Лучше умереть! - де Монтепен Ксавье (книги регистрация онлайн .txt) 📗
— Да.
— Ах! Но это просто чудовищно!
— Конечно, чудовищно! И за подобные вещи их никак нельзя наказать?
— Их можно публично опозорить, но не наказать.
— Значит, девушка, лишившись работы, лишится и жизни. Ведь у нее отобрали последний кусок хлеба… и убийц никак нельзя будет призвать к ответу?
— Нет! — сжав зубы, произнес Жорж.
— Но ведь бедняжка Люси умирает! Послушайте, сударь. Я по глазам вижу, что вы человек добрый. Придумайте же что-нибудь, чтобы вернуть счастье несчастному ребенку. Вы же лучший друг господина Люсьена. И я знаю, что вы как адвокат консультируете господина Армана. Вы можете встретиться с ними и попросить их пощадить Люси. Пусть госпожа Арман сделает так, чтобы Люси снова взяли на работу! Пусть господин Люсьен вернется к невесте и простит ее, ведь вина лежит вовсе не на ней, и девушка будет спасена. Разве несчастный ребенок должен нести ответственность за прошлое матери… которая, между прочим, тоже, может быть, ни в чем не виновата… Спасите же ее, сударь, спасите ее!
Жорж с жадностью вглядывался в лицо разносчицы хлеба. Словно бы изучал каждую его черточку.
— Вы давно знакомы с госпожой Люси, сударыня? — спросил он.
— Нет.
— Вас ведь зовут Лиз Перрен, не так ли?
— Да, сударь, а Люси я люблю, как если бы она была мне дочерью.
В этот момент в дверь кабинета тихонько постучали. На пороге появилась Мадлен.
— Сударь, — сказала она, — к вам господин Арман.
— Он! — в смятении воскликнула разносчица хлеба.
— Вот его и надо попросить, — произнес Жорж, взяв Жанну за руку. — Именно его следует просить о том, чтобы он подарил жизнь той несчастной девочке, которую вы так любите.
И, увлекая за собой клермонскую беглянку, он направился в гостиную, где ждал его лже-Арман. Миллионер несколько удивился, увидев, что Жорж выходит из кабинета в обществе какой-то явно не принадлежавшей к их кругу женщины; но тут же его удивление стало просто бескрайним: женщина — вид у нее был совсем безумный — рухнула вдруг перед ним на колени, низко опустив голову, и умоляюще воздевая к нему руки.
— Кто вы? Что вам от меня нужно? — спросил он.
Ответил ему адвокат.
— Эту несчастную женщину зовут Лиз Перрен, сударь. Она только что рассказала мне, что питает глубокую, почти материнскую привязанность к одной юной особе, которая буквально умирает от отчаяния, и просила меня ходатайствовать перед вами, чтобы вы помогли нам спасти эту девушку.
— Да… да… — разрыдавшись, с трудом проговорила Жанна. — Спасите ее!
Услышав сначала имя Лиз Перрен, а потом этот голос, миллионер ощутил, как на висках у него выступает холодный пот. Жак Гаро и вдова Пьера Фортье встретились двадцать с лишним лет спустя после альфорвилльской трагедии, но обоих время изменило до неузнаваемости. К тому же за то долгое время, что бывший мастер провел в Нью-Йорке, он приобрел неискоренимый американский акцент, так что и голос его теперь звучал несколько иначе.
Подняв голову, Жанна сквозь пелену слез взглянула на человека, от которого зависело спасение Люси. Бледное лицо миллионера в обрамлении седых, почти совсем уже белых волос и бакенбардов, не пробудило в ее памяти никаких воспоминаний. Но зато. Жак мгновенно узнал в увядшем лице разносчицы хлеба черты прекрасной юной женщины, которую когда-то безумно любил. И содрогнулся.
Какое-то время ему казалось, что это конец. Он думал, что Жанна вот-вот узнает его.
Однако испуг его длился недолго. Он понял, что неизбежно погубит себя, если не сможет сейчас вести себя как ни в чем не бывало, не обращая внимания на грозящую ему опасность.
— Ходатайствовать о какой-то девушке! Спасти ее! Ничего не понимаю! Что все это значит?
— Дорогой господин Арман, — сказал Жорж, — речь идет о Люси Фортье.
— О Люси Фортье? — переспросил миллионер. — И что же я могу сделать для девушки, которая имеет несчастье быть дочерью женщины, носящей клеймо преступницы?
