Шерлок Холмс и Золотая Птица - Томас Фрэнк (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Понукая лошадь, возница тронул свой экипаж, не обращая внимания на доносившиеся из него крики негодования. Теперь Холмс дал команду нашему кучеру, мы отъехали от тротуара и скромно пристроились позади экипажа китайцев. Холмс громко хохотал, я присоединился к нему. Преследователи неожиданно превратились в преследуемых, и наше веселье усилилось, когда в заднем окне закрытого экипажа появились две головы и мрачно уставились на нас. Китайцы увеличили скорость: мы, по указанию Холмса, сделали то же самое, и вскоре оба экипажа во весь дух неслись по улице.
Холмсу наконец надоела эта игра, и, повинуясь новому приказанию, наш возница на полном скаку осадил лошадь и направил экипаж в одну из боковых улиц. Китайцы с разгону пролетели вперед, и мы с легкостью избавились от них.
Вскоре после этого мы расплатились с возницей и вышли на углу какого-то сквера. Судя по выражению лица кучера, Холмс отвалил ему такие чаевые, что парень не отказался бы и впредь ежедневно катать парочку сумасшедших англичан.
Остаток пути мы проделали пешком: мой друг редко называл посторонним истинное место следования, полагая, что чем меньше народу владеет информацией, тем она сохраннее.
– Здесь, в Берлине, не часто встретишь китайца, – рассуждал Холмс. – Это облегчает наше положение в том случае, если слежка возобновится.
– А когда вы заметили, что за нами следят?
– Как только мы покинули «Бристоль-кемпинг». Появление этих двоих было для меня сюрпризом, Ватсон. Разумно предположить, что они следовали за нами из Лондона. Вопрос в том, где они присоединились к нам!
Я не понял последней фразы своего друга. И Холмс терпеливо объяснил:
– Видите ли, Ватсон, если бы два китайца следили за Бейкер-стрит, я узнал бы об этом еще в Лондоне.
– Я не понимаю, к чему вы клоните.
– Я хочу сказать, что все китайцы прекрасно знали, что мы собрались ехать в Берлин. Меня больше всего интересует, каким образом они или – что вероятнее – человек, отдающий им приказы, получил такую информацию.
Рассуждения Холмса прервались, так как мы прибыли на место. Район, где жил Васил Д'Англас, отличался изысканной роскошью. Но довольно скромное жилище нашего клиента в этом респектабельном месте казалось просто лачугой. С выражением явного изумления Холмс взялся за изящный дверной молоток.
– Ватсон, я ожидал большего. Коллекционирование произведений искусства – занятие состоятельных людей. Может быть, Д'Англас – всего лишь посредник, но тогда он дал бы нам адрес своего офиса.
Дверь открыл широкоплечий молодой человек, одетый в ливрею. Холмс, вручил ему свою карточку. Нас провели в небольшой холл. Высокий потолок терялся в полумраке. Обшитые деревом стены поглощали слабый свет, струящийся из узких, как в средневековом замке, окон. Как мне показалось, в доме царила атмосфера сумрачной тайны.
Забрав наши пальто и шляпы, привратник удалился по витой лестнице, ведущей из холла на второй этаж. Вскоре он вернулся, чтобы пригласить нас наверх. Мне пришло в голову, что этот человек не говорит по-английски, так как он не произнес ни слова. Его широкое лицо покрывал загар, и я решил, что слуга Д'Англаса турок или хорват.
В кабинете хозяина дома жарко полыхал камин. Несмотря на солнечный день, воздух в помещении был прохладным, и я обрадовался теплу от горящих поленьев.
Когда молчаливый проводник закрыл за собой дверь, из обитого декоративной тканью кресла поднялась долговязая фигура. Д'Англас оказался человеком болезненного вида: его длинное нескладное тело разительно не соответствовало толстому носу и широким отвисшим, как у обжоры, губам. Глаза же нашего клиента, темные и полные страдания, глубоко запали, превратив это непропорциональное лицо в подобие ужасной маски.
– Какой сюрприз, мистер Холмс, – произнес он очень низким, но приятным голосом. – Я был приятно поражен, когда Ахмет принес вашу визитную карточку. А это, конечно, доктор Ватсон, – добавил он, окинув меня тяжелым взглядом. – Присаживайтесь, джентльмены, и расскажите, что привело вас в Берлин.
