Английский детектив. Лучшее - Флеминг Ян (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

— Таким образом, ему удалось устроить так, чтобы ваш супруг не знал недостатка в спиртном, и, когда вашим хозяевам пришлось уехать из дома, в нужном месте появилась приставная лестница.

— Совершенно верно, сэр.

— Что ж, мы должны перед вами извиниться, миссис Толлер, — сказал Холмс, — поскольку ваш рассказ действительно очень помог нам во всем разобраться. А вот, если не ошибаюсь, и миссис Рукасл с врачом. Ватсон, нам теперь, пожалуй, лучше вместе с мисс Хантер вернуться в Винчестер, поскольку наше locus standi [7]представляется мне весьма сомнительным.

Вот так и была раскрыта загадка зловещего дома с рощицей медных буков перед фасадом. Мистер Рукасл выжил, но навсегда остался калекой, и на этом свете его держит исключительно забота преданной жены. Они до сих пор живут вместе со старыми слугами, которым, очевидно, известно столь много о прошлом Рукасла, что ему трудно с ними расстаться. Мистер Фаулер и мисс Рукасл, заручившись специальной лицензией, [8]поженились в Саутгемптоне на следующий день после бегства из «Медных буков». Сейчас мистер Фаулер работает правительственным чиновником на острове Маврикий. Что же до мисс Вайолет Хантер, то, к моему великому сожалению, мой друг Холмс утратил к ней интерес сразу после того, как она перестала являться главным действующим лицом одного из его расследований. Сейчас она возглавляет частную школу в Уолсоле и, думаю, весьма преуспела на этом поприще.

ГИЛБЕРТ КИТ ЧЕСТЕРТОН

Человек в проулке

Двое мужчин одновременно вошли с двух сторон в маленький проулок, отделяющий театр «Аполло» в Адельфи [9]от соседнего здания. Вечернее солнце наполняло улицы светом щедрым и ясным, молочным и пустым, но в сравнительно узком и длинном проулке было темно, из-за чего каждый из двоих видел напротив себя всего лишь темный силуэт. И все же мужчины даже в этих чернильных контурах узнали друг друга, ибо наружность у обоих была приметная, и встрече этой они не были рады.

Крытый проулок одним концом выходил на бульвар, который шел вдоль реки, отражающей все краски заката, а другим — на одну из крутых улочек Адельфи. Одна из сторон проулка представляла собой глухую стену, за ней находился старый, ныне закрытый ресторан театра, во второй имелись две двери, по одной у каждого края. Ни первая, ни вторая дверь не являлась обычным «служебным входом», это были специальные двери для частных лиц, предназначенные для особых гостей и заезжих знаменитостей, и сейчас ими пользовались актер и актриса, исполнявшие главные роли в шекспировской постановке. Исполнители такого уровня часто предпочитают иметь личные входы и выходы в театр, которые позволяют спокойно встретиться с друзьями или, наоборот, избежать встречи с ними.

Мужчины, появившиеся в переулке, несомненно, и были такими друзьями, которые знали о существовании этих дверей и оказались рядом с ними неслучайно, поскольку оба вошли в проулок одинаково спокойно и уверенно. Впрочем, не с одинаковой скоростью, что позволило им подойти к одной из тайных дверей одновременно, поскольку тот мужчина, который появился у дальнего конца, шел значительно быстрее. Мужчины со сдержанной любезностью приветствовали друг друга, и после возникшей неловкой паузы один из них, тот, который шел быстрее (похоже, он вообще был нетерпеливее), постучал.

В этом и во всем остальном эти двое были истинной противоположностью друг друга, но ни один из них ни в чем не уступал другому. Если говорить об их личных качествах, они оба были достаточно хороши собой, умны и пользовались определенной известностью. Оба занимали достаточно высокое общественное положение. Но все в них, от славы до приятной внешности, имело особенную и совершенно противоположную природу. Сэр Уилсон Сеймур был человеком, важность которого не вызывала ни малейшего сомнения у каждого, кто знал о его существовании. Чем больше вы вникали во внутреннюю жизнь государственного или церковного устройства, тем чаще вы сталкивались с сэром Уилсоном Сеймуром. Он был единственным здравомыслящим человеком на двадцать бестолковых комиссий, которые решали самые разнообразные вопросы, от преобразования Королевской академии искусств до разработки проекта биметаллизма в рамках всей империи. Особенно сильно его могущество ощущалось во всем, что касалось искусства. Он был настолько неповторимой личностью, что никто не мог с уверенностью сказать, кем он был в действительности: знатным аристократом, знатоком искусства или же великим художником, вхожим в аристократические круги. Как бы то ни было, достаточно было и пяти минут разговора с ним, чтобы почувствовать себя так, словно вся ваша жизнь проходила под руководством этого человека.

Необычность его внешности имела тот же характер. Выглядел он как-то даже заурядно, но в то же время был неповторим. К примеру, даже самые въедливые знатоки моды не смогли бы придраться к его шелковому цилиндру… И все же цилиндр его не был похож на все остальные цилиндры: возможно, он был чуточку выше принятого, что прибавляло росту и без того высокому сэру Уилсону Сеймуру. Сам сэр Уилсон был долговяз, худощав и немного сутулился, но отнюдь не казался слабосильным. В волосах его заметно просвечивала седина, но и за старика его никто бы не принял. Прическу он носил удлиненную, но женоподобным не выглядел. Кудри его слегка вились, но не производили впечатление завитых. Аккуратная острая бородка придавала ему вид мужественный и воинственный, а не наоборот, как у тех старых адмиралов на мрачных портретах Веласкеса, которыми были увешаны стены его дома. Перчатки у него были не просто серые, а с голубинкой, а трость с серебряным набалдашником была на какую-то толику длиннее обычного, что и отличало их от многих сотен подобных им перчаток и тростей, которыми джентльмены похлопывали об руку и помахивали в театрах и ресторанах.

Второй мужчина не был так высок (хотя и низким его никто не назвал бы), но явно не менее силен и импозантен. Волосы у него тоже вились, но подстрижены были коротко и плотно облегали крупную, мощную голову, голову, которой можно вышибить любую дверь, как Чосер выразился о своем мельнике. [10]Офицерские усы и выправка выдавали в нем военного, хотя такой открытый взгляд и честные пронзительные голубые глаза, как у него, чаще встречаются у моряков. У него было почти квадратное лицо, квадратный подбородок, квадратные плечи, и даже пиджак его казался квадратным. Мистер Макс Бирбом [11]в своей сумасбродной манере, популярной тогда среди карикатуристов, даже изобразил его в виде некой геометрической фигуры из четвертой книги Евклида.

И он тоже был, что называется, человеком света, хотя и пользовался славой совершенно иного рода. Вам необязательно было входить в высшее общество, чтобы слышать о капитане Катлере, прославившемся во время осады Гонконга и Великого китайского похода. Его имя преследовало вас, где бы вы ни находились. Его портреты красовались на каждой второй почтовой открытке, в каждой второй иллюстрированной газете можно было найти карты и схемы его сражений. В его честь слагались песни, которые пелись в мюзик-холлах и игрались на шарманках. Слава его, возможно, и не такая прочная, как у сэра Уилсона Сеймура, тем не менее, была вдесятеро шире, громче и легендарнее. Во множестве английских домов его считали человеком, возвысившимся над Англией на недосягаемую высоту, как Нельсон. [12]В то же время, власть, которой он обладал в Англии, была несравненно ниже той, которой был наделен сэр Уилсон.