Убийства в Плейг-Корте - Карр Джон Диксон (читать бесплатно полные книги txt) 📗
— Слушай, понял, а?
Другой проворчал:
— Ух!
Кто-то чиркнул спичкой.
Мастерс ткнул пальцем в окно, за которым шла бурная деятельность.
— Я потерпел поражение, сэр, — провозгласил он. — По крайней мере, в данный момент, и не стыжусь в этом признаться. Не могло такого случиться, однако случилось. У нас есть свидетельства — очевидные, точные, — что никто на всем белом свете не мог войти в домик и выйти оттуда. Но Дартворт мертв. Хуже не придумаешь, доложу я вам. Постойте! Вы что-нибудь выяснили?
Я коротко пересказал то, что услышал, но, когда заговорил о Джозефе, он меня остановил:
— Ах!… Ах да. Хорошо, что вы его видели; и я тоже. — Инспектор по-прежнему мрачно улыбался. — Я его отправил на такси домой под охраной констебля. Возможно, опасность ему не грозит, но, с другой стороны…
— Опасность?
— Да. О, сэр, сначала все сходится. Полностью. Абсолютно. Дартворт боялся домика вовсе не из-за привидений. С духами он на короткой ноге. Он боялся чьего-то реального нападения… Иначе зачем бы он заперся изнутри на щеколду и на шпингалет? Ему бы в голову не пришло запираться от привидения на железный засов. Но он заподозрил, что кто-то из участников маленького спиритического кружка задумал с ним расправиться, и не знал, кто именно. Поэтому велел Джозефу сидеть нынче вечером в другом месте и вести наблюдение. Об опасности он узнал из записки, которую в листы бумаги, приготовленные для плутовского сеанса, мог сунуть только один из присутствовавших. Понимаете, сэр? Дартворт чего-то или кого-то смертельно боялся, на что и рассчитывал злоумышленник, кем бы он ни был. До того момента он считал себя в безопасности…
Тут я рассказал о свидетельстве майора Фезертона.
— «Я знаю, где зарыт труп Элси Фенвик»… — повторил Мастерс. Могучие плечи окостенели, а глаза сощурились. — Знакомое имя. Знакомое, клянусь святым Георгием! Причем связано с Дартвортом, могу поклясться. Хотя я очень давно просматривал его досье, поэтому не совсем уверен. Берт должен знать. Элси Фенвик! У нас положительно что-то есть…
Он надолго умолк, покусывая костяшку большого пальца и что-то бормоча про себя. Потом обернулся:
— А теперь позвольте описать, во что мы вляпались. Понятно ли вам, что мы никогда не сможем предъявить предполагаемому убийце никаких обвинений, пока не объясним, каким образом совершилось убийство? Не осмелимся даже возбудить судебное дело. А? Слушайте.
Начнем с дома. Стены прочные, каменные, ни трещин, ни даже крысиных нор. Один из моих парней прополз по перекрытиям дюйм за дюймом — они такие же крепкие, Цельные, как во времена постройки. Прощупали каждый дюйм пола…
— Вижу, — вставил я, — вы времени зря не теряли.
— Ах-х-х! — вздохнул инспектор, теряя последние остатки гордости.
— Да. Не каждому удастся вытащить полицейского врача из постели в три часа ночи… Итак, осмотрели пол, потолок, стены. Выбросьте из головы всякие мысли о потайных люках, подземных ходах и так далее. Их отсутствие удостоверено и засвидетельствовано моими людьми.
Дальше, окна исключаются. Решетки глубоко вделаны в камень, и тут нет вопросов. Ячейки столь узкие, что в них, например, не пройдет даже лезвие того кинжала — мы пробовали. В дымоход человек не пролезет, даже осмелившись прыгнуть в пылающий огонь. Кроме того, чуть повыше он тоже затянут прочной железной решеткой. Исключается. Дверь… — Он замолчал, взглянул во двор и взревел:
— Ну-ка, слезайте с крыши! Кто это там? Я же вам говорил, обождем до утра! Там сейчас ничего не увидишь…
— «Дейли экспресс», инспектор, — ответил из темноты голос. — Сержант разрешил…
Мастерс ринулся вниз по лестнице и исчез. Послышались неразборчивые красноречивые выражения, после чего он вернулся, запыхавшись.
