Дело подстерегающего волка - Гарднер Эрл Стенли (лучшие книги TXT) 📗
– Я вам уже сказал, что они не хотят быть втянутыми в это дело.
– Все может быть, но, судя по некоторым фактам, я склонен думать, что вы говорили по телефону с Лорингом Ламонтом.
– Что это за факты?
– Разрешите, спрашивать буду я? – сказал Мейсон. – Скажите, как к вам обращался Лоринг Ламонт? Он называл вас по имени или по инициалам?
– Во всех случаях по имени. Он называл меня Орвал.
– Он никогда не называл вас О.К.?
– Он никогда не называл меня О.К. – Серые глаза Кингмана не отрываясь смотрели на Мейсона.
– Хорошо. Дайте мне список лиц, которые играли с вами, и я проверю. Я сделаю это незаметно.
Кингман покачал головой.
– Сказано же вам, что так я дела не делаю. Я рассказал вам про покер, чтобы вы не совали нос куда не надо и берегли свое здоровье.
Мейсон засунул руку в карман, вытащил оттуда сложенный пустой бланк, взял ручку, надписал имя Орвала Кингмана и вручил его Кингману.
– Что это такое? – спросил тот, разворачивая бумагу и вглядываясь в написанное.
– Это, – объяснил Мейсон, – повестка, скрепленная печатью суда, которая обязывает вас явиться сегодня в два часа пополудни в качестве свидетеля защиты.
Лицо Кингмана потемнело.
– Я пытался поговорить с вами по-хорошему, – сказал он.
– И я пытался поговорить с вами по-хорошему. Вы дадите мне список ваших партнеров по покеру, и я проверю. В противном случае вы встанете на свидетельское место и расскажете, где были ночью пятого.
– Вы блефуете. Вы не станете пользоваться такого рода доказательствами. Ни один умный адвокат не станет выдавать на предварительном слушании доказательства, говорящие в пользу подзащитного.
Мейсон пожал плечами.
– Повестку вы получили. Будьте здесь в два часа пополудни. Если вы полагаете, что я блефую, у вас будет хорошая возможность проверить.
– Эй, погодите-ка, – сказал Кингман. – Давайте не будем ссориться. Я…
– Вы получили повестку, – повторил Мейсон. – Если хотите на время избежать дачи показаний, назовите мне ваших партнеров.
Кингман выхватил из кармана записную книжку и начал писать.
– Здесь пять имен. – Он вырвал листок из записной книжки и вручил его Мейсону. – Естественно, они не будут в восторге, если узнают, что я дал вам эту информацию. Но если вы тихо и конфиденциально проверите, то узнаете, где я был пятого ночью. Здесь два человека, чьи фамилии я отметил. Я бы предпочел, чтобы вы начали именно с них. Трое других – бизнесмены, которые считают себя отличными игроками в покер.
– Они проиграли? – спросил Мейсон.
– Вышло так, что они проиграли.
– А выиграли вы и те два человека, чьи имена вы отметили?
– Если это вас касается, то да.
– Теперь я понимаю, почему вы так старались сохранить в тайне всю ситуацию.
– Это не делает меня виновным в убийстве, мистер Мейсон.
– Ну что же, – сказал Мейсон, – теперь вы произнесли те слова, к которым стоит, пожалуй, прислушаться. Я не хочу злоупотреблять своим положением или силой закона. Мне нужно одно: твердо знать, что же произошло. Если вы действительно играли в покер и никуда оттуда не уходили, мне этого достаточно. Если же вы сможете доказать свое алиби, я все равно предприму небольшую проверку, прежде чем вызвать вас на свидетельское место или огласить ваше имя, но это, конечно, при условии, что вы не будете вставлять мне палки в колеса. В противном случае мы выложим на стол ваши карты.
– О’кей, адвокат, это мне подходит. Мне говорили, что на ваше слово можно положиться. Пусть ваши люди проводят расследование, и вы убедитесь, что я чист.
Резким движением мужчина вынул из кармана правую руку и протянул ее Мейсону. Мейсон ответил крепким пожатием.
– Мне говорили, что вы честный человек, – сказал Кингман, – я хотел в этом убедиться, вот и все.
– Вы в тот день получили только один чек? – спросил Мейсон.
