Смерть в Голливуде (Происхождение зла) - Куин (Квин) Эллери (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt, .fb2) 📗
— Джунгли, — пробормотал себе под нос Эллери, пока Лаурел ставила машину на стоянку. Кремового кадиллака нигде не было заметно.
— Этот дом напоминает мне свирепого дикого вепря, который иногда мелькнет сквозь чащу и исчезнет, — сказала Лаурел.
— Но и платить ему за это удовольствие приходится соответственно, не так ли? В счетах за электричество у него должны стоять просто астрономические цифры.
— Еще бы! В доме нет ни одной светлой комнаты. Когда ему хочется — не скажу больше света — но поменьше темноты, он выкатывается вон на ту террасу, на свежий воздух.
С одной стороны дома виднелась огромная веранда, наполовину скрытая под крышей, а наполовину — под кронами двух гигантских вязов, сквозь которые едва проникало солнце.
— Его комната выходит прямо на эту террасу, через стеклянные двери. Но мы пойдем с главного входа. Роджер не очень жалует людей, бесцеремонно вторгающихся в его святая святых. В доме Приама принято сначала докладывать о посетителях.
— Отчего же Делия Приам ничего не сообщила об особенных порядках в ее доме, — спросил Эллери.
— А кто сказал, что это ее дом? — вопросом на вопрос ответила Лаурел.
Их встретила традиционно для служанок одетая горничная, страдающая нервным тиком.
— А, мисс Хилл, — неприветливо кивнула она. — Не думаю, чтобы мистер Приам… Он сейчас занят, диктует мистеру Уоллесу. Лучше бы вам…
— А миссис Приам у себя, Магз?
— Она только что вернулась из города, мисс Хилл. Сейчас наверху, в своей комнате. Сказала, что очень устала и чтобы ее не беспокоили.
— Бедняжка Делия, — вздохнула Лаурел. — Как будет разочарован мистер Куин! Передайте мистеру Приаму, что я хочу его видеть.
— Но, мисс Хилл…
Сдавленный вопль ярости заставил горничную прерваться. Она в панике бросила взгляд через плечо.
— Спокойно, Магси. Я возьму удар на себя. Вперед, Эллери!
— Интересно, отчего она… — забормотал Эллери, увлекаемый Лаурел вверх по лестнице.
— Никогда не задавайте вопросы, если дело касается Делии, — наставительно сказала Лаурел.
Дом оказался еще мрачнее, чем ожидал Эллери. Они проследовали мимо ряда угрюмых комнат, выходивших в холл, обшитый темными деревянными панелями, тяжелыми и безрадостными, с мрачными портьерами и громоздкой, неудобной на вид мебелью. Этот дом удивительно подходил для жестоких и страшных тайн.
Свирепый рев перешел теперь в глухое рычание.
— А мне начхать, что мистер Хилл собирался делать с этим счетом, Фосс! Мистер Хилл сейчас заперт в уютной урне в Форест-Лаун и никак не может осчастливить нас своими драгоценными советами… Нет, я не буду ждать ни секунды, Фосс! Я здесь хозяин, и вы обязаны либо выполнять мои приказы, либо выметаться вон!
Лаурел сжала зубы. Подняла кулак и забарабанила в дверь.
— Кого еще там принесло, Альфред! Фосс, вы слышите?
Дверь открылась, из-за нее выскользнул мужчина и сразу же захлопнул дверь за собой, не отпуская ручки.
— Подходящий момент вы выбрали для визитов, Лаурел, ничего не скажешь! Он звонит в контору.
— Я слышу, — махнула рукой Лаурел. — Вот мистер Куин. Мистер Уоллес. Его должны были бы звать Джоуб [2], но он — Альфред. Я зову его «универсальный Альфред». Сверхполезный человек. Само благоразумие и выдержка. Никаких промахов. Посторонитесь, Альфред. У меня дело к моему партнеру.
— Лучше дайте мне сначала подготовить его, — усмехнулся Альфред и проскользнул обратно в комнату, бросив быстрый взгляд на Эллери. Когда дверь за ним захлопнулась, Эллери бережно потер свою правую ладонь. Она онемела от крепкого рукопожатия Альфреда, когда Лаурел представила их друг другу на скорую руку.
— Вы удивлены? — прошептала она.
