Рука в перчатке - Стаут Рекс (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

— Вы что, пытаетесь выкрутиться, Чишолм? Не стоит, — сказал Шервуд.

— С чего вы взяли? Вчера, когда я встретил мисс Рэфрей на теннисном корте, она спросила меня, говорил ли я со Сторсом. Мне было лень пускаться в объяснения, что я застал его спящим на скамейке и не захотел будить. Поэтому я и сказал, что его не нашел. Потом, когда мисс Боннер задала мне тот же вопрос, то, естественно, получила тот же самый ответ в присутствии остальных. А отвечая вам прошлой ночью, решил упростить дело, чтобы из меня не тянули душу, выясняя, почему я сам себе противоречу.

Вряд ли это подходит под выражение «выкручиваюсь», в действительности, это скорее мой финт ушами — теперь все на меня таращатся, вопят всыпать мне по первое число.

— И это единственная причина, которую вы в состоянии указать? Нелепое объяснение преднамеренной лжи, особенно когда речь идет о важном свидетельском показании властям при расследовании убийства. И причем убийства человека, которому вы угрожали в тот самый день, когда его убили.

Лен кивнул:

— Да, единственная. Вы чертовски ловко въехали мне под дых своим вопросом. Но ведь я сам вам сказал, объяснение будет не ахти.

— Вам нечего добавить к сказанному?

— Ни капли. Теперь упрусь на этом.

— Итак, согласно вашему рассказу, вы застали Сторса на том месте, где его нашли мертвым, и он спал на скамейке?

— Все верно. Вчера я выложил вам все как на духу, за исключением того, что видел Сторса. Я вышел из дома Фольца в полпятого, сюда притопал по тропинке, через лес. Хотел встретиться со Сторсом, поплакаться в жилетку, авось сменит гнев на милость и поможет, глядишь, получить назад мою работу.

Ведь это он настоял, чтобы меня вышибли. Дворецкий сказал, что Сторс вышел из дому. Я поискал его в саду перед домом, а потом вспомнил, что мисс Рэфрей говорила, он частенько любит вздремнуть на лужайке возле пруда с золотыми рыбками. Тогда я двинулся туда. Он был там, лежал на скамейке в отрубе для всего мира, то есть спал без задних ног. Я подошел к нему на несколько футов, пошевелил мозгами и решил не будить. Еще неизвестно, с какой ноги встанет. Я глянул на часы, потому что в голове у меня крутилась мыслишка попросить кого-нибудь подбросить меня в Оуговок, к поезду на Нью-Йорк.

Было без двадцати пять. Я поднялся по холму, обогнул дом и встретил там мисс Рэфрей, она только что пришла от Фольца и предложила мне помахать ракеткой на теннисном корте.

Шервуд изучающе смотрел на него.

— Сторс спал на скамейке, он был в таком положении, что вы могли просунуть проволоку ему под шею так, чтобы его не разбудить.

— Не знаю, не пробовал.

— У вас были с собой перчатки?

— Нет.

— Вы заходили в мастерскую?

— Нет.

— Вы знали, что там есть моток проволоки?

— Я не знал ничего про эту мастерскую, а если бы и знал, то думал не об этом. Я плохо знаком с имением. Был здесь всего несколько раз.

— В какую сторону была обращена голова Сторса?

— Направо, если подойти лицом к скамье.

— Вы не заметили листок бумаги на траве?

— Что?.. Ох, нет. Вы часом не ловите меня? Как бы то ни было, бумаги я не заметил.

— Ловить я вас не собираюсь. Может, листок был у него в руках?

— Не заметил.

— Больше вы ничего не заметили? Или опять что-то утаили?

— Нет. Чист как стеклышко.

— В прошлый раз вы нас обманули.

— О'кей. Я извинился.

С минуту Шервуд сидел, пощипывая мочку уха, не отрывая глаз от Чишолма. Наконец взялся за него снова:

— Что касается ваших вчерашних угроз Сторсу.

Вы ведь весьма вспыльчивый человек?

Лен сухо ответил:

— Да, эмоциональный! Прорабатываете очередную версию? Вы имеете в виду, могу ли я озвереть настолько, чтобы убить человека? Спящего — нет! Он должен сначала проснуться.

— Полагаю, вы правы. Но насчет угрозы… Как я понимаю, мужчины часто угрожают убить друг друга, но в этот раз произошло печальное совпадение.

Вы не говорили, что застрелите Сторса или отравите, вы обещали его задушить. Что вы думаете по этому поводу?

