Дом, в котором живёт смерть - Карр Джон Диксон (электронные книги бесплатно txt) 📗
— Поскольку при любом ответе на этот вопрос я все равно проиграю, то лучше я пропущу мимо ушей твой намек и промолчу. Пропавший саквояж нашли?
— Да, сейчас он в моей каюте. Что же до той зловещей личности с усами…
— Удалось хоть что-то выяснить?
— Если речь идет о том таинственном человеке, — вмешался Дэйв Хобарт, который взбежал по трапу с нижней палубы и присоединился к ним, — я тоже хотел бы присутствовать. Итак, Серена?
— Я могу назвать его имя: мистер Минноч, цель поездки: Новый Орлеан. Он путешествует вместе с другим мужчиной, которого зовут Булл и который тоже направляется в Новый Орлеан. Это все, что можно сказать о них обоих. До этого рейса мистер Лиройд никогда не видел мистера Минноча и ничего не слышал о нем. Даже у капитана Джоша, который, как правило, знает всех и вся, о нем нет никакой информации.
— Но!.. — запротестовал Дэйв.
— Кроме того, на реке ты не должен предъявлять паспорт или подтверждать свою личность. Достаточно уплатить за проезд. Мистер Лиройд считает, что Минноч — бизнесмен, который занимается чужими делами. Какие бы игры он ни вел, они не должны беспокоить никого из нас. Может, он скучен и зануден, но весьма сомнительно, что он представляет хоть какую-то опасность.
— Почему же, сестренка?
— Мой бедный Дэйв, ясно видно, что он — неотесанная деревенщина. Изящества в нем не больше, чем у тарана или у метателя торта с горчицей.
— А кого ты ожидала встретить? Зловещего доктора Фу Манчу, гения зла? У него нет при себе ядовитых пауков, которых он спускает через окно… хотя до этого он потрепал мне нервы. Лучше не придумаешь, если я приведу к себе Кейт — и найду в шкафу этого таинственного человека!
— Это уже произошло, Дэйв? У тебя с Кейт было…
— Нет, и я не собираюсь!.. Я просто обмолвился, привел как пример…
В этот момент Пенни Линн обрела полное самообладание. Облаченная в элегантный костюм, который Джефф уже видел на стуле, она открыла дверь 340-й каюты и улыбнулась им:
— Привет, Серена! Привет, Дэйв! Прекрасный денек, не так ли?
Дэйв изобразил изумление:
— И тебе привет, Пенни. Наконец-то взошло солнышко. — Он посмотрел на Серену: — Это для нее ты оставила место за своим столом? Да, я это вижу. Но ты не сказала мне, что Пенни окажет нам честь своим присутствием.
— Да, Дэйв, и Джеффу тоже не сказала. Я подумала, что это будет для вас приятным сюрпризом.
— И сюрпризы не заставили себя ждать, — улыбнулась Пенни. — Но будьте любезны… прежде чем мы спустимся или чем-то займемся, могу ли я переговорить с Джеффом наедине?
Если на мгновение у Джеффа и возникло нежелание встречаться с Пенни, то она такого нежелания явно не испытывала. Она нежно улыбнулась ему и прошла в каюту. Свитер и юбка скрывали очертания ее фигуры. Он последовал за ней.
— Ты закроешь дверь, ладно, Джефф?
Он закрыл ее.
— Надеюсь, Пенни, ты не думаешь, что я буду вспоминать…
— Да? А я хочу вспомнить. Только не воображай, что я злюсь, хорошо? Как только я оправилась от удивления при виде тебя, на что потребовалось минуты две, я сразу же поняла, что совершенно не сержусь на тебя. И обрадовалась.
— Обрадовалась?
Пенни откинула назад пряди мягких золотисто-каштановых волос, которые светились в лучах солнца, падавших из иллюминатора.
— Потому что я поняла то, что мне следовало бы понять уже давно. Ведь в тех случаях, когда у меня порвалось платье или когда я чуть не потеряла его вместе с нижним бельем, это же не было с твоей стороны грубой шуткой, как кое-кто говорил. Вот это я не могла бы вынести… знать, что тебе это кажется смешным. Но ведь это все не так, правда? Ты злился на меня?
— Нет, конечно же, нет! С чего бы?
— Потому что я вела себя как глупое, злое, маленькое животное. Так я должна была выглядеть! Когда я думаю о тех ужасных вещах, которые я сказала и сделала…
— Кстати, Пенни, как поживают твои мать и отец?
