Сокол и Ласточка - Акунин Борис (книги .TXT) 📗
Вот в чём состоял её замысел! Поистине, это удивительнейшая из девушек! Она готова пожертвовать любыми сокровищами ради любимого!
У Дезэссара отвисла челюсть. Но через миг недоумение сменилось снисходительной ухмылкой.
— Так-так… Хоть вы и оборотисты, сударыня, а всё-таки Евина дочь. На уме одни амуры. Глупость делаете, но дело ваше. Ладно бы ещё замуж выходили, а то…
— Заткнитесь! Вы не смеете! — зашипела Летиция. Кровь прилила к её щекам. — Лучше придумайте, как устроить обмен, не вызвав подозрений у команды!
Капитан насупился, сосредоточенно пожевал губами. Хитрые глазки блеснули.
— Я всё беру на себя, мадемуазель. А теперь прошу извинить. Это необходимо для правдоподобия.
С этими словами он размахнулся и влепил девочке оплеуху. Летиция кубарем полетела на песок, а я, застигнутый врасплох, только вскрикнул.
— Скотина! Мерзавец! Он обокрал нас! — Дезэссар сорвал с головы треуголку, швырнул наземь и в ярости принялся топтать её ногами. Туда же полетел и парик. — Ребята, чёртов ирландец уплыл с нашим золотом!
Матросы бросились к нему, осыпая вопросами. Капитан сбивчиво отвечал, размазывая по лицу слёзы и сквернословя. Он оказался незаурядным лицедеем.
— Возьми себя в руки, Жан-Франсуа, — в конце концов крикнул Кабан. — Он не так далеко уплыл. На паршивой шхуне, с паршивой командой ему не уйти далеко от «Ласточки». Садись в лодку, надо поднимать паруса!
— А наши товарищи? — Дезэссар простёр руку в сторону джунглей. — Где-то там лежат тела Проныры и Клеща… То есть, я хочу сказать мичмана Жака Делонэ и королевского писца мэтра Салье. Их надо отыскать и предать христианскому погребению. Иначе как я буду смотреть в глаза адмиралтейскому комиссару и мамаше бедного мальчика?
— Брось. — Канонир тянул капитана к шлюпке. — По Клещу в адмиралтействе никто плакать не станет. А кузина Гуэн не из неженок. Какая ей разница, где тлеет непутёвый парень — в джунглях или на дне морском? Не будем терять времени.
Но переубедить Дезэссара было невозможно.
— Я выполню свой долг до конца. Лишний час ничего не изменит. Ты прав, Кабан, с нашей быстроходностью мы всё равно его догоним. Плывите на корабль и готовьтесь к отплытию… И вот ещё что. — Он сделал вид, что эта идея только сейчас пришла ему в голову. — Доставьте сюда англичанина. Он надоел мне своей строптивостью. В наказание я решил высадить его здесь. Поднимайтесь, Эпин. Хватит валяться! Покажите мне, где лежат дорогие покойники. Этим вы хоть как-то искупите свою вину.
Летиция смотрела на ловкача с почтением, даже на оплеуху не обиделась. Дезэссар действительно неплохо всё придумал. Шлюпка уже вовсю работала вёслами, гребя к кораблю.
— Где мои драгоценности? — нетерпеливо спросил Дезэссар.
— Сначала объясните, как вы намерены действовать дальше.
— Когда они вернутся, я скажу, что Клеща и Проныру на том месте мы не нашли. Это значит, что они живы, очнулись и бродят где-то по зарослям. Ждать их мы не можем. Я оставляю им записку, ялик и пленника. Пусть доставят его в Форт-Рояль. Дескать, я погорячился. Незачем оставлять на необитаемом острове того, за кого можно получить выкуп.
Англичанин будет прикован к лодке, но я потихоньку суну ему ключ. Растолкуйте своему красавчику, чтоб запасся водой, бананами и плыл себе в британские воды.
План был прост, легко осуществим и пришёлся Летиции по вкусу.
Она повела капитана в заросли. Я летел у них над головами.
Ларь оказался спрятан в корнях кривого разлапистого дерева с мохнатым стволом. Не знаю, как оно называется — я неважный знаток флоры.
Вновь, всё с тем же философским интересом, я понаблюдал, какое странное воздействие производит вид сверкающих безделушек на представителей людского рода. Дезэссар исполнил весь традиционный церемониал: и покричал, и поплакал, и помахал руками, и даже изобразил несколько неуклюжих па. Продолжалось это, правда, недолго — время поджимало.
