Выпуск II. Том 10 - Кристи Агата (читать книги регистрация txt) 📗
Теперь доктор заговорил иначе: отчетливо и властно.
— Леди Аствелл, вы спите, но вы меня слышите? Способны ответить?
Не меняя положения, она отозвалась бесцветным монотонным голосом, который прозвучал очень слабо:
— Я слышу. Могу отвечать.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в тот вечер, когда был убит ваш муж. Вы помните этот вечер? Хорошо помните?
— Да.
Легкая нервная дрожь передернула ее.
— Итак, вы за столом во время ужина. Что вы видите? Что чувствуете?
— Я расстроена, сокрушаюсь из-за Лили.
— Это мы знаем. Что вы видите вокруг себя?
— Виктор в неумеренном количестве поглощает соленый миндаль, он такой лакомка. Надо предупредить Парсонса, чтобы ставил блюдо с миндалем на другой конец стола.
— Отлично. Продолжайте.
— Рьюбен насуплен и подавлен. Едва ли это из-за одной Лили. Подозреваю, что у него деловые неприятности. Виктор то и дело бросает на него скрытые взгляды…
— Что вы можете сказать о мистере Трефузиусе?
— Его левая манжета пообтрепалась. Волосы обильно смазаны брильянтином… Скверная привычка у мужчин; обивка кресел всегда в жирных пятнах.
— А теперь, мадам, ужин окончен, — сказал доктор Казалет, выразительно взглянув на Пуаро. — Вы пьете кофе. Опишите все подробнее.
— Кофе сварен хорошо. Кухарке это удается далеко не каждый день, вообще ей нельзя ничего доверить… Лили часто поглядывает на окно. Не знаю, что ей там понадобилось? В гостиную входит Рьюбен. У него приступ мрачности, не знает на ком сорвать свой гнев и очень груб с Трефузиусом, беспрерывно осыпает его оскорблениями. У Трефузиуса в руке нож для разрезания бумаг с довольно острым лезвием. Как он его стиснул! Даже суставы пальцев побелели. Воткнул в стол с такой силой, что кончик отломился… Держит, словно кинжал, готовый вонзиться в спину… Они оба уходят. С беспокойством и нежностью смотрю на Лили. Как ей к лицу зеленый муслин! В своем платье она похожа на водяную лилию… Нет, чехлы от мебели придется отдать в стирку на следующей же неделе.
— Минутку, леди Аствелл, остановитесь.
Казалет снова повернулся к Пуаро.
— Кажется, наступает самое главное, — шепотом сказал он. — Разрезательный нож, вот что первым запало в ее подсознание. Перейдем теперь в башню. — Он продолжал настойчиво и четко: — Прошло некоторое время. Вы уже в кабинете у вашего мужа. Началась ссора, не так ли?
Она опять непроизвольно поежилась.
— Да, очень крупная ссора. Мы не сдерживаемся и говорим очень обидные вещи друг другу.
— Отвлекитесь от этого. Забудьте. Насколько ясно вы видите комнату? Она ярко освещена? Шторы задернуты?
— Нет, плафон потушен. Зажжена только настольная лампа.
— Вот вы уходите. Желаете ли вы мужу спокойной ночи?
— Нет. Я слишком рассержена.
— Вы видите его в эти минуты последний раз. Скоро он будет убит. Вы знаете его убийцу?
— Да. Это Трефузиус.
— Почему вы так говорите? Что вас натолкнуло на эту мысль?
— Горб. Горб на шторе. Она оттопыривалась.
— Вы видели достаточно ясно?
— Да. Я почти коснулась шторы.
— Вы подумали, что там спрятался человек? Трефузиус?
— Да.
— Почему вы уверены, что именно он?
Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, она заволновалась.
— Я… я… Из-за ножа для бумаг.
Пуаро и Казалет переглянулись.
— Леди Аствелл, вы говорите, что на шторе был выступ, словно кто-то прятался. А вы видели этого человека?
— Нет.
— Значит, вы заподозрили Трефузиуса, потому что незадолго перед тем он со злобой сжимал нож?
— Да.
— Разве Трефузиус не отправился к себе наверх спать?
— Да, он поднялся в свою комнату.
— Выходит, в оконном проеме он затаиться не мог?
— Не мог.
— Уходя, он пожелал сэру Рьюбену доброй ночи?
— Да.
— И больше вы его не видели в кабинете?
— Нет. — Она говорила все с большим колебанием, дыхание ее становилось прерывистым, она слегка застонала.
