Стрела архата - Михайлов Сергей (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
— Идет, — согласился Максим и поведал следователю свою историю, начав ее со случайно подслушанного телефонного разговора в кабинете Щеглова и кончая авантюрой с Мартинесом.
Щеглов слушал молча, то и дело качая головой и разводя руками, а порой даже закатывал глаза, не имея возможности передать свои чувства словами.
— Нет, это просто уму непостижимо! — воскликнул он, когда рассказ был окончен. — Да не подоспей мы вовремя, тебя б, дурака, давно в живых не было! На что ты рассчитывал, горе-герой?
Чудаков смущенно пожал плечами.
— На то, наверное, — ответил он тихо, — что мы с Мартинесом одной весовой категории. По крайней мере, я на это надеялся.
— Ну и как, твои надежды оправдались? — усмехнулся Щеглов сердито.
— Не совсем, — потупив взор, ответил Чудаков.
— Не совсем! — воскликнул следователь, быстро зашагав по палате. — Да это «не совсем» чуть не стоило тебе жизни! Ты хоть это понимаешь?
Чудаков кивнул.
— Ничего ты не понимаешь!.. Да уж ладно, — Щеглов безнадежно махнул рукой, — не буду тебе мораль читать, а то, чего доброго, обидишься. Горбатого, как говорится, могила исправит. Лучше выслушай мой рассказ.
Первая часть рассказа уже известна читателю, поэтому нет смысла повторять ее здесь; начинался и заканчивался он точно так же, как и рассказ Чудакова: с телефонного звонка и схваткой с Мартинесом. Но вот вторая половина наверняка вызовет интерес не только у главного героя этой повести.
— С Мартинесом мы церемониться не стали, — говорил Щеглов, — и сразу выложили ему все, что знали и о чем догадывались. Приперли, так сказать, к стене. Допросили его прямо у Боброва, воспользовавшись его психическим состоянием. Конечно, ни в какое сравнение с Бобровым этот тип не шел. Глуп, самонадеян, хвастлив… Да потом еще мы поднажали — и он все рассказал. Причем все было именно так, как мы и предполагали. Профессора Красницкого он, действительно, убил из ружья, которое ему принес Бобров. И план убийства с начала до конца принадлежал тому же Боброву, как, впрочем, и сама мысль убить Красницкого. Так что в этом смысле Алфред Мартинес следствию ничего нового не сообщил, если не считать, правда, одной незначительной детали, которая уже давно не давала мне покоя. Мартинес подтвердил, что стрелял в тот момент, когда прогремел гром. Метеосводка подтверждает, что двадцать седьмого июня, действительно, была гроза. Но мне было непонятно следующее: как мог Мартинес подойти к столу профессора и вырвать из его тетради два листа, не оставив явных следов на полу? Ведь была гроза — то есть грязь, слякоть… А мы обнаружили только следы Храпова и твои.
Так вот, выяснилось, что гроза действительно была, вернее, только начиналась, но дождя еще не было. Так иногда бывает — гром гремит, а дождя нет. Именно в этот момент и стрелял Мартинес, убив одновременно двух зайцев (извини за каламбур): скрыл выстрел раскатом грома и не оставил следов. В то время как Храпову не повезло: он стрелял в абсолютной тишине и в очень грязной обуви. Ведь Храпов появился там уже после грозы. Я думаю, это просто случайность, но она дала возможность Боброву и Мартинесу свалить на Храпова ответственность за оба выстрела. Посуди сам: в теле покойного найдены две пули, и обе выпущены из ружья Храпова; на полу обнаружены следы — и опять его (твои мы исключили), причем Храпов сразу сознался, что стрелял именно он.
Расчет Боброва был прост. Если Храпов сознается в убийстве, то наверняка следствие не будет докапываться до того, сколько раз он стрелял — один или два. Но в его расчет не входил ты, Максим. А ты слышал только один выстрел… Впрочем, все это мелочи, которые недостойны сейчас нашего внимания. Тебя наверняка волнует другое: кто такие Бобров и Мартинес и что их связывало с несчастным профессором. Следует отдать тебе должное, Максим: твоя версия с валютой оказалась верной.
— Да не было у меня никакой версии, — ответил Чудаков, — просто это первое, что пришло мне в голову. Ведь Алфред Мартинес уже был, по-моему, замешан в махинациях с валютой, вот я и подумал…
— Правильно подумал, хотя и неправильно поступил. Теперь слушай. Вот уже на протяжении шести-семи лет существует, вернее, существовала, преступная группа из трех человек. Она занималась вывозом за границу ценностей, являющихся достоянием нашего государства и вывозу не подлежащих. В первую очередь, это иконы, но было много такого, чего даже в музеях не увидишь. Товар доставал Бобров, он-то и был главарем всей банды. Вот почему Мартинес тебя сразу раскусил, как только ты спросил про Боброва. Мартинес-то думал, что ты прибыл от Роланда, третьего участника их группы, а Роланд в свою очередь отлично знал о роли Боброва в их троице. Правда, своим появлением ты порядком напугал судового радиста. Ведь он сначала поверил тебе, решив, что Роланд работает на два фронта: на Боброва и на мифического Гуссейна Николаевича. Кстати, почему именно Гуссейн Николаевич? Откуда взялось это имя?
Чудаков виновато улыбнулся.
— Ниоткуда, — ответил он. — Так, импровизация…
— Я так и думал, — укоризненно покачал головой Щеглов. — Тоже мне — Шерлок Холмс доморощенный! Ладно, не буду… Так вот, Мартинес решил, что Роланд засыпался, и этот самый Гуссейн Николаевич послал тебя вместо него с целью прибрать всю преступную группу к своим рукам. В общем-то, типичный случай: две конкурирующие банды делят сферы влияния, причем одна из них явно более могущественная. И при всем при этом один из преступников является членом и той, и другой группы, работая на двух хозяев сразу. Это Роланд. По крайней мере, так решил Мартинес, когда к нему явился ты. — Щеглов усмехнулся. — И что самое интересное, так это твое полное непонимание той ситуации, в которой ты оказался. Ты действовал наобум, с завязанными глазами — и попал в самую точку, а почерк Матильды Мартинес окончательно убедил радиста в истинности твоих слов. Но вся твоя легенда рассыпалась в прах, как только ты упомянул имя Боброва, здесь ты дал маху. — Щеглов попытался закурить, но Чудаков предостерегающе кивнул на дверь, и следователю пришлось спрятать сигарету обратно. — На самом же деле все оказалось гораздо проще. Никакой второй банды не существует и не существовало — к счастью для нас. Но такая личность, как Роланд, действительно живет в Таллинне и вместе с Мартинесом и Бобровым составляет преступную группу, занимающуюся в основном, как я уже говорил, кражей ценностей на территории Советского Союза и продажей их за валюту на Запад. Благо что возможность сноситься с зарубежными покупателями у них была: Алфред Мартинес, как, впрочем, и Роланд, служащий механиком на том же судне, что и его сообщник, вот уже лет десять плавает в загранку. С Бобровым они познакомились в Таллинне, когда тот еще работал в тамошнем порту. Где Бобров доставал товар, Мартинес не знает — Бобров хранил это в тайне, пытаясь тем самым монополизировать свою власть в группе. Видимо, он поддерживал связь с определенной категорией воровского мира, специализирующейся на церквах и монастырях, но не исключена возможность, что поставщиками Боброва были птицы и более высокого полета. К сожалению, клиентура Боброва нам неизвестна, как, кстати, и местонахождение самого Боброва.
— Вам так и не удалось найти его? — с сожалением спросил Чудаков.
— Увы, — ответил Щеглов, хмуря брови и разводя руками. — Он объявлен во всесоюзном розыске, но пока результатов нет. Впрочем, я не сомневаюсь, что они будут. Вернемся к тем двум — Мартинесу и Роланду. В свое последнее плавание, в котором по воле судьбы участвовал и профессор Красницкий, они вышли с богатым «грузом». Помимо традиционных икон, они взяли два полотна известного фламандского живописца семнадцатого века, безумно дорогую поделку великого Фаберже и целую коллекцию подлинных японских нецке. В Сингапуре, где они останавливались на несколько дней, их уже ждал покупатель. Покупатель оказался весьма щедрым и отвалил за товар такое количество долларов, что оба сообщника долго не могли прийти к единому мнению при дележе вырученной валюты. В их преступной группе существовало раз и навсегда установленное правило: пятьдесят процентов дохода получал Бобров, остальные пятьдесят поровну делили Роланд и Мартинес. Но в этот раз они решили сократить долю шефа. Весь вопрос состоял в том, насколько эту долю сократить и как поделить оставшуюся часть. Вопрос этот обсуждали долго и бурно и в конце концов дебаты перенесли на борт «Академика Булкина», где их невольным свидетелем и стал ничего не подозревающий профессор Красницкий. С этого момента над головой бедного энтомолога нависла реальная угроза. О том, как все это воспринял профессор, можно только догадываться; по крайней мере, его неоконченное письмо в органы госбезопасности однозначно свидетельствует о принятом им решении, зато действия бандитов, со слов одного из них, нам хорошо известны. По прибытии в Таллинн Мартинес рассчитался с Роландом, а оставшуюся часть долларов, включая и свою долю, повез в Москву, Боброву. Так он делал уже не раз, когда возвращался из предыдущих заграничных рейсов. Мартинес все рассказал Боброву и выразил опасение, что профессор молчать не будет. Вот тут-то Бобров и предложил убрать Красницкого. Что за личность этот Бобров, нам пока неизвестно; возможно, за ним тянется нить множества страшных преступлений. Однако по поводу Мартинеса можно сказать точно: валютные махинации — единственное, в чем он преступил закон, и поэтому мысль об убийстве профессора Красницкого он встретил категорическим отказом. Но не так-то просто было противостоять могучей воле Боброва. Одним словом, после некоторых колебаний Мартинес был вынужден принять план своего шефа. Вот тут-то и начинается самое интересное.
