Голос ночной птицы - Маккаммон Роберт Рик (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Он заметил пожилого человека, чистящего седло возле сарая, и спросил, где дом Адамсов.
— В ту сторону. С синими ставнями, — ответил пожилой джентльмен. Потом добавил: — Видел, как сегодня вам плетей давали. Вы молодец, не выли. Когда ведьму сожгут?
— Магистрат обдумывает, — сказал Мэтью, пускаясь в дальнейший путь.
— Надеюсь, что через день-два, не больше. Я там буду, не сомневайтесь!
Мэтью не останавливался. Следующий дом — побеленный, но облезший уродливыми пятнами — казался давно заброшенным, дверь наполовину отворена, хотя окна забраны ставнями. Мэтью решил, что это может быть дом Гамильтонов, где Вайолет пережила свою страшную встречу. Еще три дома — и у следующего синие ставни. Мэтью подошел к двери и постучал.
Когда дверь открылась, за ней стояла Вайолет. Глаза ее расширились, и она попятилась, но Мэтью сказал:
— Здравствуй, Вайолет! Могу я с тобой поговорить?
— Нет, сэр, — ответила она, явно ошеломленная его появлением и вызванными этим воспоминаниями. — Я должна идти, сэр.
Она попыталась закрыть дверь у него перед носом.
— Пожалуйста! — Мэтью придержал дверь ладонью. — Только одну минутку.
— Кто там? — раздался довольно пронзительный женский голос из дома. — Кто пришел, Вайолет?
— Тот человек, который задавал мне вопросы, матушка!
Почти тут же Вайолет не слишком ласково отодвинули в сторону, и на пороге появилась женщина, почти такая же тощая и костлявая, как ее муж. Констанс Адамс была одета в домотканое коричневое платье и белый чепчик, покрытый въевшимися пятнами потрепанный передник, а в руке держала метлу. Она была старше своего мужа — лет, пожалуй, под сорок — и могла когда-то быть красивой, если бы не длинный острый подбородок и неприкрытая злоба в светло-голубых глазах.
— Чего вам надо? — спросила она так, будто оторвала зубами кусок мяса.
— Простите мое вторжение, — сказал Мэтью, — я хотел задать вашей дочери еще один вопрос касательно…
— Нет! — прервала она. — Вайолет достаточно отвечала на вопросы. Эта женщина — проклятие и чума на наш город, и я хочу ее смерти. А теперь убирайтесь!
Мэтью продолжал держать дверь.
— Один вопрос, — твердо сказал он. Девочка стояла у матери за спиной, готовая броситься наутек, как испуганный олень. — Вайолет мне сказала, что в доме Гамильтонов она слышала, как поет мужчина. Я ее просил подумать об этом и припомнить, что она слышала.
— Вы ее терзаете, неужто сами не видите? От этих вопросов ей больно, у нее голова раскалывается!
— Матушка? — сказала Вайолет, готовая расплакаться. — Матушка, не кричите!
— Тихо! — Женщина уперлась рукоятью метлы в грудь Мэтью. — Вайолет ночами не спит, у нее болит голова! Доктор Шилдс ничем даже помочь не может! Думать и вспоминать такие мерзости — это ее с ума сведет!
— Я понимаю ваши затруднения, но я должен…
— Ничего вы не должны, кроме как повернуться и уйти отсюда! — сказала она, почти крича. — Если бы эту ведьму предали смерти три месяца назад, город был бы в порядке, а посмотрите на него теперь! Она почти убила его, как убила преподобного и своего мужа! Как она убила Сару Дэвис и Джеймса Латропа, Джайлса Гедди и Доркас Честер и всех, кто лежит сейчас в могилах. А сейчас она пытается убить мою Вайолет, всадив ей нож в мозги! — Женщина брызгала слюной, капли блестели у нее на подбородке. Ее глаза, с самого начала дикие, теперь горели лихорадочным огнем. — Я говорила, что она — зло! Всегда говорила, но меня никто не слушал! Нет, ее даже в церковь пускали, она входила туда, эта черная ниггерша из Ада!
— Матушка! Матушка! — Вайолет разразилась слезами и закрыла ладонями уши.
— Она погубит нас всех, пока ее прикончат! — продолжала бушевать Констанс Адамс. Голос ее превратился в жуткий пронзительный визг. — Я его умоляла уехать! Видит Бог, я умоляла его, но он говорит, что мы не станем бежать! Она повредила его мозг и скоро совсем до могилы доведет!
