Последний свидетель - Стаут Рекс (прочитать книгу .txt) 📗
Мандельбаум посмотрел на присяжных одним из своих «понимающе-сочувственных» взглядов и снова обратился к Вулфу:
— Вы не обсуждали своих показаний с обвиняемым?
— Нет, сэр.
— Дали ли вы ему какие-либо советы относительно построения его защиты?
— Нет, сэр. Я не давал ему вообще никаких советов.
— Предложили ли вы ему провести какое-нибудь расследование, которое способствовало бы его защите?
— Нет, сэр.
— Тогда чего ради вы добивались с ним свидания?
— Один момент! — Донован вскочил на ноги. — Насколько я понимаю, Ваша честь, это свидетель обвинения, а не защиты. И разве это прямой допрос? Самый настоящий перекрестный и я возражаю против него.
Судья Корбетт согласно кивнул головой:
— Возражение поддерживаю. Мистер Мандельбаум, вам хорошо известно, как следует проводить допрос свидетеля!
— Но я же столкнулся с непредвиденными обстоятельствами.
— Все равно он остается вашим свидетелем. Допрашивайте его в этом качестве.
— Кроме того, мистер Вулф наказан за оскорбление суда.
— Пока нет. Наказание временно отменено. Продолжайте, советник.
Мандельбаум взглянул сначала на Вулфа, потом на присяжных, подошел к столу, постоял с минуту, уставившись на него, поднял голову и сказал:
— Больше вопросов не имею.
Джимми Донован поднялся с кресла и выступил вперед, но обратился он не к свидетелю, а к членам суда:
— Ваша честь, считаю необходимым заявить, что я ничего не знал о сегодняшней встрече свидетеля с моим подзащитным как до, так и после нее. И узнал о ней только здесь и сейчас. Если вы считаете нужным, я могу повторить свои слова под присягой.
Судья Корбетт покачал головой:
— Мне это представляется излишним, мистер Донован. Разве что того потребуют дальнейшие события.
— В любое время, Ваша честь. — Донован повернулся к свидетелю. — Мистер Вулф, почему вы добивались сегодня утром свидания с мистером Эшем?
Вулф выглядел несколько расслабленным и отнюдь не торжествующим.
— Потому что получил информацию, которая порождала сильные сомнения в его вине. Я хотел незамедлительно все это изложить суду и присяжным. Как свидетель обвинения, да еще при наличии ордера на арест, я оказался в весьма затруднительном положении. Вот я и решил, что если бы мне удалось потолковать с мистером Эшем, этот факт наверняка бы был обнаружен в ходе моего допроса. А если так, то мистер Мандельбаум обязательно спросит у меня, о чем шла речь на этом свидании. Поэтому-то я и хотел изложить как можно подробнее мистеру Эшу свои предположения и то, что мне удалось обнаружить. Если бы мистер Мандельбаум разрешил мне повторить все, что я сказал мистеру Эшу, дело было бы сделано. Если бы он удалил меня со свидетельского места прежде, чем я закончу, я посчитал бы возможным, что во время перекрестного допроса защита предоставит мне возможность продолжить мои соображения.
Он повернул руку ладонью вверх:
— Вот я и стал добиваться свидания с мистером Эшем.
Судья нахмурился. Кто-то из присяжных фыркнул, остальные осуждающе посмотрели на него. В зале зашевелились, послышались смешки. Я с завистью подумал, что у Вулфа стальные нервы. Правда, насколько мне было известно, он не нарушил никакого закона. Донован задал ему ясный вопрос и услышал от него предельно ясный ответ. Я бы очень дорого заплатил за возможность посмотреть в лицо Донована. Впрочем, если на нем что-то и отражалось, то голос оставался совершенно беспристрастным.
— Говорили ли вы мистеру Эшу еще что-нибудь помимо того, о чем упомянули в своих показаниях?
— Да, сэр.
— Пожалуйста, расскажите об этом присяжным.
— Сказал, что ушел самовольно вчера из этого зала, сознавая, что рискую быть наказанным за оскорбление суда, чтобы проверить правильность своих предположений. Сказал, что взял с собой своего помощника Арчи Гудвина и отправился в офис компании «Отвечает Бэгби» на Шестьдесят девятой улице, где была убита Мэри Виллис. Сказал, что, посмотрев на коммутаторы, сделал заключение: ни у одного оператора не имелось возможности…
Мандельбаум поднялся:
— Возражаю, Ваша честь. Личные заключения свидетеля недопустимы.
— Но он ведь просто пересказывает свой разговор, — ровным голосом пояснил Донован, — все то, что утром сообщил мистеру Эшу.
— Возражение не принимаю, — сухо произнес судья Корбетт.
Вулф продолжал:
— Я сказал, что пришел к выводу: ни одна из телефонисток не имела возможности часто заниматься подслушиванием телефонных разговоров так, чтобы остальные этого не заметили. Так что, если такое и практиковалось, то только коллективно. Я сказал, что имел довольно продолжительные беседы с двумя операторами, Эллис Харт и Беллой Веларди, которые там работали и жили вместе с Мэри Виллис. И получил два подтверждения своим догадкам. Первое: они были страшно встревожены, когда я объявил о своем намерении провести полное и беспощадное расследование, и совершенно неоправданно терпели мои грубости. Второе: бросалось в глаза, что все девушки-телефонистки жили не по средствам, на свои капризы и экстравагантные запросы они тратили гораздо больше, чем зарабатывали. Я сказал… Могу ли я спросить, сэр, необходимо ли и далее повторять: «Я сказал»?
— Думаю, нет, — ответил Донован, — при условии, что вы будете точно придерживаться того, что сегодня утром сообщили мистеру Эшу.
— Понятно, сэр. Чрезмерность многих приобретений характерна также и для третьего оператора, мисс Элен Велтц. У нее был выходной день, так что мы с мистером Гудвином поехали на ее загородную дачу близ Катонаха в округе Вестчестер. Мисс Велтц была обеспокоена даже сильнее двух первых телефонисток, находилась практически в состоянии истерики. Вместе с ней был некий мистер Гай Унгер, он тоже переполошился. После того, как я заявил о своем намерении тщательным образом расследовать все, связанное с деятельностью фирмы «Отвечает Бэгби», он изъявил желание поговорить со мною без свидетелей и предложил мне десять тысяч долларов за услуги, которые не уточнил. Я понял, что он хочет меня подкупить, чтобы я отступился от данного дела, и отклонил его предложение.
