Топор отмщения - Гарднер Эрл Стенли (полная версия книги .txt) 📗
– Все было очень вкусно.
– Так доешь, что осталось.
Я покачал головой.
– Почему?
– Не знаю. В последнее время со мной всегда так. Чувствую себя очень голодным, потом съем несколько ложек, и начинает болеть желудок. Я бы не смог проглотить больше ни кусочка даже ради спасения собственной жизни. Я и так съел сегодня больше, чем всегда. Я действительно проголодался.
– Бедненький, – посочувствовала Берта, присев к столу.
Я отпил кофе. Берта по-матерински ласково наблюдала за мной своими маленькими глазками.
Когда через некоторое время сержант Селлерс вошел на кухню, он хмурился и был так поглощен своими мыслями, что забыл взять свой стакан и долить себе виски. Когда он усаживался за стол, Берта схватила мою чашку с блюдцем и держала их, пока он не сел.
– Ну, что там нового?
– Все в порядке, – сказал Селлерс. – Ребята съездили и потрясли этого парня. Он сказал, что Дональд у него был и задавал вопросы о случившейся с ним автомобильной аварии. Господи, и на этот раз ты меня провел.
– Каким это образом?
– Когда ты сказал, что это не имеет отношения к нашему убийству. Я готов был поставить двухмесячное жалованье против фальшивого четвертака, что ты заговариваешь мне зубы. Но парень сказал, что твои вопросы касались только данного случая. Потом к нему заявилась девица, назвавшаяся репортером одной из газет, и начала задавать вопросы насчет той же самой аварии. Он позвонил в газету, которую она назвала, узнал, что она это все сочинила, и выгнал ее вон. Насколько я понимаю, – продолжал Селлерс, – Дональд был немного неосторожен, но он вовсе не дурак. Он нашел этого Каллингдона и поехал поговорить с ним. Девушка поехала туда за ним следом, но Дональд не такой идиот. Он знал, что она следит за ним. Когда она вошла в дом, он стал ждать ее в своей машине. Каллингдон говорит, что подошел к окну, чтобы попробовать разглядеть номер машины этой девицы. Он видел, как она садилась в свою машину. Дональд в то же время вылез из своей и подошел поздороваться с девушкой. Он явно пытался заставить ее говорить. Потом сел к ней в машину, и они уехали. Каллингдон говорит, что Дональд специально обошел ее машину спереди, чтобы та не могла ускользнуть от него, рванув с места. Каллингдон считает, что Дональд очень умный и ловкий парень.
– Он такой и есть, – подтвердила Берта.
– Итак, Каллингдон наблюдал за этими событиями. Он признался, что спустился к машине Дональда и посмотрел регистрационное свидетельство, чтобы проверить, кто он такой. Оказалось, что Дональд сказал ему правду. Он назвал свое настоящее имя и честно сказал, зачем пришел. Это все говорит в пользу Дональда.
Я продолжал молча пить кофе.
– По словам Каллингдона, машина довольно долго стояла у его дома. Он несколько раз выглядывал в окно, и она оставалась на том же месте. Потом он выглянул в очередной раз, и ее уже не было. Он не видел, когда Дональд подошел, чтобы ее забрать. Теперь, если только Дональд нам расскажет...
Я вытащил бумажник, вынул квитанцию, которую взял у таксиста для отчета о своих расходах, и протянул Селлерсу:
– Этот таксист отвез меня туда.
– А где ты сел в такси? – спросил Селлерс.
– Где-то на Седьмой улице, – небрежно сказал я. – Не могу точно сказать где.
Селлерс тяжело вздохнул:
– Ну ладно, я думаю, с этим все ясно. Кто-то подложил тебе в машину это орудие убийства, пока она стояла у дома Каллингдона. Так кто же, черт возьми, это мог быть?
– А вот это уже дело полиции. Я собираюсь поехать домой и лечь спать.
– Твой друг Каллингдон оценил то, что ты сказал ему правду. И, между прочим, с точки зрения полиции, ты поступил тоже очень хорошо. Каллингдон просил передать тебе, что сумма, выплаченная страховой компанией, составляла семнадцать тысяч восемьсот семьдесят пять долларов. Он считает также, что дело было улажено при условии, что ее адвокаты получат свою долю, и она составила от трети до половины всей суммы.