— Не знаю, что и сказать, — вздохнул Лен. — Может, потому что раньше я уже задушил одного человека… в колледже. Правда, в пьесе. Только проволока мне не понадобилась, обошелся собственными руками… Послушайте, как вас там, Шервуд? Нет смысла толочь воду в ступе — и все затем, чтобы достать меня. Я имею в виду всю эту волынку с моими угрозами Сторсу. Ну выведете вы меня из себя, я взорвусь — и что вы на этом выиграете? Наброшусь на вас, и что тогда?

Прокурор снова заворковал:

— Выйти вам не удастся, мистер Чишолм, как из себя, так и вообще. Остальным тоже. В настоящее время никто из находящихся здесь не имеет права покидать усадьбу без особого разрешения. Всем понятно?

Что же касается того, что вы разозлитесь, меня это не колышет. Я расследую убийство — и для меня пока ясно одно: вы угрожали убитому, пытались ввести нас в заблуждение и, наконец, согласно вашему утверждению, последним видели Сторса живым. Я не собираюсь обвинять вас в убийстве, а иначе посоветовал бы вам пригласить адвоката. Но мне не верится, что вы не пожелаете отвечать на вопросы.

— Буду отвечать, — пробормотал Лен, — только хватит мне напоминать, что я обещал задушить Сторса.

Я чертовски хорошо знаю, что угрожал убить, как и то, что не убивал. Что вы еще хотите узнать от меня?

— Я хочу знать все. — Шервуд поочередно вглядывался в лица всех присутствующих. — Прошу всех уяснить одну вещь. Если среди вас убийца — естественно, я от него ничего не ожидаю или от нее. Но для остальных нелишне услышать, что если я буду знать наверняка, что каждый из вас делал или видел вчера вечером от половины четвертого до шести часов пятнадцати минут, это подскажет мне, кто убийца. Я говорю «шесть пятнадцать» потому, что в это время вы все находились на теннисном корте, кроме мисс Боннер. Я говорю «полчетвертого» потому, что в это время Сторса видел дворецкий, видел, как тот выходил из дому, и несколькими минутами позже Сторса видел помощник садовника. Если верить тому, что утверждает Чишолм, тогда мы знаем, что Сторс был в живых в четыре часа сорок минут. Следовательно, вместо трех часов тридцати минут поставим четыре часа сорок минут. Это предполагает, что Сторса убили за те девяносто пять минут, что составляют интервал от четырех часов сорока минут до шести часов пятнадцати минут. Хорошо, ну а теперь то, что мне нужно от вас. Пусть те, кто не виновны, объяснят, что делали или заметили в это время.

Шервуд неожиданно ткнул рукой чуть ли не в лицо Стива Циммермана:

— Возьмем вас. На корте вы появились в пять часов сорок пять минут. Что вы делали целый час до этого?

По вашим словам, гуляли по лесу. Тут мне крыть нечем! Но вот что вы делали в кабинете Сторса вчера утром? Это ведь не прогулка в одиночестве? Вы отказались мне сообщить. Если вы не виновны, тогда это ваш долг — отвечать честно и открыто, долг перед Богом и людьми. Я прокурор округа и представляю закон, а закон предполагает право каждого на защиту его жизни или справедливое возмездие за его насильственную смерть. Кто из вас может утверждать, — Шервуд театрально обвел всех рукой, — кроме убийцы, конечно, что Сторс заслужил, чтобы убийца избежал заслуженного возмездия со стороны закона?

Наступило молчание.

Шервуд откинулся на спинку стула.

— Словом, каждый из вас, кто по тем или иным причинам уклоняется от дачи показаний, вольно или невольно покрывает убийцу. Надеюсь, теперь все поняли? — Он вновь оглядел всех поочередно, затем обрушился на Чишолма: — Значит, будем отвечать?

Вы сказали, что вчера вечером были злы на Сторса, а также на всех и вся? Почему?

Лен поморщился:

— Причины очень разные. Вы хотите, чтобы я перечислил все? Это пустой номер. Впрочем, как вам угодно. Я был зол на Сторса, потому что из-за него вылетел с работы, зол на своего шефа, что он не заплатил мне причитающегося двухнедельного пособия, на мисс Рэфрей, из-за того, что позволила Сторсу оставить на бобах мисс Боннер, и еще потому, что стравила меня с Фольцем, чтобы вызвать его ревность, считая, что я принимаю ее заигрывания за чистую монету. Зол на Фольца за то, что он такая тряпка и позволяет ей водить себя за нос, и еще за то, что у нас с ним несовместимость. Он оптимист, а я пессимист. Хотите знать — еще на кого? Зол на мисс Боннер, потому что она осталась в Нью-Йорке, а больше всего злился на самого себя. Ведь я явился сюда без нее только потому, что думал, все эти люди — ее друзья. — Лен воинственно оглянулся вокруг. — Если думаете, что вам это поможет, могу рассказать, почему я был зол на каждого из нашей шайки.