– Хотите верьте, хотите нет, адвокат, но это правда. Только один я видел Ламонта около десяти часов утра, когда он зашел ко мне отдать чек и сделать несколько ставок на дневные заезды. И если уж мы играем в открытую, я вам еще кое-что скажу. Он выиграл, не очень много, но выиграл. Если бы он остался жив, то получил бы деньги.
– То есть?
– То есть он не получает ничего, – сказал Кингман. – Здесь только один вариант. Если человек делает у меня ставки в кредит, проигрывает и затем умирает, я не могу предъявлять счет его наследникам. А если он выигрывает и опять-таки умирает, его наследники ничего от меня не получат. Не могу же я прийти к ним и сказать: «Я – букмекер. Я остался должен парню полторы тысячи».
– Он так много выиграл? – спросил Мейсон.
– Около того, – ответил Кингман, а потом обратился к Делле Стрит: – Мне ужасно неловко, что я в вашем присутствии так выпендривался. Мейсон такой человек, что, если нужно с ним поговорить, его надо ловить. Я не знал, что он планирует на вторую половину заседания, а поэтому хотел побеседовать с ним и рад, что это сделал.
Он поклонился, повернулся на каблуках и тяжелой походкой пошел по коридору по направлению к лифту. Мейсон взглянул на Деллу Стрит.
– Что тебе подсказывает твоя женская интуиция?
– Я ему верю, – ответила она. – Особенно убедил конец разговора. Когда он сказал, что Лоринг Ламонт выиграл и если бы остался жив, то получил бы приличные деньги.
Мейсон задумчиво кивнул.
– И все-таки пусть Пол Дрейк как следует расспросит игроков в покер. Этот пятисотдолларовый чек, надписанный «О.К.», по мере нашего расследования приобретает все большее значение.
– Но ведь буквы «О.К.» не обязательно означают имя того, кому был вручен чек. Это мог быть своего рода шифр.
– В таком случае нам необходимо его расшифровать. Пошли, Делла, надо же нам поесть.
Глава 11
Когда Мейсон без пяти минут два вошел в зал заседаний, Пол Дрейк, поспешно выйдя из телефонной будки, хлопнул адвоката по плечу.
– В чем дело, Пол?
– Мы разузнали все, что могли, по поводу машины, поставленной против пожарного крана, – сказал Дрейк. – Питер Лайонс, который закончил дежурство около полуночи, повесил первую штрафную квитанцию. После полуночи прибавилось еще две. Полиция приказала не спускать глаз с улицы. У них уже была куча жалоб на то, что неправильно поставленные машины перекрывали выезды, поэтому был отдан приказ внимательно следить за машинами в этом районе, после первого штрафа не спускать глаз с машины, а после третьего отправлять машину на буксире в участок. С машиной Ламонта обошлись как со всеми остальными, до тех пор пока полиция не узнала о случившемся. Но к этому времени ее уже увезли. Конечно, потом была развита бешеная деятельность по поиску отпечатков пальцев, и, по-моему, они кое-что нашли.
Мейсон обдумывал сказанное.
– Ну? – спросил Дрейк. – Что тебя так взволновало?
– Еще не знаю, – сказал Мейсон. – Посмотрим, что выяснится дальше.
И защитник прошел в зал суда.
Когда судья Бэйтон призвал заседание к порядку, Мейсон встал:
– С разрешения суда, меня попросили принять пересказ показаний офицера полиции по поводу стоянки машины. Я с великой готовностью иду навстречу любым предложениям, могущим сэкономить нам время, если, конечно, они не наносят вреда моей подзащитной. Однако, изучив показания Питера Лайонса, офицера, повесившего первую штрафную квитанцию на машину в девять часов, я пришел к выводу, что в интересах обвиняемой должен допросить этого офицера. Следовательно, я использую замечание, сделанное мною в сторону обвинения, и, принимая показания Лайонса на прямом допросе, хочу воспользоваться своим правом допроса перекрестного…
– Хорошо, – сказал судья Бэйтон. – Оговорка принята. Я полагаю, что обвинение вызовет офицера Лайонса для перекрестного допроса, хотя суд не считает, что показания по поводу стоявшей машины могут иметь большое значение.
Дональд Карсон с любезной улыбкой привстал:
– Я не только полностью согласен с вашей точкой зрения, ваша честь, но, стараясь сберечь время, намерен вообще отказаться от этих показаний и от самого Лайонса как свидетеля.
