Дочь палача и король нищих - Пётч Оливер (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
– Письмо у епископа, – просипел палач. – Чего ты там навыдумывал? Решил, что я поведусь на эту чушь?
Леттнер внезапно сверкнул глазами и снова по-волчьи оскалился.
– Это правда, иначе не стоять мне здесь. – Он с трудом отодвинул от себя саблю Куизля. – Достаточно было посчитать немного. От венецианца я узнал, сколько твоей дочери лет. Двадцать четыре! А здесь, в Вайденфельде, мы побывали поздней осенью. Твоя Анна тогда визжала, но поверь мне, Якоб, визжала от удовольствия.
– Ты лжешь, ублюдок!
Ярость горьким вином вскружила Куизлю голову, вновь и вновь перед глазами всплывали слова из письма, которое Леттнер подсунул ему этой ночью в пивоварне. Одна лишь строчка, но страданий она причиняла больше, чем все перенесенные на допросе пытки.
«Поцелуй от меня Магдалену, мою дочурку… Ее мама на вкус была сладкой, как спелая слива…»
– УБЛЮДОК!
Куизль оттолкнул Леттнера, тот вскрикнул от неожиданности и катнулся вдоль стены. Но таким образом он оказался вне досягаемости палача. Филипп сделал глубокий вдох и, широко расставив ноги, приготовился к продолжению схватки. Он пренебрежительно сплюнул и рассек воздух кацбальгером; брат его по-прежнему с воплями катался по полу.
– Я, может, и ублюдок, – прошептал Леттнер. – Но не лгун. Я отымел твою Анну-Марию, как племенной бык – телку. И что я теперь узнаю? Сразу после нашего свидания милая Аннушка оказывается беременной. Вот так совпадение! – Он облизнул губы и хихикнул. – Да ты взгляни на свою дочь, Якоб! Почему бы ей не быть от меня? Нежный взгляд, упрямые, вечно растрепанные волосы, полные губы… От тебя в ней вообще ничего нет, не заметил?
– Она пошла в мать, – выдавил Куизль, но сомнения уже пустили корни в душе палача.
Анна-Мария никогда не упоминала названия родной деревни; может, поэтому он его и забыл напрочь. Он знал, что там ей пришлось пережить нечто скверное. Но вот насколько все это было скверным и что именно там произошло – об этом она никогда не говорила.
«На вкус она была сладкой, как спелая слива…»
Перед глазами у Якоба поплыли красные круги.
«Не позволяй ему разозлить себя, – думал он. – Он хочет лишь, чтобы я перестал контролировать себя… Но почему тогда Анна был такой молчаливой? И ее грустный взгляд, когда я напевал дочери перед сном… Не позволяй ему разозлить себя…»
– Она моя дочь, – монотонно шептал палач. – Моя дочь, моя…
– Быть может, ты и прав, – перебил его Леттнер. – Может, она и не от меня вовсе. А может, и наоборот. – Он хохотнул. – А знаешь, что самое смешное? Тогда, в купальне, я едва не сжег ее вместе с лекарем, при этом просто хотел замести следы. Когда я услышал, что кто-то пришел, то спрятался на чердаке, а потом спустился, чтобы выкурить ублюдков из колодца. Богом клянусь, я и не знал, что это Магдалена! Но когда на следующее утро венецианец мне все рассказал, я, честное слово, почувствовал себя дурно.
Леттнер громко рассмеялся.
– Веришь ты мне или нет, но я люблю Магдалену и чувствую, как мы с ней близки. Я раз десять мог бы ее убить, но не сделал этого. А знаешь почему? Потому что я уверен, что она моя дочь.
– Неправда! – прошипел Куизль. – Ты… гнусный лжец!
Леттнер наигранно вздохнул.
– Ох, Якоб, к чему столько упрямства? Сойдемся на том, что у Магдалены два отца. Так будет справедливее всего, не находишь?
Он захихикал, увидев, как палач стиснул рукоять сабли – с такой силой, что пальцы побелели.
– Я посеял сомнение в твоей душе, верно? – прошипел Леттнер. – Нанес тебе рану, которая уже никогда не заживет. И всякий раз, когда ты будешь теперь смотреть на свою дочурку, увидишь в ней и мое лицо. Вот она, моя месть. А теперь дерись!
Леттнер оскалился, выставил перед собой кацбальгер и, словно демон, устремился на палача.
Куизль бессильно опустил саблю и, слепо уставившись перед собой, стал ждать последнего, смертельного выпада.
– Долго еще до этого водосбора, будь он неладен? – прохрипел Симон, шагая за Натаном по низкому коридору. – Может, этот сумасшедший уже кормит Магдалену спорыньей.
