Выпуск II. Том 9 - Кристи Агата (список книг txt) 📗
— Скажите, вы никого не встретили по дороге к домику? Или на обратном пути?
— Нет, — подумав, сказала она. — Никого. Но, конечно, могла и встретить, потому что сегодня вход в поместье открыт для всех. Однако посетители в основном толкутся у лужайки, там, где аттракционы и все прочее. Им приятней прогуливаться вокруг огородов и оранжерей, а не бродить по лесу. Этого я и ожидала. На таких праздниках люди предпочитают держаться вместе, не так ли?
Инспектор кивнул, соглашаясь.
— Впрочем, — вдруг заметила мисс Бруис, — кажется, кто-то был в «Причуде».
— В «Причуде»?
— Да, это небольшое такое белое сооружение, напоминающее храм. Оно появилось недавно — год или два назад. Это справа от дорожки, по которой идти к лодочному домику. Там кто-то был. Я подозреваю, влюбленная парочка. Кто-то засмеялся, потом кто-то сказал: «Тише!»
— И вы не знаете, что это была за парочка?
— Понятия не имею. Входа с дорожки не видно, а с торцов «Причуда» окружена деревьями.
Инспектор, подумав, рассудил, что эта парочка особого интереса для следствия не представляет. Однако узнать, кто они такие, все же не мешало, потому что они тоже могли увидеть кого-нибудь на пути к лодочному домику.
— И на дорожке кроме вас никого не было? Точно? — настаивал инспектор.
— Вижу, куда вы клоните, — сказала мисс Бруис. — Могу лишь повторить, что я никого не встретила. Да, собственно, и не могла встретить. Ведь если и был там кто-то, кто не хотел, чтобы я его увидела, то этот человек мог просто прошмыгнуть за кустами рододендронов, которые посажены по обе стороны дорожки. Рододендроны и еще какие-то кустарники. Если кому-то нужно было остаться незамеченным, ему ничего не стоило просто на некоторое время там спрятаться.
Инспектор переменил тему.
— Вам что-нибудь известно об этой девушке? Что могло бы нам помочь? — спросил он.
— Я вообще ничего не знаю о ней. Я даже не уверена, что когда-нибудь говорила с ней до этого. Она здесь довольно часто появлялась, потому-то я ее и запомнила, только поэтому…
— Значит, никакими полезными для нас сведениями вы не располагаете?
— Решительно не могу понять, зачем кому-то понадобилось убивать ее, — сказала мисс Бруис. — Это что-то совершенно невероятное. Ну вы меня понимаете. Могу лишь предположить, что отведенная ей роль вызвала у какого-то сумасшедшего чудовищное желание превратить ее в настоящую жертву. Впрочем, и это все-таки полный абсурд.
Бланд вздохнул.
— Ну ладно, — сказал он, — полагаю, теперь надо поговорить с матерью.
Миссис Таккер была худенькой, с продолговатым лицом и острым носиком. Ее светлые волосы были сейчас немного растрепаны. Глаза покраснели от слез, но она уже владела собой и могла отвечать на вопросы инспектора.
— И за что нас так наказала судьба… Про такие ужасы, конечно, приходилось читать в газетах, но что это случится с нашей Марлин…
— Я очень вам сочувствую, — мягко сказал инспектор Бланд. — И прошу вас: подумайте, не было ли у кого-то причины ненавидеть вашу дочь?
— Я уже думала об этом, — всхлипнув, сказала миссис Таккер. — Думала, думала, но не могла ничего такого вспомнить. Ну бывало — нагрубит школьному учителю, или поссорится с какой-нибудь девчонкой или парнем, но с кем этого не бывает. Ни единый человек слова плохого о ней не сказал, никто не держал на нее зла.
— А она никогда не говорила вам о каких-нибудь своих ну.., недоброжелателях, что ли?
— Марлин часто болтала всякие глупости, но про то, о чем вы толкуете, — никогда. Косметика да разные фокусы с волосами — вот что было у нее на уме. Вы ведь знаете, какие они, девчонки. И я и отец твердили ей, что слишком мала еще, чтобы красить губы, да все впустую. Бывало, как только у нее скопится немного денег, сразу бежит покупать себе духи и помаду, купит и спрячет.
