Мегрэ в «Пикреттс» - Сименон Жорж (полная версия книги TXT) 📗

На этот раз метеослужба не ошиблась: когда Мегрэ вышел на улицу, заметно похолодало, и комиссар поднял воротник пальто. На Монмартр он пришел слишком рано, в начале двенадцатого, ночная жизнь только пробуждалась; еще не опустели залы театров и кино, зажигались первые огни неоновых реклам кабаре, швейцары в ливреях готовились занять свои посты.

Он заглянул в табачную лавку на углу улицы Дуэ: здесь он был частый гость, и его сразу узнали. Хозяин недавно приступил к работе — лавка на ночь не закрывалась. Днем в баре управлялась его жена с официантами, а вечером он ее сменял. Тогда они и встречались.

— Что для вас, комиссар?

Мегрэ не сразу заметил человека, на которого кивнул хозяин, — конечно, Кузнечик. Едва возвышаясь над стойкой, тот потягивал мятный ликер с водой. Кузнечик тоже узнал комиссара, но, изобразив глубокую заинтересованность информацией с скачках, продолжал делать карандашом какие-то пометки.

Его можно было принять за жокея: комплекцией он явно соответствовал. Но, приглядевшись, казалось странным видеть на детской фигурке морщинистое, серое, увядшее лицо с удивительно живыми, острыми, всевидящими глазами, какие бывают у некоторых животных от постоянной тревоги.

Не в форме, а в костюме он выглядел как подросток перед первым причастием.

— Вы были здесь прошлой ночью, около четырех? — спросил Мегрэ у хозяина, заказав стаканчик кальвадоса.

— Разумеется, и видел ее. Я в курсе — читал в газетах. — С такими, как он, всегда просто. Несколько музыкантов подкреплялись перед работой кофе со сливками. Сюда же затесалась и парочка небезызвестных комиссару хулиганов, напустивших на себя смиренный вид.

— Как она выглядела?

— Как обычно в это время.

— Она заходила каждую ночь?

— Нет, изредка. Когда считала, что еще недобрала. Выпивала перед сном стаканчик-другой чего-нибудь крепкого, но долго не задерживалась.

— Прошлой ночью тоже?

— Она была какая-то взвинченная, со мной не разговаривала. Да, кажется, и ни с кем, только заказала выпить.

— А вы не заметили в баре пожилого мужчину, невысокого, коренастого, седого?

Мегрэ не сообщал журналистам об Оскаре, поэтому в газетах о нем не упоминалось ни слова, но спрашивал Фреда. Возможно, Фред сказал Кузнечику, а тот…

— Такого не видел, — ответил хозяин с чрезмерной уверенностью.

— А вы не знаете никакого Оскара?

— Их в квартале, должно быть, целая куча, но я не знаю ни одного, похожего на вашего.

Чуть подвинувшись, Мегрэ оказался рядом с Кузнечиком.

— Ничего мне не скажешь?

— Нет, комиссар.

— Прошлой ночью ты все время стоял у «Пикреттс»?

— Почти. Прошелся раза два вверх по Пигаль, раздал проспекты. Заглянул и сюда за сигаретами для американца.

— Оскара не знаешь?

— Впервые слышу.

Кузнечик явно не из тех, кто тушуется перед полицией или кем бы то ни было. А чтобы позабавить посетителей, подделывается под простонародный выговор и работает под мальчика.

— И, конечно, не знаешь дружка Арлетты?

— У нее был дружок? Ну и дела!

— Не видел, ее когда-нибудь ждали у заведения?

— Случалось. Посетители.

— Она ходила с ними?

— Не всегда. Порой, чтобы отвязаться от них, заглядывала сюда.

Хозяин беззастенчиво слушал и кивал, поддакивая.

— Тебе не приходилось встречаться с ней днем?

— Утром я сплю, а днем на скачках.

— Кто ее подружки?

— Они были приятельницами с Бетти и Таней, но не близкими. По-моему, они с Таней недолюбливали друг друга.

— Она никогда не просила у тебя наркотики?

— Зачем?

— Для себя.

— Ни разу. Стаканчик-другой пропустить любила, но не была наркоманкой.

— Короче, ты ничего не знаешь.

— Разве что одно: она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.

Мегрэ замялся, осматривая недоноска с головы до ног.

— Ты за ней волочился?

— Почему нет? Я за многими волочился, и не только за девицами, но и за богатыми посетительницами.