— Сейчас проснется, — сказал вполголоса доктор. — Думаю, что большего нам не добиться.
Пуаро кивнул. Доктор наклонился над леди Аствелл.
— Вы просыпаетесь. Надо проснуться, — мягко повторил он. — Сейчас вы откроете глаза.
Несколько минут они ждали. Леди Аствелл приподнялась и поочередно обвела их взглядом.
— Я в самом деле спала?
— Совсем недолго, леди Аствелл, — ответил доктор.
— Значит, вы все-таки проделали свой фокус?
— Ну, вы ведь не ощущаете ничего плохого?
— Пожалуй, некоторую разбитость. Я устала.
Оба мужчины поднялись.
— Мы вас покинем и скажем, чтобы вам принесли крепкого кофе. Это вас подбодрит.
— А я что-нибудь говорила? — догнал их уже у дверей ее возглас.
— Право, ничего особенного. Кажется, вы беспокоились о том, чтобы отдать в стирку чехлы с кресел.
— Для этого не стоило меня гипнотизировать, — сказала она с улыбкой. — Это я сказала бы вам охотно и так. А еще что?
— Вы можете припомнить, как в гостиной, сидя за кофе, мистер Трефузиус вертел в руках разрезательный нож?
— Может, и вертел, но, честно говоря, я этого попросту не заметила.
— А оттопыренная занавеска? Это на что-нибудь наталкивает?
Леди Аствелл сосредоточенно нахмурилась.
— Словно что-то брезжит в памяти… — голос ее звучал нерешительно. — Но нет, ничего определенного… и все-таки…
— Не беспокойтесь, леди Аствелл, — живо произнес Пуаро. — Нет смысла напрягаться. Это уже несущественно, абсолютно несущественно!
Доктор Казалет проводил Пуаро в его комнату.
— Теперь вы нашли объяснения многому, — сказал он. — Без сомнения, когда сэр Рьюбен напускался на своего секретаря, тому стоило неимоверных усилий сдерживать себя, поэтому он так сжимал нож и стискивал пальцы. Что касается леди Аствелл, то сознательная часть ее существа была полностью занята беспокойством о Лили Маргрейв и лишь подсознательная работа мозга зафиксировала многие другие факты. То, что она называет интуицией, есть их правильное или неправильное толкование. Теперь перейдем к шторе с горбом. Это весьма интересно. Из вашего рассказа я представляю себе, что письменный стол расположен на одной линии с окном. Окно, конечно, занавешено?
— Да, на нем шторы из черного бархата.
— И амбразура окна достаточно глубока, чтобы там мог спрятаться человек.
— Пожалуй так.
— Значит, это не исключено. Но был ли это секретарь? Ведь двое видели, как он покинул комнату. Виктора Аствелла встретил выходящим из кабинета в башне Трефузиус. Лили Маргрейв тоже отпадает. Кто же этот неизвестный? Ясно одно, он должен был проникнуть в кабинет еще до того, как сэр Рьюбен поднялся к себе в башню из гостиной. А если капитан Нэйлор? Не мог спрятаться он?
— Почему же нет? — протянул задумчиво Пуаро. — Он, видимо, отужинал в гостинице, но как установить момент, когда он оттуда вышел? Хотя возвратился более точно: полпервого.
— Выходит, убийство мог совершить он, — констатировал врач. — Повод имеется, оружие при нем… Но мне сдается, такое решение вас не привлекает?
— Вы угадали. В голове у меня вертится совсем другое, признался Пуаро. — Скажите-ка, доктор, а если на секундочку предположить, что мужа убила сама леди Аствелл, то выдала ли она бы себя во время гипнотического сеанса?
— Что? Леди Аствелл — убийца?! Вот уж никогда бы не подумал. Впрочем, и в этом есть вероятность: ведь она оставалась с сэром Рьюбеном последней и позже его уже никто живым не видел… Что касается вашего вопроса, то я склонен ответить «нет». Под гипнозом она бы выдала себя, если бы твердо решила скрыть собственную вину, не тем, что созналась, но просто не смогла бы с такой искренней убежденностью обвинить другого…
— Понятно, — пробормотал Пуаро. — Я ведь и не сказал вам, что подозреваю леди Аствелл. Одна из версий, не более.
— Дело чертовски интересное, — произнес доктор после минутного размышления. — Подозрение падает на стольких людей! Хэмфри Нейлор, леди Аствелл и даже Лили Маргрейв!
