Кот, который зверел от красного - Браун Лилиан Джексон (библиотека книг TXT) 📗
Едва Квиллер закончил читать, как услышал грохот в противоположном конце комнаты. Повернувшись, он увидел лежавшую на полу книгу в красном переплете. Коко мягко приземлился на пол рядом и принялся возить её носом по гладкому полу.
– Ах ты негодяй! – вскрикнул Квиллер; это была старая библиотечная, не очень большого объёма книга. – Библиотекарь убьёт тебя! Негодяй, – повторил он.
Выказывая своё неудовольствие, Коко медленно выгнул спину и прижал уши. Его тёмный хвост застыл неподвижно, и он закружил вокруг книги в странном танце, высоко приподнимая лапы. Он обошёл книгу один раз, два, три, и Квиллер почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Только однажды в прошлом он видел, как Коко выполнял подобный ритуал в покрытом льдом дворе, И тогда он ходил кругами, а то, вокруг чего он ходил, было мёртвое тело.
Теперь он ходил вокруг книги – старой красной книги, озаглавленной «Древнее искусство керамики». Тишину нарушил печальный свисток лодки на реке.
ДЕВЯТЬ
Перед отходом ко сну в четверг Квиллер позвонил корреспонденту «Прибоя» в полицейском участке и попросил дать информацию о неопознанных телах, которые вытащили из реки за последние сорок восемь часов.
Кендал перезвонил ему.
– Есть один, – сказал он, – мужчина, араб, около шестидесяти лет. Это тот, что тебе нужен?
Квиллер плохо спал в эту ночь. Ему снились водоросли. Целые поля водорослей, движимые волнами. Потом они превратились в зеленоволосую голову, которая плыла, крутясь в грязной, коричневой воде. Утром он проснулся с ощущением, что кости у него превратились в желе. Он лениво оделся, игнорируя кошек, и они, кажется, чувствовали, что хозяин чём-то занят: старались не попадаться ему под ноги. Спустившись, чтобы выпить чашечку кофе для поддержания духа, он попал в историю, от которой у него окончательно испортилось настроение. На лестнице он встретил Роберта Мауса.
Адвокат остановился и посмотрел ему прямо в лицо. Газетчик заметил, что его синяк под глазом приобрёл жёлто-банановый оттенок. Казалось, Маус хотел сказать что-то; наконец он проговорил:
– Мистер Квиллер, вы не могли бы уделить мне часть своего драгоценного времени?
– Разумеется.
Они отправились в комнату Мауса, уютную, в староанглийском стиле, обставленную мебелью, обтянутой кожей капустно-зелёного цвета, с большим количеством полированной меди и стали.
Адвокат усадил Квиллера в кресло, какие стояли в Национальном банке Англии.
– То, что я хочу обсудить с вами, – сказал он, – касается мистера Грэма. Я нахожу несколько затруднительным обращаться к вам по этому поводу, и вы не должны ни при каких обстоятельствах принимать мои слова за обвинение или упрёк. Однако… событие привлекло мое внимание, и я думаю, что наш разговор с вами не будет лишним, так как я действительно дорожу тем, что я мог бы назвать… престижем этого заведения.
– Что же случилось? – спросил Квиллер.
Адвокат протестующе поднял руку:
– О нет, ничего такого, что могло бы быть названо, в смысле настоящего или будущего, проблемой, уверяю вас. Однако обстоятельства, о которых мне стало известно… уведомляя вас об этом, я не прошу ни отрицания, ни утверждения… Так как мой единственный интерес – поддерживать хорошие отношения…
– Хорошо, так в чём же дело? – прервал Квиллер. – Я слушаю вас.
Маус остановился, как будто считая до десяти, а затем начал медленно и осторожно:
– Мистер Грэм, которого вы знаете… думает… что его жена получила значительную финансовую помощь от вас… чтобы иметь возможность уехать. Я, повторяю, не…
Квиллер вскочил и зашагал по персидскому ковру.
– Откуда я знал, что она собирается бежать? Она хотела получить развод. Вы знаете это не хуже меня. И один из ваших юристов запросил больше, чем она может себе позволить. И если Дэн имеет что-то ко мне, почему ему не прийти ко мне самому?
Маус понизил голос и заговорил, как бы извиняясь:
– Он боится – есть ли на это причины или нет, я не знаю, – как бы это противостояние не повлияло на рекламу в издании, которое вы представляете.
