Мастера детектива. Выпуск 3 - Сименон Жорж (читать книги регистрация txt) 📗
Я решил исходить из предположения, что водитель почтового фургона не ошибся. Следовательно, небольшую группу подозреваемых нужно было тщательно изучить. Мисс Гилкрист не приобретала ничего со смертью Ричарда Эбернети и очень мало – со смертью Коры Ланскене: фактически кончина последней лишила ее работы и затруднила возможность подыскать новое место. К тому же мисс Гилкрист попала в больницу, безусловно, в результате отравления мышьяком.
Сьюзен Бэнкс выиграла от смерти Ричарда Эбернети и в значительно меньшей степени – от смерти миссис Ланскене; хотя в последнем случае ее мотивом почти наверняка могло быть обеспечение безопасности. У нее были основания считать, что мисс Гилкрист подслушала относящийся к ней разговор между Корой Ланскене и ее братом, и, следовательно, она могла решить, что мисс Гилкрист необходимо убрать. Помните, что миссис Бэнкс отказалась пробовать свадебный пирог и предлагала не звать врача до утра, когда мисс Гилкрист ночью стало плохо.
Мистер Энтуисл не выиграл ни от одной из смертей, однако обладал немалым контролем над делами и трастовыми фондами мистера Эбернети, поэтому здесь могла крыться какая–то причина, по которой Ричард Эбернети не должен был прожить слишком долго. Но, спросите вы, если преступник – мистер Энтуисл, то почему он обратился ко мне?
На это я отвечу – не в первый раз убийца бывает слишком уверен в себе.
Теперь мы переходим, так сказать, к двум посторонним – мистеру Гатри и монахине. Если мистер Гатри – действительно тот, за кого он себя выдавал, то он освобождается от подозрений. То же самое относится и к монахине. Вопрос в том, являлись ли эти люди теми, кем представились.
Могу добавить, что через это дело проходит довольно странный «лейтмотив» в виде монахини. Монахиня приходит в дом мистера Тимоти Эбернети, и мисс Гилкрист кажется, что это та же монахиня, которую она видела в Литчетт–Сент–Мэри. К тому же монахиня или монахини приходили сюда за день до смерти мистера Эбернети…
– Ставлю три против одного, что это монахиня, – пробормотал Джордж Кроссфилд.
– Итак, – продолжал Пуаро, – перед нами фрагменты картины: смерть мистера Эбернети, убийство Коры Ланскене, отравленный свадебный пирог, «лейтмотив» в виде монахини.
Упомяну и о других моментах, привлекших мое внимание: визит художественного критика, запах масляной краски, почтовая открытка с изображением гавани Полфлексана, букет восковых цветов, стоявший на том малахитовом столике, где теперь стоит китайская ваза.
Размышление над этими моментами и привело меня к правде, которую я собираюсь вам сообщить.
Первую ее часть я поведал утром. Ричард Эбернети умер внезапно – но не было никаких причин предполагать «нечестную игру», если бы не слова, сказанные его сестрой Корой после похорон. Все дело об убийстве Ричарда Эбернети основано на этих словах. В результате их вы все поверили, что имело место убийство, и поверили не только из–за самих слов, но и из–за характера Коры Ланскене. Ибо Кора всегда славилась умением говорить правду в неподходящие моменты. Таким образом, подозрение, что Ричард Эбернети был убит, основывалось не только на фразе Коры, но и на ней самой.
Теперь я перехожу к вопросу, который неожиданно задал самому себе: «Насколько хорошо вы все знали Кору Ланскене?»
Пуаро сделал паузу, и Сьюзен резко осведомилась:
– Что вы имеете в виду?
– То, что вы знали ее плохо, – ответил Пуаро. – Младшее поколение вовсе не видело ее, а если и видело, то в детстве. Среди присутствовавших только три человека по–настоящему знали Кору – дворецкий Лэнском, который очень стар и плохо видит, миссис Тимоти Эбернети, которая видела ее всего несколько раз, когда выходила замуж, и миссис Лео Эбернети, знавшая Кору достаточно хорошо, но не видевшаяся с ней более двадцати лет.
Поэтому я сказал себе: «Предположим, что в тот день на похороны приезжала не Кора Ланскене».
– Вы имеете в виду, что тетя Кора… не была тетей Корой? – недоверчиво спросила Сьюзен. – Что убили не тетю Кору, а кого–то другого?
– Нет–нет, убили именно Кору Ланскене. Но за день до того на похороны ее брата приезжала не Кора Ланскене, а женщина, чьей целью было воспользоваться фактом внезапной кончины Ричарда и создать у его родственников впечатление, что он был убит. Это ей удалось проделать в высшей степени успешно!