Д'Англас указал на свободные кресла, и я заметил, что кисти его рук слишком крупны и узловаты, а ноги неестественно велики. Ужасная сутулость довершала уродство этого человека, совершенно не гармонирующее с его изящными манерами.
Услышав вопрос хозяина, Холмс ничем не выразил своего удивления: я по мере сил постарался последовать примеру своего великого друга. Холмс бесстрастно рассматривал этого человека и окружающую обстановку, и я знал, что каждая морщинка на некрасивом лице Д'Англаса была запечатлена фотографической памятью детектива. От его проницательного взгляда не укрылось, что наш клиент серьезно болен. Необычная внешность этого человека была неестественной, также как и усилия, с которыми ему давалось каждое движение. Он производил впечатление раненого слона. Мне неожиданно показалось, что я понял причину его страданий.
Удобно устроившись, Холмс осторожно коснулся вопроса, который беспокоил нас обоих:
– Как вы узнали из письма Нильса Линдквеста. я… – Холмс поправился, указав жестом на меня. – Мы взялись за поиски Золотой Птицы.
Д'Англас неторопливо кивнул:
– Этот джентльмен подробно описал мне ситуацию, а также свою болезнь. Я был крайне опечален сообщением о его смерти. – Он помолчал, как бы отдавая дань умершему, и продолжил более бодрым тоном: – Но не хочу лицемерить: я рад, джентльмены, что обстоятельства передали это запутанное дело в ваши руки. При всем моем уважении к мистеру Линдквесту я предпочел бы обратиться именно к вам, если бы мог предложить вам достойную плату.
– Как вы наверняка знаете, в области искусства Нильсу Линдквесту не было равных, – быстро ответил Холмс.
Хозяин мрачно кивнул, но потом в его глубоко запавших глазах засветилось лукавство:
– Насколько я понял, ваши услуги оплачиваются в соответствии с тем договором, который я заключил с покойным Линдквестом.
Холмс нетерпеливым жестом отмел в сторону финансовые вопросы. Он ненавидел обсуждать денежные проблемы, и хотя ходили слухи, что он брал огромную плату за свои несравненные услуги, я хорошо знал о множестве дел, за которые он брался из чистого интереса.
– Нильс Линдквест сделал несколько открытий, разыскивая Золотую Птицу, и я смог воспользоваться следом, по которому он шел.
По известным только ему одному причинам Холмс умолчал о Баркере и его печальной кончине.
– Надеюсь, что с вашей помощью мы скорее разберемся в этой головоломке, – продолжил Холмс. – Но сначала объясните, правильно ли мы поняли, что наш визит удивил вас?
– Пожалуй, мне следовало его ожидать, – ответил Д'Англас, – едва ли переписка может заменить личную встречу. Позвольте сообщить вам все имеющиеся у меня факты.
Холмс бросил на меня быстрый взгляд.
– Мистер Д'Англас, разве не вы послали мне телеграмму с просьбой приехать в Берлин?
Брови нашего клиента изумленно взлетели вверх. Его реакция на вопрос Холмса выдавала непритворное удивление:
– Разумеется, нет, сэр!
– Разве не поступало новых сообщений и не происходило событий, которые пролили бы свет на тайну исчезновения вашей собственности? – настаивал Холмс.
– Никаких. Но что это за телеграмма?
– Нас вызвали в Берлин телеграммой, подписанной вашим именем. Это дает интересную пищу для размышлений. Можно предположить, что нас с доктором Ватсоном попросту выманили из Лондона. Следовательно, там должно что-то произойти, а может, уже произошло. И это что-то связано с нашим делом.
Д'Англас снова кивнул. Острый интерес оживил его, не оставив следа от недавней педантичной медлительности:
– Эта ложная телеграмма несомненно указывает на то, что Птица находится в Лондоне.
– И на то, – добавил Холмс, – что наш противник знает, кто организовал поиски статуэтки и как эти поиски продвигаются. Боюсь, что я недооценил возможностей врага.
– Ну, моя заинтересованность в обнаружении Птицы очевидна, ведь я ее законный владелец. Но, предваряя ваш вопрос, со всей ответственностью заявляю, что никому не сообщал о вашей причастности к этому делу.