– Или – прямо говоря – он надеется, что чувство вины заставит меня напечатать его фотографию на фоне горшков на первой странице газеты? Я не первый раз сталкиваюсь с таким элементарным ходом мыслей. Стратегия дураков! Я могу разозлиться до того, что вообще не предоставлю ему бесплатной рекламы. Можете ему это передать!
Маус поднял обе руки:
– Давайте сохранять спокойствие, любой ценой. И будем помнить: единственная причина, по которой я вмешиваюсь, – это та, что мне не нужен скандал.
– Вас, кажется, ждет нечто похуже скандала, – бросил Квиллер, быстро выходя из комнаты.
Он был всё ещё раздражен, когда пришёл в редакцию «Прибоя», чтобы взять чек и почту. Каждый день он с надеждой просматривал свою корреспонденцию, и сердце всё ещё начинало сильнее биться, когда звонил телефон, хотя инстинкт и подсказывал ему, что Джой больше не скажет ему ни слова.
В отделе публицистики он встретился с Райкером.
– Пойдем, перекусим. У меня есть что сообщить тебе.
– Пока не забыл, – сказал редактор публицистики, – не мог бы ты посетить обед для прессы сегодня в полдень и написать пару строк для завтрашнего выпуска? Фирма представляет новый продукт.
– Какой продукт?
– Новый корм для собак.
– Для собак! И это тоже входит в круг моих обязанностей как ведущего полосы для гурманов?
– Пока что ты не отработал своего гонорара за неделю. Так что ты хотел мне сказать?
Кафе находилось в подвале, и до полудня это было самое шумное, а значит, самое подходящее для конфиденциальных бесед помещение во всём здании. Несмотря на то что сроки сдачи материала подходили к концу, наборщики обедали, журналисты завтракали вместе с представителями рекламных агентств, служащие, воспользовавшись первым перерывом, пили кофе. Бетонные стены сотрясались от работавших за стеной печатных станков; посетители кричали друг на друга; девушки, обслуживавшие клиентов за стойкой, выкрикивали заказанное; повара орали в ответ; официанты звенели тарелками, радио гремело на полную мощность, хотя его никто не слушал. Словом, создаваемый шум делал кафе отличным местом для приватных бесед, ибо, для того чтобы хоть что-то понять, уху слушающего приходилось смыкаться с губами говорящего. Таким образом, утечка информации была невозможна.
Они заказали кофе, а Райкер ещё и булочку в шоколадной глазури.
– Что произошло? – крикнул он прямо в ухо Квиллеру.
– Это касается Дэна Грэма! Истории, которую он рассказал! – закричал ему в ответ Квиллер. – Я думаю, он солгал!
– Какая история?
– О том, как волосы Джой попали в колесо.
– Зачем ему было лгать?
Квиллер яростно покачал головой:
– По-моему, с Джой что-то случилось. Я не верю, что она сбежала.
– Но ты ведь видел машину.
– Это была машина Макса Сорэла! Пожар в ресторане!
Официантка поставила два кофе на стойку.
– Твоё предчувствие… – прокричал Райкер.
– Дрянная мысль!
– Дрянное что?
– Дрянная мысль!
– Ты думаешь… – Лицо его перекосилось от боли.
– Не знаю. – Квиллер нервно дотронулся до усов. – Всё возможно.
– Но где же тело?
– Может быть, в реке!
Оба принялись за кофе, шум в кафе путал мысли.
– Ещё одно! – закричал Квиллер после минутного молчания. – Дэн знает о моём чеке! Семьсот пятьдесят!
– Откуда он узнал?
Квиллер пожал плечами.
– Что ты собираешься делать?
– Продолжать задавать вопросы.
Райкер покачал головой с мрачным выражением на лице.
– Не говори Рози!
– Что?
– Не говори Рози! Не надо пока!
– Хорошо.
– Расстроишь её!
– Ладно!
Квиллер пережил обед, посвящённый собачьей еде, и написал достаточно остроумную статейку в колонку Райкера, сравнивая простоту собачьей кухни с разнообразием требований кошек. Затем он отправился домой, чтобы накормить Коко и Юм-Юм, но прежде зашёл в магазин деликатесов. Он жадно разглядывал булочки с луком, куриный ливер, селедку, но сдержался и купил только голавля. Он раз и навсегда решил больше не экспериментировать с консервированной кошачьей едой.
