Человек из Лондона - Сименон Жорж (лучшие книги .txt) 📗
Все происходившее так мало его трогало, что он просто сгонял с губ невольную улыбку. Когда на железной лестнице послышались шаги, он сделал вид, будто дремлет, что было, впрочем, нетрудно. Через несколько секунд раздался стук в дверь, и Малуэн проворчал:
— Войдите!
Вошел инспектор. Малуэн подумал, что, если дверь останется приоткрытой, стекла отпотеют. Он поднялся и захлопнул дверь, сердито глянув на посетителя.
— Что вам здесь нужно?
Ну как не улыбнуться, видя, с каким недоумением полицейский уставился на стекла будки?
— Я из Скотленд-Ярда и хотел бы кое-что у вас узнать.
Тыльной стороной рукава инспектор протер стекло и попробовал определить, что оттуда видно.
— Мы где — во Франции или в Англии? — нахально спросил Малуэн.
Инспектор удивленно обернулся, посмотрел на печку, пенковую трубку, покрытый старой промокательной бумагой стол и пузырек с фиолетовыми чернилами.
— Я работаю в контакте с французской полицией, — сказал он.
— А кто мне это подтвердит?
Малуэн был восхищен тем, как играет свою роль.
— Если настаиваете, могу позвать комиссара, но право же, не стоит труда. Я задам вам только пару вопросов. Эти рамы всегда закрыты?
— Всегда.
— Как же вы устраиваетесь, чтобы видеть вагоны?
«Ну кто мне поверит, если я скажу, что в такую минуту мне хотелось рассмеяться?» — подумал Малуэн.
Но это была правда. Движением головы он указал на ту часть стекла, которую инспектор вытер рукой.
— Делаю, как вы, — ответил он.
— В последние ночи вы не заметили ничего необычного?
— Что вы называете необычным?
— Ничего. Благодарю вас.
Инспектор еще раз окинул взором стул, печку, стол, чернила и даже шкафчик, прикоснулся рукой к шляпе и вышел. Только тогда Малуэн почувствовал, что у него перехватило горло; в этот момент он дорого бы дал за чашку кофе. Водки в бутылке уже не было, а сменщик на сей раз не забыл запереть свою в шкаф.
Малуэн больше не мог открыть раму и выглянуть на улицу. Жара становилась невыносимой. Он снял пиджак, расстегнул на груди рубашку. Легкий шум показал, что пошел мелкий ноябрьский дождь.
Даже не двигаясь с места, Малуэн ясно представлял себе ночной пейзаж: линии желтых огней с размытыми дождем ореолами, блестящие мокрые улицы, темные набережные, воды гавани, покрытые подвижными кружочками, жандармов в шинелях с поднятыми воротниками, маленького комиссара, вприпрыжку расхаживающего взад и вперед, раздраженного и старательно избегающего грязи из-за своих лакированных ботинок.
Камелия сидит в «Мулен-Руж», где клиенты приглашают ее танцевать и угощают выпивкой.
Но где же человек из Лондона? Не в гостинице, конечно. Он видел, как стягиваются к порту и городу силы полиции. Значит, не пройдет он и трехсот метров, как наткнется на жандарма или инспектора.
Поиски начались, как всегда, с обыска судов, где легко укрыться, а также с подозрительных гостиниц.
Тут Малуэн спросил себя: «Будь я на его месте, куда бы я спрятался?»
Первым делом он подумал о пещерах в скале, но ведь и жандармам придет та же мысль.
Если англичанин спрятался там, ему конец.
Беспрестанно перебираться с места на место тоже не лучше. Отвязать баркас и выйти в море? Бесполезно: все порты предупреждены.
Есть всего один выход: иметь в городе друга и попросить у него убежища.
Но человек из Лондона ни с кем, кроме Камелии, не разговаривал, а она явно за что-то на него сердится.
«Его возьмут!» — заключил Малуэн, и ему стало не по себе.
Затем он подумал: «Пусть возьмут, это в моих интересах. Тогда он не придет требовать деньги». — И тут же осекся: «Но он скажет, что бросил чемодан в воду близ поста стрелочника».