— Что верно, то верно, — вмешался хозяин. — Не пойму только, почему за ним все бегали. Сам свидетель, как перед утром сюда приходили дамочки — не какие-нибудь там старухи или уродины, — и ждали его часами.

Широкий рот карлика, словно резиновый, растягивался в восторженной сардонической улыбке.

— Значит, для этого были причины, — сказал он, сделав непристойный жест.

— Ты спал с Арлеттой?

— Я вам уже сказал.

— Часто?

— Во всяком случае, один раз.

— Она тебе сама предложила?

— Она поняла, что я ее хотел.

— Где это было?

— Разумеется, не в «Пикреттс». Знаете «Модерн» на улице Бланш?

Дом свиданий, место, хорошо известное полиции.

— Вот там.

— Ну и как она, с огоньком?

— Ничем не удивишь.

— Она получала удовольствие?

— Во всяком случае, когда женщина не получает удовольствия, она притворяется, что получает, а чем его меньше, тем больше она старается его показать.

— Той ночью она была пьяна?

— Как обычно.

— А с хозяином?

— С Фредом? Он вам говорил?

Кузнечик помолчал, с серьезным видом осушил стакан.

— Меня это не касается, — вымолвил он наконец.

— Думаешь, хозяин увлекся?

— Все увлекались.

— И ты тоже?

— Все, что я мог сказать, я сказал. Если хотите, — пошутил он, — всегда готов и нарисовать. Вы в «Пикреттс»?

Мегрэ не стал дожидаться Кузнечика, собиравшегося на свой пост. Уже зажглись красные огни рекламы. На фасаде все те же фотографии Арлетты. Окна и стеклянная дверь оставались зашторенными. Музыки не было слышно.

Он вошел и увидел Фреда в смокинге. За стойкой бара Альфонси расставлял бутылки.

— Я знал, что вы придете, — сказал он. — Верно, что нашли задушенную графиню?

Он не мог этого не знать: убийство произошло в квартале. А может, новость уже сообщили и по радио.

Два музыканта — один совсем молоденький с прилизанными волосами, другой — мужчина лет сорока с грустным болезненным видом — настраивали на эстраде инструменты. Заканчивал последние приготовления официант. Розы не было видно: ушла на кухню или еще не спустилась.

Красный цвет стен и сдержанная розовая подсветка создавали атмосферу ирреальности. Казалось — по крайней мере так показалось Мегрэ, — что находишься в темной мастерской фотографа, и, чтобы освоиться, требовалось какое-то время. Ярче блестели потемневшие глаза, а рисунок губ, съеденный светом, исчезал.

— Если вы решили остаться, отдайте пальто и шляпу моей жене. Она там, в зале. Роза! — позвал Фред.

Она вышла из кухни в черном атласном платье и маленьком вышитом передничке, унесла пальто и шляпу.

— Надеюсь, вы не собираетесь садиться сейчас?

— Девушки еще не пришли?

— Сейчас спустятся — переодеваются. У нас здесь нет уборных, и они пользуются нашей спальней и туалетом. Знаете, я долго думал над вопросами, что вы мне задали утром. Поговорил с Розой. И мы пришли к выводу: все, что рассказала Арлетта, она узнала не от посетителей. Дезире, поди-ка сюда.

Лысый — волосы лишь полукругом обрамляли голову — Дезире смахивал на официанта кафе, известного по афишам лучших сортов аперитива. Он, должно быть, это знал и заботился о своем сходстве, даже отпустил бакенбарды.

— Можешь говорить с комиссаром откровенно. Сегодня ночью ты обслуживал четвертый столик?

— Нет, мсье.

— Не видел двух мужчин — они были здесь недолго, — один из них уже в возрасте?

И, подмигнув Мегрэ, Фред добавил:

— Похож на меня.

— Нет, мсье.

— С кем разговаривала Арлетта?

— Она долго сидела со своим молодым человеком. Потом выпивала с американцами. Вот, пожалуй, и все. Уже перед уходом они сидели с Бетти — заказали у меня коньяк. Это записано им на счет. Можете проверить. Арлетта выпила две рюмки.

Из кухни вышла брюнетка. Бросив профессиональный взгляд на пустой зал, где, кроме Мегрэ, посторонних не было, она направилась к эстраде, села за пианино и тихо заговорила с музыкантами. Все трое обернулись на комиссара. Потом она дала музыкантам тональность. Юноша взял на саксофоне несколько нот, мужчина сел за ударные, и по залу поплыли звуки джаза.