Признания Мегрэ - Сименон Жорж (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Мартен Дюше не разделся, не стал ничего есть. В доме, по-видимому, все было в порядке.
Насколько возможно было установить последовательность фактов, дело произошло так: он пошел в столовую, достал из ящика буфета альбом с фотографиями. На первых страницах были приклеены пожелтевшие портреты его отца и матери и родителей его жены, он сам в форме артиллериста, фотография, снятая в день его свадьбы, Аннет, лежащая на медвежьей шкуре, когда ей было несколько месяцев, потом пятилетняя Аннет, десятилетняя, Аннет в белом платье, в день первого причастия, Аннет среди воспитанниц монастыря, где она училась.
Альбом, открытый на этой странице, лежал на круглом столике перед креслом.
Сколько времени Дюше сидел так, прежде чем принять решение? Ему пришлось подняться в спальню, на второй этаж, чтобы взять револьвер в ночном столике, ящик которого он оставил открытым.
Он снова сошел вниз, опять сел в кресло и выстрелил себе в голову.
Утром в газетах было объявлено жирным шрифтом:
У читателей создалось такое представление, как будто Жоссе убил отца Аннет собственными руками.
Говорили о том, что начальник отдела был вдовцом, что он вел достойную и одинокую жизнь, о том, как он любил свою единственную дочь, и какой это был для него удар, когда он, придя в квартиру на улице Коленкур, узнал о связи Аннет с ее патроном.
Это означало, что Жоссе почти наверняка будет осужден. Сам Комелио, который должен был бы смотреть на факты с чисто профессиональной точки зрения, был очень возбужден, когда позвонил по телефону Мегрэ.
– Вы читали?
Это было утром в четверг. Комиссар, который только что пришел к себе в кабинет, уже успел прочесть газеты, пока ехал в автобусе.
– Надеюсь, Жоссе выбрал адвоката, потому что я хочу вызвать его к себе сегодня утром и быстро повести дело. Публика возмутится, если мы станем тянуть…
Мегрэ, следовательно, больше нечего было говорить.
Судебный следователь решил взять дело в свои руки, и теоретически комиссар мог отныне действовать только по его указаниям.
Может быть, он теперь и не увидит Жоссе до самого суда. А из его показаний на допросах он узнает только то, что следователь захочет ему сообщить.
В этот день он не поехал ни в Ниор, ни в Фонтенэ, потому что Комелио непременно узнал бы об этом и строго призвал бы его к порядку.
По правилам ему запрещалось даже самое невинное вмешательство в следствие за пределами Парижа.
Даже то, что он позвонил доктору Лиорану, который жил на улице Рабле в Фонтенэ-ле-Конт и которого он когда-то встречал в этом городе, было нарушением правил.
– Говорит Мегрэ. Вы меня помните, доктор? Ему ответили холодно, осторожно, и он сразу сильно встревожился.
– Я позволю себе, как частное лицо, попросить у вас одну справку.
– Слушаю вас.
– Мне хотелось бы знать, не был ли Мартен Дюше одним из ваших пациентов?
Молчание.
– Я думаю, вы не нарушите профессиональной тайны, если…
– Случалось, что он заходил ко мне.
– Он был серьезно болен?
– К сожалению, я не могу вам ответить.
– Минутку, доктор… Не сердитесь на меня за то, что я настаиваю… Дело, может быть, идет о жизни человека… Я узнал, что Дюше случалось внезапно останавливаться на улице или еще где-нибудь, как если бы он страдал грудной жабой.
– Вам говорил об этом какой-нибудь врач? Если да, то ему не следовало бы…
– Это был не врач.
– В таком случае это только праздные разговоры.
– Вы не можете мне сказать, была ли в опасности его жизнь?
– Мне совершенно нечего сказать. Я сожалею, комиссар, но меня ждут человек десять пациентов…
Потом Мегрэ говорил с ним еще раз, и так же безуспешно, иногда ездил в Ниор и в Фонтенэ, в промежутке от прибытия до ухода поезда, тайком от Комелио и даже от Уголовной полиции.