Эллери был удивлен. Он ожидал встретить тщедушного угодливого человечка. Вместо этого Альфред оказался огромным мужчиной, мощного телосложения с правильными, довольно крупными чертами лица, густыми седыми волосами, загорелым и сдержанным в манерах. Его голос обладал силой и звучностью, в нем чувствовалась глубина мысли и легкое… превосходство? Что бы это ни было, но оно создавало смутное ощущение, тревожащее, но слишком слабое, что бы раздражать или возмущать. С первого взгляда Эллери охарактеризовал его как тип, подходящий для съемок сцены в гостиной из жизни высшего света. Но в следующее мгновение ему уже так не казалось: разворот плеч Альфреда был совсем домашним и провинциальным, не голливудским. И пиджак казался надетым с чужого плеча!
Эллери сказал:
— Вот вам достойный противник, Лаурел, с которым вы вряд ли совладаете, даже при вашей напористости. Сильная натура. Видно, что умен как черт, при этом полное самообладание.
— Староват, где ему против меня, — небрежно бросила Лаурел.
— Ему не больше пятидесяти пяти. А на вид не дашь и сорока пяти, вот если бы только не седина…
— Альфред был бы слишком стар для меня, даже если бы ему было только двадцать. Такой тип характера… Ну что, Альфред? Буду я вынуждена прибегнуть к помощи мистера Куина, чтобы убрать вас с дороги, или сегодня Великий Визирь сам будет милостив?
Альфред Уоллес улыбнулся и пригласил их войти.
Мужчина, только что оравший в телефонную трубку, а теперь свирепо разъезжающий на кресле по комнате, как моторист на лесозаготовках, был воистину безмерным созданием. Каждая часть его тела была чудовищно раздута, он казался воплощением всего чрезмерного. Глаза буйвола полыхали над скулами, словно высеченными из камня. Вместо носа торчало нечто массивное и свирепое, а чудовищная черная борода клоками падала на грудь. Огромные ручищи яростно орудовали рычагами кресла, а рукава рубашки трещали по швам. Гигантская человеческая машина находилась в непрерывном движении, как будто энергия сама вырывалась из Роджера, как пар из кипящего котла. Рядом с этим чудовищным торсом крепкая фигура Альфреда Уоллеса казалась почти детской. А уж Эллери и подавно чувствовал себя рахитичным ничтожеством.
Но вниз от пояса Роджер Приам был совершенно мертв. Колосс на глиняных ногах. Фундаментом этой свирепой громадине служили высохшие кости, обтянутые тонкой пленкой истаявших мышц. Он был одет и обут. Эллери старался не думать о том, какой адский труд дважды в день надо приложить, чтобы переодеть его. Из-под брючин торчали лодыжки — две морщинистых палки, а колени беспомощно и неестественно выворачивались наружу, подобно двум концам потолочной балки, пробитой молнией.
Эллери подумал, что все несоразмерности его облика легко объяснимы: торс развился сверх всякой меры, потому что простейшее действие требовало в данной ситуации невероятных усилий. Бороде позволялось расти как придется, чтобы избежать ежедневной утомительной процедуры бритья. Его бешеные манеры выражали злобу на судьбу, сыгравшую с ним такую жестокую шутку. А вечное беспокойство — признак постоянного отчаяния, оттого, что он пожизненно прикован к креслу в четырех стенах. Но несмотря на подобные простые причины, что-то в его характере оставалось необъяснимым… Лютая свирепость — жуткая сила, жуткие эмоции, жуткая реакция на людей и любые препятствия в жизни… эта лютость, казалось, была заложена в его характере изначально. Эллери подозревал, что даже если убрать все побочные тяжелые обстоятельства, свирепость все равно кипела бы в нем. Должно быть, он был таким уже в утробе матери — дикий зверь по самой своей природе. И несчастье, происшедшее с ним, дало простор для развития подобных свойств его натуры.
— Лаурел? Чего тебе? А это кто? — встретил он их угрожающим басом, извергающимся из его груди подобно раскаленной лаве. Он весь еще клокотал от гнева после разговора со злополучным Фоссом. В глазах горела ненависть.
— Что ты уставилась на меня? Ты будешь отвечать, когда тебя спрашивают, или нет?
— Это Эллери Куин.
— Кто-кто?
Лаурел повторила имя Эллери.
— Не знаю такого. Чего ему надо? — Эллери достался свирепый взгляд. — Ну так чего же, а?
— Мистер Приам, — раздался от дверей спокойный голос Альфреда Уоллеса, — Эллери Куин — знаменитый писатель.
