Слишком много женщин - Стаут Рекс (книга бесплатный формат TXT) 📗

Она сказала, что есть и что она выезжает, а ехать ей всего с Шестьдесят седьмой улицы. Мы с Вульфом повесили трубки.

– Не везет тебе, – сказал Вульф. – Тебе нужно было бы идти спать, но, возможно, потребуется делать записи в ходе разговора.

– Я вовсе не хочу спать, – сказал я сквозь зубы. – Я мечтал, чтобы она приехала.

Вспоминая то, что мне было о ней известно, я едва поверил собственным глазам, когда открыл дверь и впустил ее. Возможно, я подсознательно ожидал увидеть женщину совсем иного плана – с возрастными морщинами на лице, и поэтому вид ее здоровой физиономии с гладкой розовой кожей и фигуры чуть полноватой, но отнюдь не толстой, приятно удивил меня.

– Вы Арчи Гудвин? – сказала она низким, хорошо поставленным голосом.

Я подтвердил.

Она открыто разглядывала меня и даже сделала шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть.

– Боже мой, что случилось с вашим лицом? – спросила она. – Оно все красное и в ссадинах!

– Э-э… Я подрался с одним человеком, и он ударил меня кулаком. Обоими кулаками.

– Господи! Выглядит ужасно. У вас случайно нет бифштекса?

Оценив ситуацию, я решил, что она говорила, не имея соответствующего опыта. Она просто читала про это. Я сказал, что было бы неплохо сейчас съесть бифштекс по девяносто центов за фунт, добавив многозначительно, что все, что мне нужно, – это хороший глубокий сон, и пригласил ее в кабинет.

Вульф был уже на ногах, возможно, собираясь потянуться. Миссис Пайн пересекла комнату, чтобы пожать ему руку, отказалась сесть в красное кресло, потому что предпочитала стулья с прямой спинкой, согласилась сесть на предложенный мной стул, позволила мне снять с нее манто то ли из платиновой норки, то ли из серебристого соболя, то ли из чего-то еще в этом роде, и села.

– Вам действительно следует сделать что-то с вашим лицом, – сказала она мне.

Самым смешным было то, что ее нудная болтовня на эту тему меня не раздражала. Она ясно дала мне понять, что чувствует себя неудобно, потому что мне тоже неудобно, а разве я мог это отрицать? Поэтому мы обсуждали мое лицо до тех пор, пока наконец Вульф не решил вмешаться.

– Вы хотели видеть меня, мадам, не так ли?

Она повернулась к нему, и ее манера держаться полностью изменилась, возможно потому, что у него не было ссадин и синяков.

– Да, хотела, – сказала она жестко. – Я совершенно не одобряю все, что сделал мой муж, пригласив вас расследовать смерть Уальдо Мура. Какую пользу это может принести?

– Заверяю вас, что не знаю, – Вульф сидел, отклонившись назад, его локти лежали на ручках кресла. – Спросите лучше вашего мужа. Если вам не нравится, что он меня нанял, уговорите его разорвать договор с нами.

– Я не могу. Я пыталась. Он очень упрямится в этом вопросе, вот потому-то я и приехала к вам.

Ну и муженек, – подумал я. – Но что же, черт возьми, заставляет его так упрямиться?

Миссис Пайн продолжала:

– Я думаю, конечно, что мой муж сам себя заставил сделать это или скорее фирма. Если вы сейчас же расторгнете договор, никаких трудностей не будет. Я заплачу все, что будет необходимо.

– Что же хорошего это вам принесет? – спросил Вульф изучающе. Я бы не сказал, что он никогда не любил женщин, но во всяком случае он не любил женщин, которые ловили мяч и убегали вместе с ним.

– Ваш муж нанял бы кого-нибудь еще. Кроме того, мадам, хотя я дорого беру за свою работу, у меня еще не появилась привычка брать деньги просто так, и я бы не хотел начинать с вас. Нет. Вы, очевидно, привыкли получать то, что хотите, но должны быть какие-то иные способы это осуществить. Чего вы конкретно хотите?

Миссис Пайн повернулась ко мне. На секунду мне показалось, что она вновь хочет поговорить о моем лице, но вместо этого она спросила:

– Каков он, Арчи? Он и в самом деле такой упрямый, каким хочет показаться?

Имя Арчи прозвучало в ее устах исключительно естественно.