— Теперь они ведут себя значительно мягче по отношению ко мне. Они больше не руководят моей жизнью, хотя в свое время отдали меня в очень строгую школу-пансион. И я рада, что теперь они даже не пытаются… Те прошлые события, которые я так болезненно восприняла, были простыми случайностями, которые преследовали нас тогда и продолжают преследовать. Если бы только я могла дать тебе понять, как много я думала о них, как часто я вспоминала…
Пенни стиснула руки. Внезапно на ее черных ресницах, которые прелестно подчеркивали сероватую голубизну глаз, блеснули слезы. Ей пришлось сделать почти нечеловеческое усилие, чтобы сдержаться.
— Прошу прощения! — сказала Пенни, подаваясь назад. — Это мой такой же глупый способ показать, как я счастлива. Но я не должна плакать тебе в жилетку, не правда ли? А то те люди, что стоят за дверью, услышат меня и неправильно поймут.
— Вы, юная леди, совершенно непредсказуемы. Впрочем, не важно. Придерживайтесь какого-то настроения или меняйте его, плачьте, смейтесь, делайте все, что вам нравится. Меня устроит возможность просто снова быть с вами.
— Ты в самом деле так думаешь?
— Ты же знаешь, что именно так я и думаю.
— Ну, я… я так надеялась. В конце концов, твоя жизнь стала успешной лишь твоими собственными усилиями. Ты выбрал тот путь, который хотел; тебя нельзя было сбить с толку или отвлечь никакими «здравыми» советами — и ты стал уважаемым автором, которым всегда хотел быть.
— Я не такой уж известный, Пенни. Но моя работа, во всяком случае, дает возможность зарабатывать на жизнь.
— Но разве работа сама по себе не приносит большого удовлетворения? Все твои книги были хороши, Джефф, а две или три из них просто очень хороши.
— Большей частью романтические глупости!
— А что плохого в романтических глупостях, если они хорошо написаны и вполне реалистичны? — Пенни подняла глаза. — Например, в «Гостинице семи мечей» я никогда не забуду тот бой на стенах у рва. А любовная сцена с леди Филидией в саду могла бы состояться в саду за Делис-Холл. Кстати, говоря о Делис-Холл…
Он не сказал ей, что образ леди Филидии Фалуорт был вдохновлен обликом Пенни Линн. Пенни подошла к иллюминатору, выходящему на палубу, и выглянула из него.
— Они ушли! — сообщила она, поворачиваясь. — И Серена, и Дэйв. Говоря о Делис-Холл, я не могу не испытывать подавленности или даже мрачности.
— Мрачности?
— Я боюсь, — призналась Пенни. — Меня беспокоит Серена, потому что она сама настолько расстроена, едва ли не до потери рассудка, что плохо понимает, где она находится и что делает.
— Что же так сильно ее расстроило?
— Пусть тебя не обманывает ее манера поведения. Она, как всегда, держится, словно на сцене. Но под ее светской сдержанностью все по-другому.
— Так все-таки что же беспокоит ее?
— Я не знаю, хотя могу предположить. Только, пожалуйста, пойми меня: она мне ни в чем не признавалась! Серена никому и ничего не расскажет из того, что в самом деле имеет к ней отношение, и, если даже она мне что-то рассказала бы, я не имела бы права даже упоминать… Но…
— Но что?
— Со мной она чуть более откровенна, чем с другими. Конечно, в делах, которые касаются ее лично, Серена настолько скрытна, что… Однако и она — и Дэйв тоже, в своей манере — не только скрытны в том, что касается их дел. Они в той же мере хранят загадочное молчание относительно того, что их вовсе не касается, а имеет отношение к некоему другому человеку.
— И кто же этот другой?
— Я.
Какое-то время Джефф прислушивался к шуму и суматохе на палубе, говорившем о близком отплытии. Издалека доносились отрывочные приказы, шипение и гул паровых двигателей, шлепанье по воде лопастей гребных колес — «Байу Куин» содрогнулась, дернулась и отошла от причала.
И когда под звуки мелодии «Мой старый дом в Кентукки», которую исполняла каллиопа, они снова двинулись вниз по течению, он рассказал Пенни о письмах Айры Рутледжа и Дэйва.
— Причина, по которой самый рассудительный из семейных адвокатов должен был связаться со мной, остается глубокой и необъяснимой тайной.
