Предписанное отравление - Бауэрс Дороти (книги онлайн txt) 📗

– Это немного выразительнее, – отметил доктор. Его голос был спокойным, но Пардо быстро увидел, как напряглись мышцы вокруг его рта, показывая, что легкость и спокойствие голоса даются не так-то просто.

– И более злобное, – добавил суперинтендант.

– В любом случае, менее сдержанное, – прокомментировал Пардо. – Теперь третье. Вижу, что конверт изменился. Доктор, как я понимаю, вы получили его в среду? О, на этот раз оно отправлено не из Минстербриджа?

Он присмотрелся к штемпелю, на котором было ясно видно время – половина шестого, дата была не такой четкой, а место отправления было неразборчиво, за исключением последних букв: «гхэм».

– Скорее всего, Буллингхэм, деревня в восьми милях отсюда, – предположил Литтлджон. – Но это не значит, что письмо было отправлено именно оттуда. Почта в Буллингхэме обслуживает две или три деревни, и начальница почтового отделения говорит, что последнюю почту они отправляют в половине шестого, а в Минстербридж она должна приходить к чаю на следующий день. Это вполне подходит. Одно из мест неподалеку, и даже поезда туда ходят.

– Это полезная информация, – отметил Пардо. Он вынул письмо из конверта, и рассмотрел последнее послание.

Инспектор приподнял брови.

– Коротко и прямо. К каким только приемам не прибегают малодушные самолюбцы! – он обернулся к доктору: – Вы не знаете никого в этом городе или поблизости, кто мог бы быть обижен на вас? Даже если это что-то неприметное, дайте знать. Авторы анонимных писем не вписываются в обычные стандарты.

Увидев, что Фейфул колеблется, инспектор продолжил:

– Доктор, отбросьте сомнения. Мы расследуем убийство и должны узнать эти имена. Ничто из того, что вы скажете, не навредит невиновным людям. Кроме того, у вас самих есть личный интерес, вас же обвинили в убийстве!

Врач расслабился и горько улыбнулся. Он потер брови указательным пальцем.

– И должно быть, я кажусь опереточным злодеем. Нет, инспектор, я помогу, чем смогу. Нет нужды говорить мне, чтобы я отбросил сомнения. Получив все эти письма, я не могу переживать за их автора. Но факт остается фактом – я не могу ни на кого подумать.

– Жаль, – заметил Пардо. – Подумайте, нет ли у вас пациентки, отношение которой к вам недавно переменилось?

Инспектор знал, что ступает на зыбкую почву. Он был достаточно хорошим знатоком человеческих нравов, чтобы понимать: сильными составляющими характера доктора были гордость и даже, в каком-то смысле, высокомерие. Но он и в самом деле предполагал, что была пациентка, разгневанная воображаемой или настоящей небрежностью со стороны врача.

Но хоть доктор и не оскорбился, он все равно лишь покачал головой, отвергая предположение, что он что-либо знает о подобном недовольстве.

– Инспектор, это не тщеславие, – заявил он, словно прочитав мысли Пардо, – я просто не знаю ничего такого. Конечно, здесь нет доктора, который в ходе своей работы время от времени не сталкивался бы с недружелюбным отношением из-за пустяков или чего-то более-менее серьезного. Но если нужно указать пальцем на определенного человека и заявить: «Вот источник бедствий», – то это не так-то легко.

– Да. Но если вы сможете нам что-нибудь рассказать, то это, возможно, поможет нам. А может, и нет. Авторы анонимных писем не всегда демонстрируют враждебность. В повседневном общении такой человек может казаться вполне любезным. В любом случае, прежде чем мы отложим эту тему, не сможете ли вы назвать имя кого-нибудь из бывших пациентов, которые перешли на лечение к другому доктору? Скажем, за последний год или около того?

– Но одного, инспектор, – немедленно ответил Фейфул, почти сожалея о том, что не может угодить полиции.

– Хорошо, – продолжил не сдающийся инспектор. – Тогда мы будем искать сведения другим путем. Отправим письма Брасси – это графолог, который сможет определить пол и возраст, что поможет сузить область поиска. Теперь просто поделитесь своими мыслями о возможном авторе. Не важно, считаете ли вы их необоснованными. Я хочу услышать, что вы думаете, даже если вы и не можете доказать это.