Бланд сочувственно кивнул. Опять ничего, никаких зацепок. Глупая девчонка, в голове одни только парни и, естественно, всякие кинозвезды. Сколько их, таких вот маленьких дурочек…
— Не знаю, что теперь скажет отец, он с минуты на минуту будет здесь, — сказала миссис Таккер и не удержалась — заплакала. — Так хотел отдохнуть и повеселиться. Видали бы вы, как он ловко швыряет кокосовые орехи. Он так любит эту забаву… И если уж вы спрашиваете меня, — она снова всхлипнула, — то я скажу: это кто-то из иностранцев, из тех, которые толкутся в туристском лагере. Никогда не знаешь, чего ждать от этих пакостников. До чего же своевольны! Вы не представляете, какие на них рубашки! Рубашки, на которых нарисованы девушки в этих, как они там называются — бикини. И все они тут разгуливают по пояс голые — загорают, видите ли. Все это к добру не ведет, вот что я вам скажу.
Продолжая всхлипывать, миссис Таккер в сопровождении констебля Хоскинза вышла из комнаты.
А Бланд задумался о том, как удобен этот, вероятно, уже давно вынесенный местными жителями приговор: в любом трагическом происшествии виноваты эти непонятные иностранцы.
Глава 8
— Ну и язычок у нее, — вернувшись, сказал Хоскинз. — Пилит мужа, мелет всякий вздор старому отцу. Небось часто бранила девчонку и теперь переживает. А девчонки обычно внимания не обращают на то, что им матери твердят. С них все как с гуся вода.
Инспектор Бланд прервал разглагольствования Хоскинза, попросив его позвать миссис Оливер.
Миссис Оливер несколько ошарашила инспектора своим видом. Он не ожидал такого феерического пурпурного великолепия и таких бурных переживаний.
— Я чувствую себя ужасно, — сказала миссис Оливер, опускаясь в кресло и заполнив его, как дрожащее пурпурное желе. — Ужасно, — повторила она, делая ударение на каждом слоге.
Инспектор промычал что-то неопределенное, а миссис Оливер в упоении продолжала:
— Потому что, понимаете, это мое убийство!.. Я его сотворила!..
Совершенно оторопев, инспектор Бланд решил, что миссис Оливер явилась к нему с повинной.
— И почему мне взбрело в голову сделать жертвой жену югославского атомщика? Правда, почему? — горестно вздыхала она и при этом нещадно теребила пальцами свою изысканную прическу — создавалось впечатление, что она была в легком подпитии. — Непростительная глупость! Можно же было сделать жертвой, скажем, младшего садовника, его не обязательно было убивать — ведь мужчина может за себя постоять. А если и не может, то все равно он должен уметь постоять за себя. Если бы погиб мужчина, у меня было бы меньше неприятностей. Когда убивают мужчину, все воспринимают это довольно спокойно. Естественно, все, кроме его жены или невесты. Ну и кроме детей, конечно.
Это оригинальное суждение навело инспектора на некое подозрение относительно психического состояния миссис Оливер, тем более что до ноздрей инспектора донесся-таки легкий запах коньяка… Пуаро и в самом деле заставил ее выпить немного коньяку, ибо это было испытанное средство выведения из шока.
— Я не сошла с ума и не пьяна, — сказала миссис Оливер, вмиг догадавшись о мыслях инспектора, — хотя тот субъект и сказал, что я напиваюсь в стельку, вообще, это многие говорят, да и вы, наверное, тоже так думаете.
— Какой субъект? — спросил инспектор, тут же переключаясь с гипотетического младшего садовника на дополнительно введенный в драму, но вполне реальный персонаж.
— Веснушчатый, с йоркширским акцентом, — пояснила миссис Оливер. — Так вот, повторяю: я не пьяна и не сошла с ума. Я просто расстроена. Очень расстроена, — повторила она, выделяя каждый слог в слове «расстроена».
— Несомненно, мадам, это очень огорчительно, — сказал инспектор.
— И ужаснее всего то, что она хотела изобразить жертву сексуального маньяка, и вот.., по-видимому, стала таковой на самом деле, — сказала миссис Оливер.
— Нет, вариант с сексуальным маньяком отпадает.
— Отпадает? Ну хоть за это слава Богу. Или.., не знаю.., не знаю, что в таких случаях лучше.., но если не маньяк.., тогда кто же ее убил, инспектор?
— Я надеялся, что вы поможете мне выяснить это. Инспектор считал, что миссис Оливер безусловно так или иначе спровоцировала трагедию. Не было бы игры — никому не пришло бы в голову убивать эту девушку.