Глава 6
Старик, страдающий бессонницей
Редко весна бывала такой сияющей; газеты наперебой сообщали о рекордах жары и засухи. И никогда еще Мегрэ не приходил на набережную Орфевр таким мрачным и раздражительным. Те из его коллег, которые не были и в курсе дела, с беспокойством спрашивали о здоровье его жены.
Комелио взял на себя инициативу ведения дела. Следуя букве закона, он как бы похитил Жоссе, и у комиссара даже не было возможности поговорить с фабрикантом медикаментов.
Каждый день или почти ежедневно Жоссе водили из тюрьмы Сантэ в кабинет судебного следователя где его ждал адвокат, мэтр Ленэн.
Это был неудачный выбор, и если бы Мегрэ имел возможность, он отсоветовал бы Жоссе приглашать его. Ленэн был одной из звезд адвокатуры, специалист по громким уголовным процессам, и если он брал на себя нашумевшее дело, его имя занимало в газетах больше места, чем имя какой-нибудь звезды экрана.
Репортеры ждали его почти ежедневных заявлений, его метких словечек, порой довольно жестоких, и потому что он два или три раза добился оправданий, которые считались невероятными, его называли адвокатом безнадежных дел.
После этих допросов Мегрэ получал от Комелио неожиданные приказания, чаще всего без объяснений: разыскать свидетелей, проверить что-нибудь – работа тем более скучная, что она, по-видимому, была лишь отдаленно связана с преступлением на улице Лопер.
Судебный следователь поступал так не из личной неприязни к Мегрэ, и если Комелио никогда не доверял комиссару и его методам, это происходило из-за того, что их точки зрения были в корне противоположны.
Не сводилось ли это, в сущности, к их принадлежности к разным социальным слоям? Хотя окружающий мир беспрерывно изменялся, судебный следователь оставался человеком определенной среды. Его покойный дед был президентом Третьей Палаты в Париже, отец и теперь еще заседал в Государственном Совете, а дядя представлял Францию в Хельсинки.
Сам он готовился к службе в Финансовой инспекции и только после того, как провалился на экзамене, переключился на судебное ведомство.
Он был человеком своего круга, приверженцем своих привычек, своих жизненных правил и даже особенностей своей речи.
Казалось бы, что опыт, ежедневно приобретаемый им во Дворце правосудия, должен был повлиять на него, но этот опыт ничему его не научил, и взгляды его среды неизменно оказывали на него решающее влияние.
В его глазах Жоссе был подозрительной личностью, если не преступником от рождения. Разве не втерся он обманным путем, при помощи предосудительной связи, а потом неравного брака, в среду, к которой не принадлежал? Разве его связь с Аннет и обещание жениться на ней не подтверждали этого мнения?
Напротив, отец девушки, Мартен Дюше, который покончил самоубийством, только бы не жить опозоренным, в представлении сурового Комелио и в соответствии с традиционными взглядами был типичным честным служакой, скромным, незаметным, который никак не мог утешиться после смерти своей жены.
Правда, он позволил себе напиться в тот вечер на улице Коленкур, но Комелио отмахивался от этого факта, по его словам, не имеющего значения, тогда как в глазах комиссара это была очень важная деталь.
Мегрэ мог бы поклясться, что отец Аннет был болен, давно страдал неизлечимой болезнью.
А его достоинство, не основывалось ли оно главным образом на гордости?
Он вернулся в Фонтенэ обесчещенным, стыдясь в глубине души своего вчерашнего поведения, и вместо того, чтобы обрести мир и тишину, уже на перроне вокзала столкнулся с журналистом и фотографом.
Такие мысли не давали покоя Мегрэ, так же, как и поведение доктора Лиорана. Комиссар решил еще вернуться к этому вопросу, выяснить его, даже несмотря на то, что руки у него были связаны.
Его люди целыми днями бегали по Парижу, чтобы проверить различные факты, и Мегрэ составил себе таблицу времяпрепровождения Жоссе в течение той ночи, когда было совершено преступление, не зная еще, что эта таблица должна будет сыграть решающую роль.