– Я бы сказал, что с его стороны это почти мягкотелость, – ответил я.

– Бог мой, – она посмотрела на Вульфа с интересом, но без признаков испуга. – Я полагаю, – сказала она неожиданно, – вы знаете, что Уальдо Мур одно время был моим близким другом?

Вульф кивнул:

– Мне говорили об этом. Мистер Гудвин, например. Он получил информацию от журналиста из газеты. Очевидно, об этом знают многие.

– Да, конечно. Есть преимущество в том, чтобы не скрывать некоторые вещи. То, о чем люди знают, принимается ими как само собой разумеющееся. Однако позволять людям знать это и позволять им публично обсуждать это в газетах – большая разница. Вы, мистер Вульф, можете представить себе хотя бы на минуту, что я буду сидеть сложа руки, в то время как в бульварных газетенках печатаются фотографии, касающиеся моей личной жизни? В то время как вы делаете сенсацию из смерти Уальдо Мура?

– Конечно нет, мадам, – Вульф продолжал изучать ее. – Вполне понятно, что вы не будете сидеть сложа руки, что вы сейчас и доказываете. Вы пришли сюда в половине третьего ночи. Кстати, вы, должно быть, задавали этот вопрос своему мужу. Что он сказал?

– Джаспер считает, что это не станет сенсацией. Он говорит, что хочет всего-навсего прекратить слухи в компании и сделать так, чтобы мой брат не смог начать все заново. Но я не хочу и не собираюсь рисковать.

– А что говорит ваш брат? Вы обсуждали с ним этот вопрос?

Ее лицо исказилось. Поскольку меня не просили делать записи, я мог внимательно наблюдать за ее лицом, и это было первым признаком того, что ей требуется подумать. Она сжала губы, ничего не сказав. Мне показалось, что у них, видимо, это было наследственное, поскольку во время моего так называемого обеда с Керром Нейлором первый и единственный раз он был вынужден сделать паузу, чтобы подумать в тот момент, когда разговор зашел о его сестре. Наконец она произнесла:

– Не знаю, что у моего брата на уме. Керр мне ничего не говорит, хотя это не в его правилах. Он весьма своеобразный человек. Он не любит моего мужа и других руководителей компании – всех, за исключением одного или двух.

Вульф хрюкнул:

– И вас он не любит?

– Почему же! Любит!

– Тогда отчего он не прекращает этого вздора насчет убийства, если вы его попросили об этом?

– Он не… – Она осеклась, затем продолжила: – Это интересный вопрос, я никогда не задумывалась над этим, но брат подтверждает слова мужа, что в прессу это дело не попадет. Однако мне все равно, что они говорят, риск сохраняется, и я всегда считала: надо делать все разумное, чтобы избежать ненужного риска. Если мой муж и мой брат собираются действовать, как два избалованных ребенка, по-моему, фактически делая из себя идиотов, – тогда я беру дело в свои руки.

Она посмотрела на меня и немедленно стала другой женщиной.

– Похоже, тут прохладно. Набросьте, пожалуйста, на меня манто.

Неудивительно, – подумал я, – ведь она одета для театра и, естественно, декольтирована. Для ее возраста (а она, наверняка, старше меня лет на десять) она прекрасно сохранилась. Я взял манто и накинул ей на плечи. Она улыбнулась мне в знак благодарности, а я пошел добавить тепла в термостат системы отопления.

Миссис Пайн повернулась к Вульфу:

– Я подумала, что лучше всего будет иметь дело непосредственно с вами. Возможно, вы абсолютно правы: если вы просто устранитесь, как я вас просила, мой муж наймет кого-нибудь еще. Тогда почему не позволить ему иметь то, чего он хочет? Он явно хочет, чтобы расследованием занимались вы, и мой брат того же мнения, так почему бы и нет? Я дам вам свой личный чек, и вы не сможете возразить, что я даю вам деньги даром, потому что вы дадите мне гарантию, что расследования не будет, или, скажем так, что в результате ничего не просочится в прессу. Не важно, как мы это осуществим, главное, мы понимаем, что имеет в виду каждый из нас. Я выпишу чек – на десять тысяч долларов?

Вульф покачал головой.

– Ради Бога, не надо, – пробормотал он. – Вы понимаете, что предлагаете заплатить мне за то, чтобы я хранил секрет?