— Вы можете вернуть ее к жизни, сударь! — воскликнула Жанна. — Вы отобрали у нее любимого человека, чтобы выдать за него свою дочь; ваша дочь лишила ее работы, единственного источника средств существования! Теперь сердце Люси разбито, и она медленно угасает. Вы убиваете ее! Разве это не жестоко? Ваша дочь будет жить богато и счастливо, а Люси умрет от отчаяния… Это слишком несправедливо, сударь, этого нельзя допустить!
— Э! — решительно возразил лже-Арман. — Я-то тут причем? Разве я виноват, что Люси — дочь преступницы?
— Значит, это все, на что вы способны: оскорблять ее снова и снова? — почти угрожающе произнесла Жанна.
И тут словно сам дьявол подсказал Жаку Гаро, как вести себя.
— По-моему, вы что-то слишком близко к сердцу принимаете эту историю! — сказал он. — Можно, знаете ли, подумать, что вас с девушкой связывает нечто куда более прочное, чем простая дружба! В чем вы явились меня упрекать? Расстроив чудовищный брак, я выполнил свой долг и горжусь этим! А теперь мне лишь остается выполнить еще один долг, и, если будет нужно, господин Дарье поможет мне. Та настойчивость, с которой вы ходатайствуете за Люси Фортье, выдала вас, и я все понял. Вы не Лиз Перрен… вы — альфорвилльская преступница… вы — клермонская беглянка… вы — Жанна Фортье…
Услышав это, Жанна почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Ее охватила дрожь; она растерянно оглянулась по сторонам, словно ища спасения. Жак Гаро сказал, обращаясь уже к Жоржу:
— Мы окажем огромную услугу обществу и правосудию, если поможем немедленно арестовать эту женщину; я сам сейчас схожу за жандармами.
И злодей направился к двери. Жорж бросился следом и преградил ему путь.
— Минуточку, сударь, прошу вас! Эту женщину зовут Лиз Перрен. Ни о каком другом имени я не знаю, да и знать не желаю. Но, будь она даже той несчастной, о которой вы говорили, будь она и в самом деле Жанной Фортье, здесь она под моей защитой. Сюда она пришла по своей воле и уйдет точно так же. Мой кабинет — не мышеловка! Ступайте же, сударыня. Ступайте и ничего не бойтесь…
Жанна, дрожа от волнения, протянула руки к Жоржу, словно благодаря его и благословляя, и, пошатываясь, сделала несколько шагов к двери.
— Но это же ни на что не похоже! — вскричал Поль Арман. — Это…
— Вы в моем доме, сударь, — оборвал его Жорж, — и я не потерплю никаких замечаний по поводу моего поведения; здесь только я решаю, как следует поступать! Идите же, Лиз Перрен. Ступайте с миром!
Клермонская беглянка бросилась к Жоржу, с какой-то исступленной признательностью поцеловала ему руку и исчезла за дверью. Поль Арман шагнул было вслед за ней. Однако Жорж опять оказался у него на пути.
— Вы, кажется, пришли поговорить со мной по делу. — улыбкой сказал он.
— Почему вы отпустили ее? — яростно спросил миллионер.
— Но, сударь, вам-то что до этого? Или у вас, может быть, есть основания опасаться ее?
Поль Арман понял, что только что, проявив по отношению к Жанне ничем не оправданную ожесточенность, он поступил крайне неосторожно.
— С чего вдруг мне бояться? — пробормотал он.
— Уверяю вас, у меня создалось именно такое впечатление! Если эта несчастная и в самом деле Жанна Фортье, ей можно простить такое поведение: пусть она даже и преступница, но ведь она еще и мать! Если же она, напротив, никакая не Жанна Фортье, а всего лишь Лиз Перрен, славная женщина, проявившая сочувствие к одинокой, обездоленной и страдающей девочке, то мы не только не вправе ее порицать, мы восхищаться ею должны. Ведь такой поступок свидетельствует о ее великодушии!
Миллионер пришел в себя.
— Вы абсолютно правы, дорогой адвокат, — произнес он, — но меня тоже можно понять: я никак не мог совладать с охватившим меня гневом, ибо оказался вдруг — или, если вам угодно, мне показалось, что оказался, — лицом к лицу с той негодяйкой, что убила отца моего будущего зятя.
— Я вас понимаю; но ведь вы могли ошибиться, а ваша ошибка нанесла бы Лиз Перрен непоправимый ущерб.
— В этом вы тоже правы; что поделаешь: гнев — плохой советчик!