Как и в прошлый раз, когда нищий водил Симона на Верд, они пробирались по туннелю, что связывал остров с городом. В скользком проходе по колено стояла вонючая вода, сверху на лекаря то и дело падали камешки, напоминая о том, что от Дуная его отделяла лишь тонкая стена глины, земли и гальки. Потолок, разглаженный, усиленный ветхими балками, обнадеживал мало.
Король нищих, пригнувшись, ловко перебирал ногами. Он держал перед собой небольшой светильник, который, точно блуждающий огонек, раскачивался из стороны в сторону и указывал им путь. И, несмотря на это, Симон то и дело спотыкался. Внезапно башмак его зацепился за торчавший из пола камень, и лекарь кувырком полетел в холодную бурую жижу. Натан остановился, ухмыльнувшись, и посветил в его перемазанное глиной лицо.
– Если так будет и дальше продолжаться, то мы вообще никуда не дойдем, – просипел он голосом, еще хриплым после пожара. – Новый водосбор находится к югу от города, посреди полей, неподалеку от висельного холма. Так что идти еще долго.
– Неподалеку от висельного холма? – переспросил Симон, поднимаясь и отчищая сюртук от грязи. – Не самое подходящее место для свежего источника. Ты точно уверен, что Сильвио отправился туда?
Натан кивнул и зашагал дальше.
– Абсолютно. Водосбору на возвышенности всего несколько лет. Он питает колодцы на Хайдплатц, в епископском дворе и, что самое главное, возле ратуши. Если кто-то хочет отравить участников Рейхстага, то лучшего способа не найти… Ай! – Он ударился головой о камень, выступающий с низкого потолка, но не сбавил шага. – К тому же там нашему милому венецианцу никто не помешает. Ни у кого, кроме смотрителя, нет доступа к хранилищу. И оно, насколько я знаю, хорошо заперто и находится глубоко под землей. Поэтому Сильвио сможет держать там спорынью сколько потребуется и через несколько месяцев просто высыпет ее в главный резервуар.
– Отличное укрытие, где можно целыми днями или неделями кормить кого-нибудь спорыньей, – пробормотал Симон. – Надо поторопиться!
– Не беспокойся так. Если ты не будешь нырять то и дело в грязь, то мы подоспеем как раз вовремя, – прошепелявил Натан.
Наконец они добрались до конца туннеля. Как и в прошлый раз, из дыры в потолке свисала спутанная рыбачья сетка, и они забрались по ней, как по веревочной лестнице, после чего оказались в просторном ящике, вонявшем, как и несколько дней назад, рыбой и ворванью.
Натан отодвинул крышку, и внутрь сразу же повеяло свежим воздухом. Симон жадно втянул его носом и высунулся через тесный проем наружу: вокруг них высились бесчисленные бочки, тюки и ящики. Издалека доносились чьи-то выкрики, время от времени кто-то проходил совсем рядом от их укрытия.
Натан сунул два пальца в рот и свистнул. Вскоре ему ответил точно такой же свист, и король нищих довольно кивнул.
– Молодцы ребята. Я велел им дожидаться меня здесь. Вот они обрадуются, когда снова тебя увидят. Ну, большинство из них, по крайней мере.
Симон сглотнул. И действительно, в скором времени из-за бочек вышли Ганс Райзер, Брат Паулюс и еще двое нищих. Завидев лекаря, они заухмылялись. К Райзеру, судя по всему, зрение вернулось окончательно: он всплеснул руками и сердечно поприветствовал лекаря.
– Симон! Не дело это – брать просто так, да и сбегать, да при этом еще вышибать королю зубы… А Магдалену где потерял?
– Сейчас некогда объяснять, – прошипел Натан. – Я простил Симона и его подругу. Расскажу все по пути. – Он огляделся по сторонам. – А где Йоханнес и Хромой Ханнес?
– У трактира возле Каменного моста, – ответил Райзер. – Там сейчас есть чем поживиться. Мельница на Верде горит, люди глазеют и…
– Я знаю! – рявкнул Натан. – Хватит болтать, лучше приведи их. Встретимся за воротами Петера. Пошли, быстро.
Райзер пожал плечами и поспешил к мосту, в то время как Симон и четверо нищих зашагали в другом направлении. Весть о пожаре на острове разнеслась между тем по всему городу. К набережной отовсюду стекался народ, и пятеро оборванцев с трудом пробиралась по тесным улочкам. Но их, по крайней мере, никто не останавливал, да и лекаря никто не удостаивал даже взглядом.
