Дело о мрачной девушке - Гарднер Эрл Стенли (чтение книг .TXT) 📗
– Вы так и не спросили, почему я хотела с вами встретиться, – наконец сказала она.
– Мне это не требуется, – ответил Мейсон. – Я лучше вас знаю, что происходит. Я пытаюсь догадаться, что случится дальше, чтобы в нужный момент увести кого надо в сторону.
– Я ужасно влипла! – воскликнула она.
– Конечно, влипли, – подтвердил он и снова начал ходить из угла в угол.
На какое-то время воцарилось молчание, затем он остановился, широко расставив ноги, и уставился на нее.
– Где вы взяли деньги, которые дали мне? – спросил адвокат.
– Где и сказала: у своего дяди, – ответила девушка тихим голосом.
– Перед тем, как его убили, или после? – нажимал Мейсон.
– Перед.
– За сколько до убийства?
– Незадолго – то есть как раз перед тем, как в дом приехал мистер Кринстон.
– Как это произошло?
– Там было сорок восемь тысяч долларов, – сказала она. – Дядя Эдвард дал их мне и признался, что ему очень жаль, что он лишал меня обычной суммы на расходы. Он сказал, что считает необходимым изменить свое решение.
– Он обвинял вас раньше в том, что вас шантажируют?
– Нет.
– Он дал вам наличные?
– Да.
– Вы пришли к нему и сказали, что вам нужны наличные?
– Я просто заявила, что мне нужны деньги, причем немедленно.
– И он ничего не упомянул о том, что вас шантажируют?
– Нет.
– А вас шантажировали?
Она закусила губу и опустила глаза.
– А это ваше дело?
– Да, – ответил адвокат.
– Да, меня шантажировали, – призналась девушка.
– Экономка?
Фрэн Челейн резко дернулась и встретилась с Мейсоном взглядом, в котором адвокат прочитал тревогу.
– Откуда вы узнали?
– Я подозревал. Сколько вы ей дали?
– Все, что было. Кроме десяти тысяч долларов, которые заплатила вам.
– Это означает, что у вас не осталось больше ни одной из тех тысячедолларовых купюр?
– Нет.
– А теперь послушайте меня внимательно. Между нами не должно остаться недопонимания. Вы завязли по уши, и я собираюсь вас вытаскивать, но необходимо, чтобы я точно знал, что произошло с деньгами. У вас ничего из них не осталось?
– Нет, – покачала головой Фрэн Челейн.
Мейсон вынул из бумажника те десять тысяч долларов, которые она ему дала.
– Вы знали, что номера этих купюр были списаны и переданы в различные банковские учреждения нашего города?
– Нет, – ответила она испуганно.
– Это факт. Тысячедолларовых купюр не так много в обращении, и они привлекают внимание. Практически всегда требуется нести их в банк, чтобы поменять. В кассах магазинов обычно нет достаточного количества наличных, чтобы давать сдачу с тысячедолларовой бумажки.
Мейсон подошел к своему письменному столу, взял длинный конверт из плотной бумаги, вложил туда десять тысяч, полученные от Фрэн, заклеил конверт, снял колпачок с авторучки и написал адрес:
«Карл С. Белкнап, 3298, Пятнадцатая улица, Денвер, Колорадо».
Потом адвокат нажал на кнопку, находившуюся сбоку от стола, вызывая таким образом секретаршу.
Когда Делла Стрит открыла дверь, Мейсон небрежно бросил на стол конверт.
– Отправьте это, пожалуйста, Делла. Обычной почтой.
Она взглянула на адрес.
– Не знала, что мы ведем переписку с мистером Белкнапом, – заметила Делла Стрит.
– Теперь ведем. Пожалуй, лучше пошлите его заказным письмом.
Она кивнула, бросила быстрый, оценивающий взгляд на Фрэн Челейн и вышла в приемную.
Мейсон повернулся к посетительнице:
– Теперь этот конверт несколько последующих дней будет путешествовать по стране. В конце концов он вернется ко мне. А пока деньги у меня никто не обнаружит. Почему вы с самого начала не рассказали об этом полиции?
Ее глаза внезапно загорелись огнем.
– Это мое дело! Я наняла вас как адвоката, чтобы представлять мои интересы. Не думайте, что я позволю вам стоять здесь и указывать мне, что делать, а чего не делать…
Он шагнул по направлению к ней и заявил:
– Вы или научитесь сдерживать себя, или проследуете на виселицу с черным мешком на голове. Вы никогда не задумывались над тем, хочется ли вам быть повешенной?