Мэтью понял так, что она говорит о муже. Было очевидно, что эта женщина готова потерять остатки здравого рассудка. И так же очевидно было, что нет толку здесь стоять. Мэтью попятился с крыльца, а обезумевшая карга продолжала выкрикивать:
— Она убила Филиппа Бела! Задушила его кровью во сне! Я им говорила, бежать надо из этого города! Я им говорила, что она — дьявольское отродье, и Абби Гамильтон тоже это знала! Да защити нас всех Господь Бог, да спаси нас всех! Сожгите ее, ради Господа Всемогущего, сожгите ее!
Дверь захлопнулась, но Констанс Адамс продолжала завывать, как раненый зверь в ужасе западни.
Мэтью повернулся и пошел прочь, направляясь к востоку по улице Трудолюбия. Сердце у него стучало, под ложечкой свернулся тугой ком после этой встречи с сумасшедшей. Зато ему стало ясно, какой силой извращать и разрушать обладает страх. Наверное, Констанс Адамс долго балансировала на самом краю, и теперь эта ситуация подтолкнула ее в спину. Как бы там ни было, дальнейшей помощи от этой женщины или ее ребенка ждать не приходилось. Это было крайне неудачно, потому что история с поющим человеком в населенном демонами доме Гамильтонов была настолько необычной, что Мэтью чувствовал: она указывает верный азимут к истине.
Через несколько минут он снова дошел до этого дома. Ничего в нем не было такого уж пугающего, если не считать заброшенного вида, но Мэтью подумал, что сегодня он похож на безобразный кулак, схвативший и сжимающий тайну. Дом был сложен из таких же сосновых бревен, что и прочие дома, и был так же невелик — не более двух-трех комнат, и все же этот дом отличался от других, поскольку был выбран, если верить ребенку, как место, где Сатана высказал предупреждение жителям Фаунт-Рояла.
Мэтью решил сам осмотреть его изнутри, в частности, найти заднюю комнату, откуда слышалось пение. Дверь была достаточно широко открыта, чтобы можно было войти, и Мэтью вспомнил слова Вайолет, что, когда она сюда входила, дверь тоже была открыта. Вряд ли чья-нибудь нога ступала сюда после пережитого ребенком, и потому, подумал Мэтью, могут найтись какие-нибудь интересные вещественные доказательства. Может быть, свечка дьяволенка или стул, на котором сидел Сатана?
Мэтью подошел к двери — не без дрожи. При закрытых ставнях в помещении было темно, как ночью в тюрьме. На пороге его встретил сырой, зловонный и совершенно омерзительный запах. Мэтью собрал всю свою непреклонность и вошел в дом.
Первым делом он пробрался к ближайшему окну и открыл ставни. Теперь, при слабом, хотя и весьма желанном свете, храбрость его укрепилась. Он подошел к другому окну и его открыл тоже, впуская свет Божий в убежище Сатаны.
Обернувшись осмотреть комнату, в которой он находился, Мэтью быстро заметил три вещи подряд: Гамильтоны, очевидно, все увезли с собой в фургоне, поскольку от мебели не осталось ни деревяшечки, пол усеян вроде бы собачьими экскрементами, некоторые относительно свежие, а в углу лежит скелет.
Который, естественно, приковал к себе его внимание. Мэтью подошел осмотреть его внимательнее.
Это когда-то была средних размеров собака, очевидно, старая, потому что зубы у нее прилично стерлись. Скелет лежал на правом боку на подстилке из собственной коричневой с проседью шерсти, и кости его были очищены мухами, до сих пор еще; гудящими над самой свежей кучкой экскрементов. Запах в этом углу комнаты нельзя было назвать приятным, потому что доски под мертвым животным пропитались жидкостями гниения. Мэтью подумал, сколько мог бы пролежать здесь этот труп, обгрызенный до основания жадными насекомыми.
Он вспомнил слова Мартина Адамса перед рассказом Вайолет: «Она вам расскажет, что случилось примерно три недели назад».
Чтобы труп так полностью сожрали, дохлая собака должна была пролежать в этой комнате как минимум столько, подумал он. Запах должен был быть тошнотворным. Он должен был ударить в нос прямо с порога и заметен должен был стать еще на подходе к двери. Но он не помешал Вайолет Адамс зайти в дом, и она его не заметила, даже когда была внутри.