— Осмелюсь сказать, большого значения не имеет, — мрачно заметил он. — Не очень-то много нам известно. Так о чем я говорил? Дверь. О двери вы знаете. Закрыта на щеколду, поперек которой идет шпингалет, ни один болт не выдернут. Даже изнутри нелегко открыть…
Наконец, самое невероятное. Придется обождать, пока полностью рассветет, чтоб окончательно убедиться, но могу рассказать то, что знаю сейчас. За исключением следов, которые оставили мы с вами, — и те, кто пришел позже, а они шагали точно по нашим следам, чтобы не натоптать, — больше нет ни одного отпечатка на расстоянии в двадцать футов от домика! А мы с вами помним — не так ли? — что, идя туда первыми, на всем пути не видели никаких следов.
Это была безусловная истина. Перед моим мысленным взором встала густая, липкая, нигде не тронутая грязь. Однако я сказал:
— И все-таки послушайте, Мастерс… Вечером во время дождя через двор прошла масса народу, входившего и выходившего из дома. Почему тогда грязь повсюду осталась нетронутой? Почему там не было следов, когда мы выходили?
Мастерс вытащил блокнот, ущипнул себя за нос, нахмурился.
— Видимо, дело в почве. В каких-то пластах, физических качествах, еще в чем-то, не знаю, но вот у меня тут записано. Об этом рассуждали Макдоннел и доктор Блейн. Дом стоит на каком-то плато. Когда дождь прекращается, вода, по словам Берта, стекает, унося с участка слой мелкого песка, который размазывается, вроде известки под мастерком каменщика. Вы заметили, вероятно, что во дворе дурно пахло. И слышали, как что-то журчало уже после дождя. По мнению Берта, где-то проходит сточная канава, которая тянется под землей к подвалу… Так или иначе, дождь прекратился за добрых три четверти часа до убийства Дартворта, и грязь кругом сгустилась в кисель.
Он прошелся по кухне, мрачно растирая лицо, угрюмо уселся на ящик за верстаком — взбешенный инквизитор, перепачканный грязью, в полутемной комнате.
— Вот так вот — сплошная грязь. Нетронутая. Невозможно. М-м-м… О чем я говорил? — переспросил инспектор. — Видно, старею, и спать хочу… Никаких следов возле домика, вообще никаких! Дверь, окна, полы, потолок, стены — настоящая каменная коробка! И все-таки где-то должен быть ход. Не поверю…
Он взглянул на бумаги, лежащие на столе: письмо Джорджа Плейга, документ, газетная вырезка. Перевернул их с угрюмым любопытством, вложил в папку, взмахнул ей, бешено потряс.
— В это никогда не поверю.
— Вы оставили привидению не так-то много шансов, Мастерс. Когда ввалилась полиция, бедный старик Луис… — Я вспомнил, как леди Беннинг, обернувшись, обожгла меня взглядом, вспомнил ее упреки и обвинения в мой адрес. — Ну, не важно. Есть хоть что-нибудь вещественное, определенное?
— Дактилоскописты работают. Доктор составил краткое заключение, а полный протокол вскрытия будет только завтра. Фургон здесь, его увезут, как только Бейли сфотографирует все внутри. А-а-ах! — воскликнул он, стиснув руки. — Если бы это случилось днем! Между нами говоря, никогда в жизни мне так не хотелось, чтобы сейчас был день. Где-то Должны быть следы… где-то они есть… а я их не увидел.
И тут напортачил. Заместитель комиссара сделает выговор, скажет: не надо было мне оставлять свои следы на пути к домику, надо было доску перед собой бросать, еще какую-нибудь ерунду наплетет. Как будто у меня была такая возможность! Ах-ах, начинаю понимать… Начинаю понимать, как трудно быть методичным и соблюдать все правила, когда ты сам причастен к делу. Что-нибудь вещественное? Нет. Мы обнаружили только то, что вы видели собственными глазами. За исключением носового платка. Платок Дартворта с его инициалами лежал под трупом.
— На полу валялось несколько листов бумаги и авторучка, — вспомнил я. — На них что-нибудь было написано?
— Не повезло. Пусто. Чисто. Абсолютно. И больше ничего.
— Ну… и что теперь?
— Теперь, — энергично ответил Мастерс, — расспросим нашу небольшую компанию. Берт постоит у дверей, никто нам не помешает.
Давайте еще разок по порядку посмотрим, заглянем в блокнот. Гм… Грубо говоря, около половины первого мы с Бертом и мистером Холлидеем оставили вас здесь читать этот бред и пошли обратно, в переднюю комнату. Мисс Латимер, услышав грохот разбившейся цветочницы, побоялась, как бы с Холлидеем чего не случилось, выбежала в вестибюль, наткнулась на нас и вцепилась в Холлидея. Потом мы направились к остальным. Берт держался в сторонке, а я имел беседу, которая оказалась… — Он нахмурился.
