Кот, который играл в слова - Браун Лилиан Джексон (читать полную версию книги .txt) 📗
– ЙЯУ-ЙЯУ, – сказал Коко.
Он подбежал к испанскому комоду, таившему в себе стереопроигрыватель. Это была массивная резная штукенция, покоившаяся на четырёх карликовых ножках, смахивающих на сплюснутые хлебцы. Коко плюхнулся на пол прямо перед ней, вытянув одну лапу и тщетно пытаясь запустить её подальше под комод; хвост его изогнулся, как ятаган.
Квиллер застонал. Он понял, что кот потерял свою самопальную мышку – связку сухих листьев мяты, вшитую в огрызок старого носка. Он точно знал, что этой ночью не заснет, пока мышь не будет возвращена её владельцу. Поискал, чем бы пошуровать под комодом. Метлой? В кухонном чулане метелок не обнаружилось: горничные явно пользовались своим уборочным инструментом. Каминной кочергой? Но на «Вилле Веранда» камины не водились. Зонтиком? Но если у Нойтона и был зонтик, то он забрал его в Европу. Удилищем? Клюшкой для гольфа? Теннисной ракеткой? Но этот человек, казалось, не увлекался спортом. Чесалкой для спины? Обувным рожком на длинной ручке? Кларнетом? Брошенным костылем?
Коко у него под ногами издавал деспотические сиамские команды, ведь Квиллер искал его движимое имущество. Он тоскливо перебрал в уме все длинные тонкие орудия, которые могли бы пригодиться: древесную ветку, кнут, мухобойку…
В конце концов он улёгся на пол. Распластавшись, подлез под низкий комод и осторожно извлек пенни, золотую серёжку, оливковую косточку, мятый обрывок бумаги, несколько комочков пыли и, наконец, знакомый серый комок неопределённой формы.
Коко прыгнул на свою мышку, без особого интереса обнюхал её и небрежно толкнул лапой. Она удрала обратно под испанский комод, а Коко удалился попить воды перед отходом ко сну.
Но Квиллер остался сидеть, куря трубку и размышляя о множестве вещей: о Коки и мускатных коктейлях, о «Любезной обители» и кружевном воротничке миссис Мидди, о мухобойке и происшествии на Тёплой Топи. Тут же слазал в мусорную корзину и выудил оттуда скомканный лист бумаги, найденный под испанским комодом. На нем стояло только имя: «Арн Торвальдсон». Он снова бросил её в корзину. А золотую сережку швырнул в ящик стола, к скрепкам.
ДЕСЯТЬ
На следующий день после похорон Квиллер позвонил Джорджу Вернигу Тейту и спросил, не может ли он зайти и вернуть книги по нефриту. Добавил, что всегда возвращает одолженные книги вовремя.
Тейт согласился – не то чтобы холодно, но и не радушно, и Квиллер смог представить себе гримасу, сопровождавшую этот тон.
– Как вы узнали этот номер? – спросил Тейт.
Квиллер быстро провёл рукой по лицу, надеясь, что отвечает правильно:
– Кажется… да-да, этот номер мне дал Дэвид Лайк.
– Любопытно. Этот номер не внесён в телефонную книгу.
Квиллер убрал нойтоновскую записную книжку в ящик стола, погладил на счастье Коко и отправился на Тёплую Топь в служебной машине «Прибоя». Шаг был рискованный, но он надеялся увидеть или услышать что-нибудь, что подкрепило бы его смутное подозрение, будто всё было не совсем так, как представлялось в полицейском отчете.
Он задумал подойти к делу по «квиллеровской методе». За двадцать пять лет репортёрства он достиг поразительных успехов в интервьюировании преступников (описываемых как люди со стиснутыми зубами), старых леди (робких), политиков (осторожных) и ковбоев (немногословных). Он просто покуривал свою трубку, бурчал что-то ободряющее и мягко направлял течение беседы, всем своим видом – особенно усами – изображая искреннее сочувствие.
Сам Тейт, в шёлковой спортивной рубашке уже другого фасона, при обычном своем ярком румянце, впустил его в пышный холл. Квиллер вопрошающе глянул в сторону гостиной, но двойные двери были закрыты.
Коллекционер пригласил его в библиотеку.
– Вам понравились книги? – спросил он. – Начинаете чувствовать магию нефрита? Как по-вашему, вас может увлечь коллекционирование?
