в гостиной на столе, все остальное – на кухне на плите.

– В настоящий момент у меня больше вопросов нет, – сказал Мейсон.

– Вы имеете в виду, что закончили допрос по ходу дела? – спросил судья Бэйтон.

– Да, ваша честь. Что касается обуви, то в настоящее время у меня больше вопросов нет. Но это не означает, что я совсем отказываюсь от права на допрос свидетеля как по поводу данных предметов, так и по поводу каких-либо вещественных доказательств, которые могут быть представлены.

– Хорошо, – сказал судья Бэйтон, – обвинение может продолжать.

– Ну а теперь, лейтенант Трэгг, – сказал Карсон, – займемся брюками.

Лейтенант Трэгг предъявил сильно помятые брюки.

– Это те самые брюки, которые были надеты на покойном в момент, когда было обнаружено его тело?

– Да.

– Посмотрите на эти пятна в верхней части брюк и ответьте, знаете ли вы, что это за пятна?

– Да, сэр, это следы крови.

– Они были на брюках, когда нашли тело?

– Да, сэр.

– А брюки были на теле?

– Да, сэр.

– Я предлагаю, чтобы брюки были зачислены в ряд вещественных доказательств вместе с ботинками, – сказал Карсон.

– Возражений нет, – согласился Мейсон.

– У вас будут какие-либо вопросы по поводу брюк по ходу дела? – спросил судья Бэйтон.

– Нет, ваша честь.

– Я думаю, что на этом мой допрос лейтенанта Трэгга заканчивается, – сказал Карсон.

– Будет перекрестный допрос? – спросил судья Бэйтон.

– Вы сказали, что тщательно обыскали все вокруг. Это так, лейтенант? – спросил Мейсон.

– Мы тщательно обыскали все вокруг, – произнес Трэгг. – Мы буквально обнюхали каждый сантиметр.

– Вы заглядывали в секретер?

– Мы смотрели и в секретере.

– Вы нашли там какие-нибудь бумаги?

– Да, нашли.

– Вы нашли там чековую книжку, выписанную на Второй национальный банк Калифорнии?

– Нашли.

– С корешками чеков?

– Да, сэр.

– Вы знаете, кому принадлежит эта книжка?

– Мы знаем, что надписи на нескольких корешках сделаны рукой Лоринга Ламонта и чеки, относящиеся к этим корешкам, оплачены и подписаны Лорингом Ламонтом.

– Все чеки?

– Один из чеков отсутствует.

– Какой именно?

– Которому соответствует корешок с суммой в пятьсот долларов.

– Кому был выписан чек?

– Никому.

– Что вы хотите сказать?

– Очевидно, чек был выписан и по какой-то причине вырван из чековой книжки после того, как на корешке проставили сумму. Корешок был помечен буквами «О.К.», чтобы показать, что на корешке умышленно не проставлено имя того, кому выписан чек.

– Это ваше умозаключение? – спросил Мейсон.

– В общем-то да, – ответил Трэгг. – Если вам нужны голые факты, то я должен показать, что там был корешок чека на сумму пятьсот долларов. На корешке не проставлено имени, только буквы «О.К.».

– И эти буквы были написаны рукой Лоринга Ламонта?

– Я не знаю.

– Чек, корешок которого оставался в книжке, был выписан в день убийства?

– Этого я тоже не знаю.

– Как не знаете? – спросил Мейсон.

– Не знаю.

– Ведь там был предыдущий чек, выписанный к оплате на имя Орвала Кингмана, не так ли?

– Правильно.

– И данный чек был, естественно, вырван непосредственно перед последним?

– Я возражаю на основании того, что вопрос наводящий и ведет к умозаключению свидетеля, – запротестовал Карсон.

Судья Бэйтон утвердительно кивнул.

– Одну минуту, – сказал Карсон. – Я беру обратно свое возражение. Я бы хотел, чтобы лейтенант Трэгг ответил на вопрос.

– Вопрос наводящий и ведет свидетеля к умозаключению, – потерял терпение судья Бэйтон. – Суду не нужно мнение свидетеля. Суду нужны факты.

– И несмотря на это, ваша честь, я бы хотел, чтобы лейтенант Трэгг дал ответ на этот вопрос, зафиксированный в протоколе.

– Хорошо, если вы берете обратно свое возражение, я разрешаю свидетелю ответить, – согласился судья Бэйтон. – Но я не желаю тратить время на наводящие вопросы, даже если против них и не выдвигаются возражения. Вы можете отвечать на вопрос, лейтенант.

– Ответом на этот вопрос, – сказал Трэгг, – служит мое мнение, если оно чего-нибудь стоит, что Лоринг Ламонт начал выписывать чек на пятьсот долларов на имя Орвала Кингмана не на той странице, потом понял, что выписывает неправильно, вырвал чек, уничтожил его, корешок пометил буквами «О.К.», чтобы показать, что все правильно, а потом снова выписал Орвалу Кингману чек, который и был использован.