Мегрэ у министра - Сименон Жорж (книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Ему было известно, например, что Маскулен завтракает каждый день за одним и тем же столом в ресторане «Камбала» на площади Победы, где к нему ежеминутно подходят поздороваться или сообщить шепотом какую-нибудь информацию.

О Маскулене говорили, что он в курсе личной жизни всех политических деятелей. Запросы в парламенте он делал редко, имя его обычно появлялось в газетах только накануне серьезного голосования. Тогда можно было прочесть:

«Депутат Маскулен предсказывает, что предложение будет принято тремястами сорока двумя голосами».

Знатоки дела верили этим предсказаниям, как откровению, так как Маскулен редко ошибался, да и то самое большее на два-три голоса.

Он не являлся членом никакой комиссии, не председательствовал ни в одном комитете, однако его боялись больше, чем лидера любой крупной партии.

Около полудня у Мегрэ появилось желание пойти позавтракать в «Камбалу», хотя бы для того, чтобы поближе взглянуть на человека, знакомого ему только по официальным церемониям.

Маскулен, холостяк, хотя ему уже перевалило за сорок. Никто не слыхал, чтобы у него была любовница. Не видели его ни в салонах, ни в театрах, ни в ночных кабаре.

Голова у Маскулена длинная, костистая; уже в полдень кажется, что он небрит. Одевается он плохо. Вернее, не обращает внимания на одежду; ходит всегда в неглаженом костюме, свидетельствующем, что чистоплотностью его хозяин не отличается.

Почему-то Мегрэ казалось после рассказа Пуана, что Пикмаль и Маскулен — люди одного типа.

К холостякам он питал недоверие: это люди, не имеющие никаких привязанностей.

В конце концов, он решил не ходить в «Камбалу», так как это могло выглядеть как объявление войны, и направился в пивную «Дофин». Там он встретил двух коллег, с которыми мог хотя бы часок поговорить о вещах, не имеющих отношения к отчету Калама.

Одна из дневных газет подхватила тему «Глоба», интересуясь, правда, более осторожно, завуалированно, что же в действительности происходит с отчетом Калама. Один из ее сотрудников пытался взять интервью у премьера, но не смог к нему прорваться.

Имя Пуана не упоминалось, так как строительством санатория непосредственно ведало министерство здравоохранения.

В три часа в кабинет Мегрэ постучали. Вошел Лапуэнт. Вид у него был озабоченный.

— Есть новости?

— Ничего определенного, патрон. Пока только одни предположения.

— Расскажи подробно.

— Я делал все, как вы советовали. Вы мне скажете, если я допустил где-нибудь ошибку. Сначала позвонил в Школу дорог и мостов. Сказал, что я кузен Пикмаля, Приехал в Париж, хотел бы его повидать, но не знаю его адреса.

— И тебе сообщили адрес?

— Тут же. Он живет в гостинице «Бэрри» на улице Жакоб [3] . Скромная меблирашка комнат на тридцать; хозяйка сама убирает, а хозяин сидит за конторкой. Я пошел домой, взял чемодан, чтобы предстать перед хозяином под видом студента, как вы мне советовали. Мне повезло — одна комната была свободна, и я снял ее на неделю. Около половины одиннадцатого я спустился вниз и остановился у конторки поболтать с хозяином.

— Ты говорил с ним о Пикмале?

— Да, я сказал ему, что познакомился с Пикмалем на каникулах, и вспомнил, что он, кажется, здесь живет.

— Что он сказал тебе о нем?

— Что его нет дома. Каждое утро он в восемь — выходит и идет в маленький бар на углу, где пьет кофе с рогаликами. В половине девятого он должен быть уже на службе.

— Днем он домой приходит?

— Нет. Он всегда возвращается в половине восьмого вечера и поднимается к себе, уходит по вечерам не чаще одного-двух раз в неделю. Это, очевидно, самый праведный человек на свете: у него никто не бывает, он не встречается с женщинами, не курит, не пьет, проводит все вечера, а иногда и часть ночи за чтением.

Мегрэ чувствовал, что у Лапуэнта в запасе имеется еще кое-что, и терпеливо ждал.

— Может быть, я совершил ошибку, но мне казалось, что я поступаю правильно. Я узнал, что его комната на одном этаже с моей, спросил ее номер и подумал, что вам было бы интересно узнать, что там есть. Днем в гостинице пусто. Только на третьем этаже кто-то играл на саксофоне, очевидно, музыкант репетировал, да этажом ниже была уборщица. На всякий случай я попробовал открыть дверь моим ключом. Замки там простые, старые. Сразу мне не удалось, но в конце концов дверь открылась.

— Надеюсь, Пикмаля не было?

— Нет. Но если будут искать отпечатки моих пальцев, то они там повсюду — у меня не было перчаток.

Я пересмотрел все ящики, открыл стенной шкаф и чемодан — он не был заперт на ключ. У Пикмаля имеется на смену всего один темно-серый костюм и одна пара черных ботинок. В его расческе не хватает зубьев. Зубная щетка старая. Для бритья он пользуется не кремом, а мыльным порошком. Хозяин гостиницы не ошибся, сказав, что все вечера Пикмаль читает. Книги там навалены всюду. В основном по философии, политической экономии и истории. Большинство куплено у букинистов. На нескольких имеется печать публичной библиотеки. Я записал некоторых авторов: Энгельс, Спиноза, Кьеркегор, святой Августин, Карл Маркс, отец Сертиланж, Сен-Симон… Вам это что-нибудь говорит?

— Да. Продолжай.

— В одном из ящиков я нашел картонную коробку, в которой хранились членские билеты разных партий и обществ. Там были билеты, выданные и лет двадцать и года три назад. Самый старый-ассоциации «Огненные кресты». Есть еще один, датированный 1937 годом, — билет «Аксьон Франсез». Сразу после войны Пикмаль примкнул к коммунистической партии и состоял в одной из ее секций в течение трех лет.

Лапуэнт заглянул в свои записи.

— Он также принадлежал к Интернациональной лиге теософов, центр которой находится в Швейцарии. Вы слыхали об этой лиге?

— Да.

— Забыл вам сказать — среди книг есть две по системе йогов и учебник дзюдо.

В общем, Пикмаль испробовал все религии и все философские и социальные учения. Он, видно, из тех, кто участвует в демонстрациях экстремистских группировок.

— Это все?

— Что касается его комнаты — все. Спустившись вниз, я спросил у хозяина, получает ли Пикмаль письма. Он ответил, что в корреспонденции Пикмаля он не видел ничего, кроме проспектов и повесток, приглашающих на собрания. Я пошел в бистро на углу. К несчастью, был час аперитивов. Вокруг стойки толпился народ. Пришлось долго ждать и дважды заказать вина, прежде чем я смог поговорить с хозяином так, чтобы у него не создалось впечатления, будто я его допрашиваю. Я ему преподнес ту же байку: что приехал из провинции, что мне нужно срочно повидаться с Пикмалем.