– Вы хотите, чтобы я поделился с вами подозрениями, основываясь лишь на собственном воображении? – засомневался и возмутился доктор.

Пардо понял, что к доктору нужно подходить незаметно, и решил быть честным.

– Не вполне. Верите ли вы, что автор писем и есть убийца миссис Лакланд?

Доктор выпрямился и словно решил избегать явных обвинений.

– Так и есть. Думаю, это естественный вывод. Но часть письма не вписывается в теорию. Почему «медленно отравляете»? Это ошибка или какой-то хитрый ход автора, ведь нет сомнений в том, что пожилая леди была убита одной дозой морфия, а не от накопительного эффекта какого-то другого яда, которым можно было ее травить долгое время, на что намекает письмо.

– Хорошее замечание, доктор, – кивнул инспектор. – Вы заметили в этой теории еще что-либо странное?

– Да. Почему третье письмо было отправлено так, чтобы оно пришло в последний день жизни миссис Лакланд? Это должно было привлечь особое внимание к автору, ведь это совсем не то, как когда приходили предыдущие письма, а миссис Лакланд шла на поправку. Это такое внимание, которого убийца захотел бы избежать. А может, он или она (или надо говорить «оно») решило, что я, невиновный человек, покорно приму эти дьявольские обвинения и оставлю их в тайне?

– Что бы получил автор, если бы вы молчали? – быстро вставил Пардо. – Ничего, кроме удовлетворенного злорадства от того, что письма доставлены. И это может указать на автора. Извините, – он дружески улыбнулся Литтлджону, – я имею в виду, что это выглядит так: неутомимый автор анонимок не мог в то же самое время обдумывать убийство. Разве это не согласуется с вашими предположениями?

Он обернулся к доктору Фейфулу, и тот кивнул.

– Да, – и задумчиво добавил: – Тогда мне кажется, что… – он запнулся.

– Да? – подтолкнул его Пардо.

– Я собирался сказать, что из этого следует, что автор писем что-то подозревал. Может быть, он знал о том, что готовится убийство; может быть, знал убийцу, и по каким-то своим причинам решил бросить подозрение на меня.

– Может быть, – повторил Пардо, но было ясно, что сам он так не считает. – Но это возвращает нас к вашему первоначальному возражению: поскольку миссис Лакланд была отравлена одной большой дозой, а не множеством мелких, то что мог заметить посторонний человек, да еще настолько давно – 11 июня?

– Это проблема, – согласился доктор. – Предположим, что автор анонимок и убийца действовали сообща, и убийца знал о письмах?

– Боюсь, это не продвигает нас вперед, – ответил инспектор. – Ведь это значит, что письмо, отправленное из Буллингхэма во вторник, могло бы доставить убийце неудобства, как если бы он написал его сам. Снова, откуда все эти предположения о медленном отравлении? – Инспектор поймал взгляд Литтлджона. – Суперинтендант, вы хотите что-то сказать?

– Ну, что касается меня, то я склонен считать, что все это – дело рук одного и того же человека, а все несовпадения сделаны специально – с какой-то непонятной нам целью.

– Ясно, что сейчас мы не понимаем, в чем его цель, – заметил Пардо. – Так что сказанное вами может оказаться верным. Нам нужно рассмотреть все теории, которые только можно выдвинуть. Если за всем этим стоит один человек, то у него какая-то странная психология. Если их двое, то это еще более непонятно.

Он встал. Доктор Фейфул и суперинтендант последовали его примеру.

– Не могу вас больше задерживать, сэр, – сказал он Фейфулу. Пардо быстро сложил письма, обернул их резинкой и отправил во внутренний карман. – Пожалуйста, дайте знать, если получите новые анонимки. Я передам их эксперту. А сейчас мы должны отправиться к адвокату.

Доктор стоял, сунув руки глубоко в карманы, устремив взгляд на инспектора. В его манере была какая-то нерешительность, и это привлекло внимание обоих полицейских.