– Чушь! Зачем? Чего ради? – заговорила Мод.
– Зачем? Чтобы отвлечь внимание от другого убийства – убийства самой Коры Ланскене. Ибо если Кора говорит, что Ричард был убит, а на следующий день убивают ее саму, две смерти будут, скорее всего, рассматривать как возможные причину и следствие. Ведь если Кора убита, ее коттедж взломан и версия об ограблении не убеждает полицию, на кого падет подозрение в первую очередь? На женщину, которая жила в одном доме с жертвой.
– Право же, мсье Понтарлье, – почти весело запротестовала мисс Гилкрист, – неужели вы предполагаете, что я совершила убийство из–за аметистовой броши и нескольких ничего не стоящих этюдов?
– Нет, – ответил Пуаро, – из–за кое–чего более ценного. Один из этих этюдов, мисс Гилкрист, изображающий гавань Полфлексана, был скопирован, как проницательно догадалась мисс Бэнкс, с открытки, где был изображен не существующий ныне причал. Но миссис Ланскене всегда рисовала с натуры. Тогда я вспомнил, что мистер Энтуисл упоминал о запахе масляной краски в коттедже, когда он впервые там побывал. Вы умеете рисовать, не так ли, мисс Гилкрист? Ваш отец был художником, и вы многое знаете о картинах. Предположим, одна из картин, приобретенных Корой на дешевых распродажах, в действительности была очень ценной. Предположим, что сама Кора не подозревала о ее ценности, но вам это было известно. Вы знали, что Кора в скором времени ожидала визита старого друга – известного художественного критика. Затем ее брат внезапно умер – и в вашей голове родился план. Ничего не стоило подсыпать в утренний чай Коры такую дозу снотворного, чтобы она пробыла без сознания весь день похорон, покуда вы играли ее роль в «Эндерби». Вы хорошо знали об «Эндерби», слушая разговоры Коры. Подобно многим пожилым людям, она часто рассказывала о своем детстве. Вы изобретательно упомянули старому Лэнскому, войдя в дом, о меренгах и хижинах – это должно было убедить его, что вы та, за кого себя выдаете, если бы он начал в этом сомневаться. Да, вы в полной мере воспользовались в тот день вашими знаниями об «Эндерби», ссылаясь на разные события прошлого и предаваясь воспоминаниям. Никто не заподозрил, что вы не Кора. На вас была ее одежда – конечно, вы что–то подложили внутрь, чтобы выглядеть полнее, – а так как она носила фальшивую челку, вам было легко ее использовать. Никто из присутствующих не видел Кору по меньшей мере двадцать лет, а за двадцать лет люди настолько меняются, что их бывает невозможно узнать. Однако привычки и детали поведения хорошо запоминаются, а Кора обладала весьма выразительными манерами, которые вы тщательно репетировали перед зеркалом.
И вот тут–то, как ни странно, вы сделали первую ошибку. Вы забыли, что зеркало все показывает наоборот. Изображая перед зеркалом привычку Коры по–птичьи склонять голову набок, вы не сознавали, что воспроизводите ее неверно. Вы видели, как Кора наклоняет голову вправо, но забыли, что, воспроизводя подобный эффект в зеркале, вы наклоняете голову влево.
Вот что озадачило и обеспокоило Элен Эбернети в тот момент, когда вы выступили с вашей знаменитой инсинуацией. Ей показалось, будто что–то «не так». Я понял, в чем дело, вчера вечером, когда Розамунд Шейн неожиданно сделала замечание о том, что происходит в подобных случаях. Все всегда смотрят на говорящего. Следовательно, что–то «не так» было с Корой Ланскене, так как в тот момент на нее смотрели все, включая миссис Лео. Вчера вечером, после разговора об отражениях и о том, как кто себя видит, миссис Лео, очевидно, стала экспериментировать перед зеркалом. Ее лицо не особенно асимметрично. Возможно, она подумала о Коре, вспомнила о ее привычке наклонять голову вправо и повторила этот жест, глядя в зеркало. Что–то в отражении показалось ей неправильным, и она тотчас же сообразила, что было «не так» в день похорон. Миссис Лео задумалась: либо Кора стала наклонять голову не вправо, а влево, что казалось маловероятным, либо Кора не была Корой, что тоже вроде бы не имело смысла. Но она решила сразу же сообщить о своем открытии мистеру Энтуислу. Однако некто, привыкший рано вставать, уже поднялся, последовал за ней и, опасаясь разоблачения, ударил ее мраморным дверным стопором. – После паузы Пуаро добавил: – Теперь могу сообщить вам, мисс Гилкрист, что сотрясение мозга у миссис Эбернети не слишком тяжелое. Скоро она сама сможет нам рассказать, что с ней произошло.