Она вскочила на ноги и отвела руку, словно собираясь влепить ему пощечину.
– Вы всю жизнь были испорченной злючкой с отвратительным характером, – сказал Мейсон. – Теперь вы оказались в ситуации, из которой вам самой не выпутаться. Вы можете не сомневаться, что в течение следующих сорока восьми часов вас арестуют. Вас ждет безрадостная перспектива, и я не уверен, смогу ли вас вытащить.
От удивления ее гнев пропал. Она посмотрела на него широко раскрытыми темными глазами:
– Арестуют? Меня арестуют?
– Да. По обвинению в убийстве.
– За это арестовали Девоэ. Это он убил дядю.
– Девоэ никого не убивал, – ответил Мейсон. – А если даже он и сделал это, то никто никогда не докажет его вину. У него есть адвокат, который знает все ходы и выходы и искушен в подобных делах. Не сомневайтесь, он втянет и вас.
– Почему вы так решили?
– Потому что он был у меня в кабинете менее часа назад и сам сказал мне об этом.
Она откинулась в кресле и уставилась на адвоката. Огонь в глазах погас. Она выглядела трогательной и беззащитной.
– Чего он хотел? – спросила Фрэн Челейн.
– Денег.
– Хорошо. Мы дадим ему денег.
– Нет, – твердо ответил Мейсон.
– Почему?
– Потому что тогда он будет шантажировать вас до самой смерти. Он не уверен, что вы влипли по уши, а только подозревает. Если бы я стал обсуждать с ним условия, он бы получил необходимую уверенность. Он только слышал звон. Он хотел подтверждения. Если бы я согласился заплатить, то его догадки бы полностью подтвердились.
– А что вы сделали? – поинтересовалась она.
– Вышвырнул его отсюда, – мрачно ответил адвокат.
– Он много знает?
– Знает немного, но многое подозревает.
– Я боюсь его, – по голосу слышалось, что она вот-вот расплачется.
– Вы и должны его бояться. А теперь я хочу добраться до самой сути. Расскажите мне в точности, что происходило, когда был убит ваш дядя.
Она глубоко вздохнула и начала говорить тихим, монотонным голосом:
– Я была дома. Я с ним поругалась. Он был очень резок, я сорвалась и наговорила множество неприятных вещей.
– Такого от вас можно ожидать, – сухо заметил адвокат.
– Да, можно, – согласилась она.
Последовало молчание.
– Продолжайте, – предложил адвокат.
– Он достал из бумажника деньги. Не все, там еще оставалось. Точно не знаю сколько. Он пододвинул деньги ко мне и сказал, чтобы я их взяла. Он заявил, что собирался прекратить давать мне деньги на расходы, чтобы я взялась за ум, но в конце концов пришел к выводу, что я никогда не повзрослею. Это, в общем-то, мои деньги, и, если я хочу выбрасывать их на ветер, это мое личное дело.
– И вы взяли деньги, – сделал вывод адвокат.
– Да, конечно.
– И что потом?
– Потом я отдала их все, кроме десяти тысяч, миссис Мейфилд.
– Зачем вы это сделали?
– Она знала, что я вышла замуж, и угрожала рассказать дяде.
– Это произошло до того, как приехал Кринстон, или после?
– Вы имеете в виду, когда я отдала ей деньги?
– Да.
– После.
– Кто-то видел, как вы передавали ей деньги?
– Роб Глиасон.
Мейсон присвистнул:
– Так, значит, и Глиасон находился в доме, не так ли?
– Да, – медленно произнесла она. – Он был там. Именно поэтому я утверждала, что меня не было.
– Хорошо. Продолжайте, – угрюмо попросил Мейсон.
– Вам известно, что мы муж и жена. Роб приехал на своей машине – на «Шевроле». Из моей комнаты есть выход на улицу. Я впустила его в дом. Он беспокоился об угрозах миссис Мейфилд и о том, что может сделать мой дядя. Я сообщила ему, что разговаривала с дядей и думаю, что все будет в порядке. Пока мы разговаривали, вошла миссис Мейфилд и потребовала денег. Она подслушивала и была в курсе, что дядя дал мне сколько-то денег, но не знала точную сумму. Я сказала, что отдаю ей все, что у меня есть. Я открыла сумочку, и она сама достала деньги, но перед этим я спрятала десять банкнот, чтобы расплатиться с вами. Мне деньги нужны были только для этих двух целей – расплатиться с нею и с вами. Тогда я думала, что все уладится: вы меня представляете, а миссис Мейфилд должна успокоиться. Я решила, что мы найдем выход из сложившейся ситуации.