– Боюсь, нынче мне это не по средствам, – ответил Квиллер и чуточку прилгнул: – Я сейчас снимаю квартиру Гарри Нойтона на «Вилле Веранда», и этот маленький каприз недёшево мне обходится.
Это имя не вызвало никакого признака узнавания.
– Вы можете начать коллекционировать, – сказал Тейт, – с малого. Могу назвать вам имя торговца, которому нравится помогать новичкам. Нефритовая пуговица ещё при вас?
– Постоянно ношу её с собой! – Квиллер звякнул содержимым брючного кармана. Потом серьезно спросил: – А миссис Тейт разделяла вашу страсть к нефриту?
Углы Тейтова рта скривились.
– К несчастью, миссис Тейт никогда не могла проникнуться очарованием нефрита, но собирательство и работа с камнем более пятнадцати лет были моей радостью и утешением. Хотите посмотреть мою мастерскую?
Он повёл репортёра вглубь дома – и вниз по лестнице в подвал.
– Большой дом, – сказал Квиллер. – Представляю себе, какая тут нужна система внутренних телефонов.
– Пожалуйста, извините за беспорядок в мастерской, – не обратил на его слова внимания коллекционер. – Тут не так прибрано, как следовало бы. Я увольняю свою домоправительницу. Готовлюсь к отъезду.
– Полагаю, вы отправитесь в страну нефрита – с надеждой закинул удочку Квиллер.
Осталось без ответа и это предположение.
– Видели вы когда-нибудь гранильную мастерскую? – спросил Тейт. – Странно, но когда я спускаюсь в это укрытие, режу и полирую, то забываю обо всём. Меня даже мой радикулит не беспокоит, я – счастлив. – Он протянул репортёру небольшого резного дракона. – Эту вещицу полиция нашла за кроватью Паоло, когда обыскивала дом. Замысел дивной простоты! Я пытался сделать с неё копию.
– Вам, верно, было очень горько узнать такое про мальчика? – спросил Квиллер.
– На горечи далеко не уедешь, – отвёл глаза Тейт.
– Откровенно говоря, то, что он замешан в этом деле, было для меня ударом. Он казался прямодушным, искренним малым.
– Люди не всегда таковы, какими кажутся.
– А могло случиться, что Паоло был только марионеткой в руках настоящих преступников?
– Могло, конечно, но это не вернёт мне моего нефрита.
– Мистер Тейт, хотите верьте, хотите нет, но мне хочется, чтобы вы знали: у меня сильное предчувствие, что похищенные вещи найдутся.
– Мне бы ваш оптимизм. – Тут в коллекционере вспыхнула искра любопытства. – А почему у вас такое предчувствие?
– В газете ходит слушок, что полиция нащупывает какой-то след.
Квиллер не впервые распускал слушок о слушке, и это часто приносило плоды.
– Странно, что они не связались со мной, – сказал Тейт.
Он повёл гостя вверх по лестнице и – к выходу.
– Возможно, мне не следовало об этом упоминать, – пожал плечами Квиллер. И небрежно добавил; – А эта наша домоправительница – не возьмётся ли она за временную работу, пока вы отсутствуете? Моему другу понадобится домоправительница, покуда жена его в больнице, а найти хорошую помощницу на короткий срок нелегко.
– Не сомневаюсь, что миссис Хоукинс нужна работа, – отозвался Тейт.
– А скоро вы её опять пригласите?
– Да я и не намерен её снова приглашать, – ответил Тейт. – Работает она недурно, но – прирожденная неудачница.
– Ну, если вы в ней не нуждаетесь, я хотел бы дать её телефон своему другу.
Тейт пошёл в библиотеку и написал данные на листке бумаги.
– В придачу я дам вам имя и адрес того торговца нефритом в Чикаго, – сказал он, – на случай, если вы передумаете.
Когда проходили мимо гостиной, Квиллер метнул жадный взгляд на закрытые двери.
– А Паоло что-нибудь повредил, когда открывал ниши?
– Нет. Никаких повреждений… Небольшое, правда, утешение, – печально признался Тейт, – но мне приятно думать, что нефрит взял кто-то, кто его любит.
Уезжая с Тёплой Топи, Квиллер чувствовал, что даром потратил утро и два галлона казенного бензина. Вдобавок в течение всего визита он ощущал зуд возле верхней губы. Ему казалось, он учуял что-то лживое во всей повадке коллекционера. Этому человеку надлежало быть грустнее – или безумнее. И потом – была ещё эта душещипательная дымовая завеса: «Мне приятно думать» что нефрит взял кто-то, кто его любит».