Капитан сбегал к ялику и притащил оттуда мех для воды, пообещав, что взамен даст англичанину другой, из шлюпки. Ссыпал в эту лёгкую, удобную тару содержимое сундука. В результате груз получился вдвое, если не втрое легче, и Дезэссар смог взять его под мышку.
— Ну вот, — довольно молвил счастливый обладатель сокровища. — У себя в каюте я переложу камешки в надёжное местечко. А дальше… Я уже знаю, что мне делать.
Пока мы ждали возвращения шлюпки, он с мечтательной улыбкой рассказал, как распорядится кладом.
— Вы, верно, думаете, что я заберу всё себе? Нет, мадемуазель. Одного богатства мне мало. Я хочу быть дворянином и готов за это хорошо заплатить. Вернувшись в Сен-Мало, я расстанусь с мсье Лефевром. Я снаряжу собственный корабль, совсем небольшой. Если водоизмещение корсарского судна меньше 70 тонн, а экипаж меньше двадцати человек, брать с собой адмиралтейского писца необязательно. Мы поболтаемся в море месяц-другой. Захватим какой-нибудь английский корабль. А на нём — вот чудо — обнаружится сундук с драгоценностями. — Дезэссар потряс мехом, который ни на минуту не выпускал из рук. — Добычу я, как положено, зарегистрирую в адмиралтействе. Треть пойдёт в королевскую казну, треть достанется мне как владельцу корабля, а треть пойдёт экипажу. Я запишу в команду мичманами и юнгами своих четверых сыновей и восемь племянников, да пару свойственников. Согласно традициям, если сумма королевской доли превышает миллион ливров, капитан может ходатайствовать о дворянском патенте. Суну кое-кому в адмиралтействе и геральдической палате тысяч пятьдесят или сто, и всё устроится. Поселюсь близ Сен-Мало, построю себе замок и забуду о море!
Не уверен, что Летиция слушала блаженные разглагольствования капитана. Она не сводила глаз с приближающейся лодки — вернее, со скованного цепью человека, что сидел на корме подле рулевого.
— Какого чёрта с ними увязался поп? — спросил вдруг Дезэссар, нахмурившись.
Среди матросов темнела ряса отца Астольфа.
Он первым спрыгнул в переливающуюся искорками чёрную воду и решительно направился к капитану.
— Я не позволю оставить человека на необитаемом острове! — закричал добрейший францисканец. — Именем Господа, заклинаю вас не совершать подобного злодеяния! Или же — так и знайте — я тоже останусь здесь!
Благородные порывы иногда бывают исключительно некстати, подумал я. Только усложняют всем жизнь, создавая излишние трудности.
Пока Дезэссар втолковывал капеллану, что изменил своё первоначальное намерение и пленник будет доставлен на Мартинику, Летиция отвела лорда Руперта в сторону и стала делать вид, будто осматривает его.
Там было, что осматривать. Вблизи стало видно, что лицо Грея разбито, изо рта течёт кровь.
— Я не люблю, когда меня куда-то волокут, ничего не объясняя, — с достоинством молвил пленник. — Пришлось дать кандалами по башке нескольким грубиянам. Но их было слишком много. Они вытащили меня на палубу и скинули в шлюпку. Если б я знал, что меня везут к вам, я бы не сопротивлялся.
Матросы остались в лодке, затянув всегдашнюю балладу про сокола и ласточку. А я смотрел на мою питомицу и её любимого. На сердце было тяжело.
Непостижимая вещь красота. Лорд Руперт был в изорванной одежде, избитый, в синяках и ссадинах, но его лицо, озарённое серебряным светом, всё равно было прекрасным. Есть люди, очарование которых невозможно испортить ничем. А может быть, я просто смотрел на Грея глазами Летиции, то есть глазами любви.
С другой стороны на мою девочку я ведь тоже глядел с безмерным обожанием, однако отлично понимал, что вид у неё прежалкий. После поединка, многократных падений, отчаянного барахтанья в трясине Летиция была вся покрыта кровоподтёками и царапинами. Один глаз наполовину заплыл, ушибленное ухо потешно оттопыривалось, волосы слиплись, на шее синела полоса — след от лапищи Чёрной Королевы.
Как назло, ещё и матросы нынче с особенным чувством выводили безысходный припев:
