Дело о двойняшке - Гарднер Эрл Стенли (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Продолжайте.
– Я услышал, как кто-то передвигается на первом этаже, и почувствовал запах кофе. У меня возникло страшное желание выпить кофе. Я просто не мог с ним бороться. Я точно знал, что Гламис еще спит. Я подумал, что, скорее всего, по первому этажу ходит ее сводная сестра, Мьюриель. Мне показалось, что я уловил звук ее голоса. Я встал и начал одеваться.
– И что произошло?
– Я подошел к окну. Я спал в угловой комнате прямо над столовой. Я выглянул на улицу – наверное, это западное окно – и просто стоял и смотрел во двор и на подъезд к дому. Я видел большой гараж, где они держат машины. Там также находятся темная комната и мастерская.
– Что вы делали? – уточнил Мейсон.
– Застегивал ремень брюк, – улыбнулся Эллиотт. – Я их только что надел и собирался идти бриться.
– Что произошло?
– Открылась дверь мастерской, и оттуда выбежала Гламис. Потом она внезапно остановилась, повернулась, сделала несколько шагов назад, плотно закрыла дверь и снова со всей силы бросилась бежать за дом.
– За дом? – переспросил Мейсон.
– Я не в состоянии точно сказать куда, – ответил Эллиотт. – Я видел, как она приближалась к стене здания… То есть она не побежала по подъездной дороге и не поднялась на крыльцо, с которого можно попасть на кухню.
– Ладно, продолжайте.
– Давайте уясним одну вещь, мистер Мейсон. Я говорю вам все это строго конфиденциально. Я предполагаю, что вы не планируете предпринимать ничего противоречащего интересам Гламис.
– В настоящий момент я пытаюсь узнать правду.
– Вы представляете Картера Джилмана?
– Все правильно.
– А вы не продадите Гламис, чтобы…
– Ради бога! – взорвался Мейсон. – Сколько вам лет? Вы тут сидите и причитаете, когда, скорее всего, полиция уже находится на пути в вашу квартиру. Попав к ним, вы выболтаете все, что только вам известно.
– Нет, – покачал головой Эллиотт. – Никто не в состоянии заставить меня говорить, если я того не хочу.
Мейсон посмотрел на него с укором во взгляде.
– Вам придется предстать перед Большим жюри и принять присягу. Тогда вы расскажете все, что знаете. Если вы наврете, то сядете в тюрьму за лжесвидетельство. Если не наврете, то из вас вытянут всю информацию, до мельчайших деталей. А теперь продолжайте.
– В ее поведении было что-то, мистер Мейсон, что-то… Я не в состоянии это описать.
– У вас создалось впечатление, что что-то происходит?
– Да. Мне показалось, что она… очень напугана.
– Что дальше?
– Я старался не создавать шума, но тут я понял, что Гламис уже встала и мне можно спускаться на завтрак. Так что я отправился в ванную бриться.
– Электрической бритвой?
– Нет, я пользуюсь безопасной и кремом для бритья.
– Продолжайте.
– Затем я услышал странное поскрипывание половиц на чердаке. Это старый дом и…
– Мне не нужно, чтобы вы описывали дом, – перебил Мейсон, нетерпеливо поглядывая на часы. – Я там был. Рассказывайте, что случилось.
– Ну, странно заскрипели половицы, а потом в коридоре послышались голоса.
– Что вы сделали?
– Мое лицо все было в пене. Не очень презентабельный вид. Однако я узнал голос Гламис и чуть-чуть приоткрыл дверь. Я хотел спросить у нее, готов ли завтрак.
– Что вы увидели?
– Мьюриель стояла у открытой двери на чердак, рядом находилась Гламис и… в общем, ее внешний вид нельзя было назвать приличным.
– А именно? – уточнил Мейсон.
– В такой одежде… спят, но не ходят по дому.
– Не притворяйтесь скромником, – взорвался адвокат. – Опишите, что было на ней.
– Что-то прозрачное – тело проглядывало. По-моему, трусики были, но… Я почувствовал себя Любопытным Томом, подсматривающим сквозь щелочку в двери. Черт побери, я не знал, куда мне деться.
– Она стояла лицом к вам или нет?
– Вполоборота ко мне, но смотрела не на меня, а на Мьюриель. Гламис казалась страшно раздраженной, она сказала что-то о чердаке, Мьюриель начала что-то объяснять про своего отца, а я тихонечко закрыл дверь в надежде, что они меня не заметили.
– А потом?
– Ну, я… если честно, мне было очень стыдно, мистер Мейсон.
– Не притворяйтесь излишне скромным, – перебил Мейсон. – Вам же доводилось видеть Гламис в купальнике, не так ли?
– Конечно.
– А та одежда, в которой она появилась вчера утром, оказалась более открытой?
– Гораздо более открытой. Я… меня смутила одна мысль о том, что я подглядываю.
– Что вы сделали потом?
– Я не знал, куда мне деться. Я закончил бриться и сидел в ванной. Там не так сильно пахло кофе… Я ждал, пока Гламис не пригласит меня завтракать.
– А дальше?
– Гламис постучала в дверь моей комнаты только через час.
– Она оделась к тому времени?
– Накинула какой-то пеньюар. В общем, вид был вполне приличный.
– И как развивались события?
– Она поинтересовалась, как мне спалось. Увидев, что я уже одет и определенно давно встал, она сказала, что мне следовало спуститься вниз и выпить кофе… Мы вдвоем пошли на кухню, она угостила меня кофе и сообщила, что уже позвонила на станцию техобслуживания, расположенную в нескольких кварталах от их дома. Ей там пообещали проверить аккумулятор моей машины.
– Вы остались на завтрак?
– Да.
– Кто его готовил?
– Гламис. Почему вы спрашиваете?
– Где находилась Мьюриель?
– Не знаю. Я ее не видел.
– А миссис Джилман?
– Думаю, что спала.
– Что вы ели на завтрак?
– Яичницу с колбасой.
– Как долго вы оставались в доме Джилманов?
– Не очень долго. Пришел мастер со станции техобслуживания и сообщил, что они установили свой аккумулятор, я могу ехать, а во второй половине дня должен заглянуть к ним, к тому времени они перезарядят аккумулятор с моей машины.
– Что вы сделали?
– Поблагодарил Гламис, извинился за доставленные неудобства и уехал.
– Вы забрали свой аккумулятор со станции техобслуживания?
– Да.
– Когда?
– Вчера ближе к вечеру.
– Станция техобслуживания расположена в двух кварталах от дома Джилманов. Вы встречались с Гламис?
– Нет.
– Почему нет?
– У меня были кое-какие дела, и я не договаривался с Гламис о встрече. Мы виделись в предыдущий вечер.
– Вы часто с ней встречаетесь?
– Да, если это вас так интересует.
– Как вы прощались, когда вы уезжали из дома на авеню Вауксман? Сердечно?
– Да, сердечно.
– Вы поцеловали Гламис?
– Черт побери, конечно, я ее поцеловал! Я общался с ней чуть ли не до утра, а остаток ночи спал в их доме. Гламис – милый ребенок. И, естественно, мы целовались ночью на крыльце, если вас это касается! Хотя я думаю, что это не ваше дело.
– Меня это касается, – спокойным тоном ответил Мейсон. – Ваш рассказ, определенно, подвергнут тщательной проверке. Если он правдив, то полиция, несомненно, решит, что Вера Мартель шантажировала или Гламис, или ее мать, а Гламис встречалась с ней в мастерской, чтобы отдать ей деньги, они о чем-то поспорили, Гламис задушила Веру Мартель и побежала в дом. Картер Джилман заметил, как Гламис выскочила из мастерской, отправился туда, чтобы выяснить, в чем дело, увидел тело Веры Мартель, понял, что случилось, затолкал труп в багажник своей машины и отвез на горную дорогу, где задумал от него избавиться. Потом или сам Джилман, или какой-то его сообщник пригнал туда же машину Веры Мартель, припаркованную у дома Джилманов, труп переложили из одной машины в другую, а потом столкнули с обрыва. Многое зависит от времени смерти. Если определят, что Веру Мартель убили между восемью тридцатью и девятью утра, то можете не сомневаться, что Гламис предстанет перед судом как одна из обвиняемых, а вы станете главным свидетелем окружного прокурора.
– Что?! – воскликнул Эллиотт.
– И Гламис осудят за предумышленное убийство первой степени, – добавил Мейсон, внимательно наблюдая за молодым человеком.
– Мистер Мейсон, я рассказал вам, что видел, но я не собираюсь это никому больше открывать.