– Очень любезно с его стороны, – заметил я.
– Это все означает, – хмуро сказал Селлерс, – что ты действительно работал над другим делом. Вот этого я никак не могу понять.
– Но у нас же большое агентство и множество разных дел, – сказала Берта.
Селлерс задумчиво посмотрел на нее и промолчал.
– Ну все, – сказал я. – Еду домой спать, больше не могу.
– Бедняжка, по тебе видно, как ты устал.
Селлерс вместе с Бертой проводили меня до дверей.
– Мне следовало сразу сообразить, – сказал Селлерс, – что ты не мог бы сделать такую глупость – найти орудие убийства и запрятать его в своей машине.
– На ручке были отпечатки пальцев? – спросила Берта нарочито незаинтересованно.
– Только следы пальцев тех парней, что нашли его и долго вертели в руках, прежде чем поняли, что это такое. Убийце хватило ума засунуть орудие убийства в багажник чужой машины, так что он должен был догадаться стереть свои отпечатки.
– А на лезвии? – спросила Берта.
– Под микроскопом нашли пятна крови и несколько волосков. Все верно, это орудие убийства.
– Спасибо, – сказал я Берте.
– Всегда пожалуйста, дружок, – почти с материнской нежностью откликнулась она. – Теперь можешь спать. Хорошенько отдохни и не позволяй больше никому надоедать тебе. В конце концов, мы не занимаемся этим делом об убийстве и не будем заниматься. И мы честно отработали двести долларов по другому делу.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – вполне дружески хором ответили мне Селлерс и Берта.
Глава 10
Три квартала, отделявшие меня от дома, показались мне тремя милями. Я спустился в гараж и предупредил служащего, что, очевидно, мне придется взять машину еще раз. Он воспринял протянутые ему два доллара скорее как оскорбление, а не как чаевые, но передвинул несколько машин, чтобы освободить проход, и ткнул большим пальцем в сторону машины нашего агентства:
– Вон она.
Выводить машину мне пришлось самому. Я проехал вниз по улице с полдесятка кварталов и остановился у тротуара. Подождав минут пять, я вновь завел двигатель, прибавил скорость и резко завернул за угол. Потом я пару раз, петляя, объехал по кругу несколько кварталов. Похоже, никто за мной не следил.
Наплывший с океана туман начал опускаться, и заметно похолодало. Сырость пробирала меня до костей. Я знал, что через некоторое время слабость во всем теле – последствия пребывания в тропиках и подхваченной там лихорадки – даст себя знать. Мне станет холодно, и начнет трясти, как в приступе малярии. Но эти приступы обычно продолжались не более двух минут, потом я вновь становился самим собой. Это была простая слабость.
Я доехал до Дворца правосудия, нашел удобное место на стоянке и поставил машину. Пришлось ждать полчаса, которые показались мне вечностью. Наконец из освещенного подъезда вышла Билли Прю. Она посмотрела по сторонам, повернула направо и быстро пошла деловой походкой, будто точно знала, куда идет.
Подождав, пока она отойдет на квартал, я завел мотор и медленно поехал за ней. Через пару кварталов она начала оглядываться в поисках такси. Подъехав поближе к тротуару, я опустил стекло и спросил:
– Подвезти?
Вначале она посмотрела на меня с сомнением, потом узнала и ужасно разозлилась.
– Вы можете сесть, это вам ничего не будет стоить, – сказал я.
Она сердито распахнула переднюю дверцу:
– Так это вы меня заложили. Мне следовало бы догадаться.
– Не валяйте дурака, – устало сказал я. – Я стараюсь дать вам шанс.
– Откуда вы узнали, что я буду здесь?
– Это долгая история.
– Будет лучше, если вы мне расскажете.
– Кто-то подложил в мою машину орудие убийства, пока она стояла у дома Каллингдона.
Ее удивленное восклицание могло быть хорошо разыгранным, а может быть, и нет.
– Естественно, они учинили мне головомойку. Берта Кул, мой партнер, считает, что это вы подстроили мне ловушку.
– Она разболтала об этом полиции?