Малуэн задыхался. Он вышел подышать свежим воздухом и на миг увидел гавань, окруженную огнями, пестрые окна «Мулен-Руж». Посмотрев в сторону своего дома, с досадой подумал, что по возвращении увидит надутые лица, возможно, его встретят упреками или новым скандалом.
Впрочем, можно от всего отделаться, стоит только подняться в спальню и лечь: сон ему необходим. Он снова задремал и проснулся, когда уже светало. Теперь он наконец открыл окно и осмотрелся.
Прежде всего поискал глазами жандармов и увидел всего двоих: по одному на каждой набережной, но около рынка из автомобиля выходили люди. Малуэн узнал среди прибывших капитана порта и морского комиссара. К ним подошел с объяснениями городской комиссар.
Человек из Ярда был тут же. Старик, видимо, ушел спать.
Через несколько минут от причалов отвалили портовые шлюпки, в каждой из них сидели по три человека, и Малуэну хватило этого, чтобы все понять. Такие сцены повторялись периодически. Всякий раз, когда тело утопленника не удавалось обнаружить, поиски велись баграми и кошками.
Представители власти остались на набережной под мелким дождем, их мокрые плечи поблескивали. Еще несколько минут они о чем-то совещались, затем разошлись.
Погода стояла отвратительная, сырая и холодная, небо висело низко над головой. С вагонов капало. Г-н Бабю, судовладелец, выкатил из гаража свою машину, залил радиатор горячей водой, но, несмотря на это, полчаса заводил мотор вручную, прежде чем тот заработал.
— Что, этой ночью кто-нибудь утонул? — спросил Малуэна сменщик, завидев лодки.
— Ничего такого не было.
— Ну и жарища! — проворчал сменщик, закрывая заслонку печки.
А в это время человек из Лондона где-то прятался, возможно, дрожа от холода, возможно, без денег и еды.
Суетясь вокруг мужа, г-жа Малуэн заметила, что он избегает смотреть ей в глаза.
Она решила, что это из-за вчерашнего скандала, и первая сделала шаг к примирению.
— Я не стала будить Анриетту, — вполголоса сказала она, подавая кофе. — Пусть воспользуется случаем. Без места она долго не пробудет.
6
— Ольга, поживее завтрак мисс Митчел!
Когда горничная с подносом проходила мимо, хозяйка жестом остановила ее и бегло осмотрела еду.
— Добавьте тостов и порцию масла.
Часы над баром из красного дерева, наверно, показывали половину десятого. Но время теперь ничего не значило для отеля «Ньюхейвен». Отель перестал жить нормальной жизнью.
Старый Митчел, вернувшийся только в пять утра, уже встал. Было слышно, как он расхаживает по ванной комнате, и коридорный утверждал, что он делает гимнастику.
Инспектор Молиссон всю ночь провел на улице. Хозяйка уже сидела за конторкой, когда он вернулся.
Внешне он был совершенно спокоен, словно человек, непричастный к происходящему.
— Я хочу поспать до десяти, и если позвонят или будут спрашивать, ни в коем случае не беспокойте меня.
В десять распорядитесь подать завтрак.
— Но спать-то вам придется всего два часа.
— Этого достаточно.
Он был очень любезен и прост, однако хозяйка не решилась его расспрашивать. Рассыльный, явившийся в отель в половине девятого, рассказал, что всюду торчат жандармы и полицейские. Разумеется, он несколько преувеличивал, но, в общем, так и было: торговцы, открывая магазины, тоже это заметили.
Дождь, видимо, зарядил на весь день. Обманчивое зеленое море избороздили белые барашки. Без четверти девять зазвонил телефон, спрашивали инспектора, но хозяйка осталась неумолима.
— Нет, сударь! Мистер Молиссон категорически запретил. Будьте любезны перезвонить после десяти.
Приступая к работе, Жермен тихо бросил:
— Я все думаю, возьмут его или нет.
Хозяйка с удивлением отметила, что все это время и не вспомнила о Брауне. Ее больше занимал размах полицейской операции и спокойствие инспектора Скотленд-Ярда.
— Где он может скрыться? — продолжал Жермен, натягивая белую куртку, которую носил в те часы, когда не прислуживал за столом. — Вот вы, например, мадам Дюпре, разве заподозрили бы в нем преступника? Он с таким печальным видом пил свое виски и молча, лишь взглядом просил вторую порцию.
