Холостяки умирают одинокими - Гарднер Эрл Стенли (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗

– Мало ли! – возразил я. – Бывают еще всякие двоюродные братья, племянники и прочие.

– Куда вы клоните, Дональд? Будить человека среди ночи и затевать беседу бог весть о чем...

Она сидела на краю кровати, и свет, льющийся с улицы через окно, придавал еще больше резкости чертам ее обеспокоенного лица.

– Вы все-таки должны отдать себе отчет в следующем, – заявил я. – Ваш сын – сын и Герберта Даулинга. Пусть незаконный, но в любом случае единокровный. Ближайший его родственник.

У нее перехватило дыхание.

– Дональд, вы хотите сказать... это что-то значит?

– Это может значить весьма много – в зависимости от аргументации... Это может много значить для вас, для вашего сына и чрезвычайно много для дальней родни, которая зубами и ногтями ухватится за поручни уходящего поезда.

– Вы хотите сказать, они втянут меня в эту историю и сына тоже?

– Черт побери, – вскричал я, – когда вы наконец повзрослеете?! Они втянут вас в эту историю и разорвут в клочья. Они постараются сфабриковать против вас непотопляемое дело об убийстве. Они припишут вам шантаж и объявят, что вы преследовали Даулинга под предлогом, будто он отец вашего ребенка. Короче говоря, Айрин, игра превращается в драку.

– Есть ли выход? Что мне делать?

– Выходов тьма, – сказал я.

– Вы согласны помочь, Дональд?

– Я уже помогаю, идя на риск. Пока не угодил в лапы полиции, смогу влиять на события. Вот когда они меня схватят, я уже ничего сделать не смогу... А теперь мне нужна ваша помощь.

– Какая?

– Вы не выпускали Даулинга из виду, знали, чем он занят. Встречаясь с вами, он наверняка откровенничал... Вы понимали его, и он это понимал. Вы вникали в его проблемы, сопереживали. Вероятно, вы были по-прежнему влюблены в него, хотя и не хотели воскрешать прежние отношения. Став матерью, вы чувствовали ответственность за сына, хотели дать ему достойное воспитание... Стало быть, вы знаете о Даулинге многое из того, чего другие, быть может, не знают. Время от времени он встречался с женщиной, которая служит, предположительно, в его конторе. Мне надо знать, кто она.

– Опишите ее, пожалуйста.

– Лет двадцати шести, во всяком случае, не больше тридцати одного. У нее большие темные глаза, длинные ресницы, необычная походка, очень соблазнительная, но без вульгарного вихляния...

– Дорис Джилмен, – прервала она меня.

– Допустим. Кто она?

– Я знала, что Герберт... что он ею интересуется, но не может порвать с Бернис Клинтон. У нее крепкая хватка... Я никак не могу заставить себя говорить о нем в прошедшем времени. Дональд, вы должны понять...

– Не беспокойтесь, – уговаривал я Айрин. – Я все понимаю. Но сейчас у нас совершенно нет времени на сантименты. Мне нужны факты, и чем быстрее, тем лучше. Расскажите о Дорис Джилмен.

– Она женщина-загадка. Мне трудно говорить о ней или о ее окружении, она умеет держать язык за зубами... Знаю, что Герберт по-дружески ею интересовался, по-моему, она была его советчицей. Но чтобы там возник какой-нибудь интим... этого я утверждать не могла бы.

– Я тоже не утверждаю, может, интима и не было... Но вот вопрос, где найти эту женщину?

– Не знаю. Кажется, я слышала, будто она... Нет, простите, Дональд, вряд ли я смогу вам помочь.

– Допустим, – согласился я. – Тогда другой вопрос. У Бернис Клинтон есть квартира в Санта-Ане, живет там под именем Агнес Дейтон. Квартира шикарная. И я полагаю, без денег Даулинга не обошлось.

– В Санта-Ане? Да нет же, – возразила она. – Даулинг снимал для нее квартиру в Лос-Анджелесе...

– По какому адресу?

– Улицы я не знаю. А дом – «Реджина-Армс».

– Ладно, тогда еще один вопрос. Бернис Клинтон оформилась в мотеле «Плавай и загорай» под тем же псевдонимом Агнес Дейтон. Вопрос в следующем: с какой целью она зарегистрировалась в мотеле «Плавай и загорай»?

– Не знаю, – покачала головой Айрин.

– Вы встречались с Даулингом там?

– Да.

– И не раз?

– Дело в том, что именно там было место наших встреч.

– Значит, если ему хотелось повидать Бернис, он мог...

– О боже, ни в коем случае, – возразила она. – Зачем ему нужно было встречаться с нею там? Он содержал для нее квартиру в Лос-Анджелесе. А потом, с точки зрения Герберта, этот роман клонился к закату. Он с каждым днем все лучше понимал, чего она стоит, эта расчетливая золотоискательница... Не думаю, чтобы он ее хоть немного любил. Просто она его околдовала. Поверьте, эта девица пускает в ход все, чтобы заполучить то, чего хочет. Ей это неплохо удается. Герберт был одинокий, растерянный, а тут является она, начинает крутиться у него перед носом и вешаться на шею. Только проделывала она все так хитро, что Герберту казалось, будто он сам кинулся на нее. Все та же старая история.

Я окинул ее испытующим взглядом.

– Не смотрите на меня так, Дональд, – попросила она. – У нас все было не так. Я... я любила его, и он меня любил. Наши вечера в мотеле «Плавай и загорай», они... Он относился к ним совсем не так, как к встречам с другими девушками, которые были просто... ну, вы понимаете.

– Ладно, Айрин, – сказал я. – Мне просто хотелось предупредить вас. История получит огласку. Сожалею, но здесь ничего уж не поделаешь.

– Что мне говорить, если меня станут допрашивать?

– Ничегошеньки, пока не обзаведетесь адвокатом. Приличный адвокат вам посоветует держать язык за зубами, пока я не откопаю новые факты. Ну, я пошел.

– Дональд, вам... угрожает опасность?

– Нет, если я не окажу сопротивления при аресте. А я не так глуп. Но они хорошо надо мной поработают, если, конечно, поймают.

– Вас будут бить, вы это имеете в виду?

– Фрэнк Селлерс, – пояснил я, – имеет обыкновение грубить, когда выходит из себя. И я подозреваю, что с ним это уже случилось.

– Бедный мальчик, – сказала она, – вы идете на это ради меня...

Одеяло упало на пол. Ее руки обвили меня, глаза встретились с моими.

– Поймите меня правильно, Дональд. Просто мне кажется, что вы понимаете меня... что мы понимаем друг друга. Спасибо за поддержку. – Она поцеловала меня и отворила дверь.

Я полуобнял ее, чтобы успокоить.

– Не трепыхайтесь. Попробуйте уснуть, – сказал я ей. – Выше нос!

Я доехал до Палм-Спрингс, нашел телефонную кабину и позвонил по междугороднему Берте Кул.

– Алло, алло... Что за черт! Кто говорит? Кому неймется посреди ночи?

– Дональду.

– Ты! – завопила Берта, моментально приведенная гневом в состояние бодрствования. – Ах ты, мелкий ублюдок! Ты добился своего, тебе пришел конец. Фрэнк Селлерс позаботится, чтобы тебя лишили лицензии детектива на всю оставшуюся жизнь. Да ты...

– Заткнитесь и выслушайте, – оборвал я Берту.

– Заткнуться и слушать! Ах ты, недоносок! Ах ты, четырехосный двурушник! Знаешь, что тебя ждет?

– Что меня ждет? – спросил я.

– Тебя осудят за убийство первой степени, – заявила Берта. – Ты стал задирать нос, разозлил Селлерса, и что бы я ни пыталась предпринять, никакой пользы это не принесет. Селлерс обвиняет тебя в убийстве.

– Очень приятно, – сказал я. – Он обнаружил орудие убийства?

– Не знаю, что он там нашел, – ответствовала Берта, – но знаю, что этого хватит на газовую камеру. Сообщу тебе еще кое-что. Эта Агнес Дейтон, за которой подглядывали в мотеле, опознала тебя на фотографии – будто ты и есть тот самый мужчина в окне.

– Черта с два она меня опознала! – воскликнул я, не в силах скрыть удивления.

– Именно так, – подтвердила Берта. – Фрэнк Селлерс показал ей твое фото, и она мигом тебя опознала. А потом там еще была Марсия Элвуд, женщина, вышедшая из душа, по-видимому, через пару минут после убийства. Она в точности описала тебя, а когда предъявили твою фотографию, заявила Селлерсу, что это ты и есть. Спета твоя песенка. Но вот что не дает мне покоя! Какого черта ты застрелил этого мужика? Не представляю, что ты против него имел. Я сказала Фрэнку Селлерсу, что, насколько мне известно, ты никогда с ним не встречался, но следил за ним.