Полицейский [Архив сыскной полиции] - Хруцкий Эдуард Анатольевич (бесплатные версии книг .TXT) 📗
– Как вам, Александр Петрович? – поинтересовался Мартынов. – Чего-то не хватает. Чего-то не хватает. Бахтин, как театральный режиссер, рассматривал Чечеля. – Василий Борисович, снимите-ка шубу. Бахтин взглянул и хлопнул себя по лбу.
– Понял. Федор Яковлевич, Василий Николаевич, часы золотые нужны и перстень. Но дорогие.
– Ох, подведете вы нас под монастырь, Александр Петрович, – засмеялся Манцев, – но что делать. Добудем. А где же дама?
– Это по моей части. – Мартынов встал, вышел за дверь.
Все с нетерпением ждали. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появилась прелестная женщина, закутанная в черно-бурый мех. Маленькая шапочка чудом держалась на пепельных волосах, глаза были пронзительно синими. – Вот это да, – сказал Чечель.
– Интересно, – Манцев встал, подошел к даме. – Откуда в наших суровых стенах такое чудо?
– Знакомьтесь, это наш товарищ Нина, она работает в ИНО.
– Ну, теперь все готово. – Манцев довольно потер руки. – Александр Петрович, начинайте инструктаж.
Странное это было кафе – «Бом». Воздух в нем слоистый от табачного дыма, стены давно свой цвет потеряли, размазаны, расписаны, заклеены обрывками афиш. Народа в нем всегда полно. Актеры, журналисты, писатели, поэты, сторонники различных фракций и так, праздные, бездельные люди, которых так много развелось в Москве. Сюда приходят поговорить, узнать новости, посплетничать или просто побывать на людях. Поэты сюда приходят вечером, тогда чтение стихов, споры, гвалт. Сейчас на пустой сцене гармонист в расшитой борчатке играет старые вальсы и романсы. Хорошо играет. Голос гармошки, резковато-нежный, щемящий, заполняет зал воспоминаниями о прошлом: о покое, стабильности, сытости, счастье. Люди Сабана сидели в углу с утра. В кафе ничего не подавали, кроме горького, как хинин, желудевого кофе с сахарином, да странных булочек из темной муки с повидлом, которые здесь именовались пирожными. Но у бандитов все всегда было с собой: и спирт, и окорок, и хлеб пшеничный. В другом конце зала сидел Хряк, он уныло глотал бурду, именуемую кофе, и жевал пирожное. Правда, и ему спиртяги перепало и теперь он мучительно думал, где найти еще выпить. Внезапно зал затих. Даже гармонь словно поперхнулась. В кафе вошла дама редкой красоты, в черно-бурой шубе, следом за ней роскошно одетый господин. Они сели за стол, мужчина достал из кармана бутылку «Бенедиктина» и разлил в чашки. Дама отхлебнула, устало взяла папироску и равнодушно поглядела в зал. В ее огромных синих глазах была одна только скука и презрение ко всем этим дурно одетым, суетящимся людям. Хряк встал, вынул из кармана платок, вытер лоб и пошел к выходу.
– Он, – сказал Семен, – здесь он командовал, и все бандиты подчинялись ему.
– Возьмем, больно уж одежда богатая, – сплюнул на пол Пашка Сучок.
– Нет, его пасти надо. Пусть приведет нас к кассе своей. Смотри, смотри.
К столу Чечеля подбежал маленький юркий человек и положил сверток. Чечель вынул пачку франков и протянул человечку. И тот исчез, словно растаял.
– Глянь-ка, – заржал Семен, – валюту сбросил. Ну и жох парень.
А Чечель встал, взял подружку-даму, и они вышли.
Уже смеркалось, но на Тверской было людно. Барский вид Чечеля и его дамы резко контрастировал с убогой толпой. – Они идут за нами, – сказала Нина. – А вы боитесь? – У меня в муфте браунинг. – Я думаю, пока до этого не дойдет.
Они перешли Страстную площадь, прошли мимо заколоченного Елисеевского и свернули в Козицкий. Потом на Дмитровку. А вот и Столешников.
– На лошадок пошли, – обрадовался Семен, – телефонируй Сабану, пусть приезжает.
Чечель и Нина вошли в дверь столовой. Обычной нынешней обжорки, где кормили овсяной кашей и почему-то пахло тухлым мясом. Мимо раздевалки свернули к двери. – Куда-с? – словно из стены вырос человек.
– На лошадок. – Чечель протянул ему сотенную ассигнацию. – Прошу-с. – Человек открыл дверь.
Они поднялись на второй этаж. Опять дверь, со звонком. Чечель повернул его три раза. Из распахнувшейся двери на темную лестницу вырвался свет и веселые голоса. Швейцар в ливрее, фуражке в галунах, получив мзду, принял их пальто бережно, словно они из фарфора сделаны. – Прошу-с, господа.
Одна из комнат – буфетная. Да, здесь не знают о нужде и голоде. В свете свечей переливались разноцветные бутылки, лежали в вазах фрукты, шоколад, бутерброды. – Ты выпьешь шампанского? – спросил Чечель. – Немного.
А буфетчик в черном фраке, белоснежной манишке с бабочкой. Все как в старые добрые времена, уже хлопнул пробкой. Заискрилось, запенилось в бокалах веселое вино. К стойке подошел человек в щеголеватом пиджаке, с жемчужной булавкой в галстуке. – Папиросы есть? – Асмоловские-с. – Дай, любезный, пару пачек.
Мельком посмотрел на него Чечель и узнал Мартынова. С трудом, но узнал. И сразу же ему стало спокойно: – Мне тоже пачку. Буфетчик протянул коробку: – На лошадок-с не желаете взглянуть? – Конечно. Дорогая, подожди меня здесь. Чечель усадил Нину за стол.
В соседней комнате, огромной, без мебели, толпился народ. Кого здесь только не было: завсегдатаи скачек в модных, не потерявших лоск костюмах, дельцы, напуганные временем, шустрые карманники с Сенного рынка, спокойные налетчики. У самого стола уже стоят двое из банды Сабана. Пришли рискнуть да погулять малость.
Чечель протолкнулся к огромному столу. Вот оно «птишво» – механические бега.
Мишка Чиновник в серой визитке и полосатых брюках, лорд прямо, а не крупье, командовал за этим столом.
– Ставок больше нет! – крикнул он, нажал рычаг, и побежали четыре лошадки вокруг стола. Круг. Еще. Финиш.
– Первым пришел рысак под номером три. Получите выигрыш, господа. – Крупье лопаткой пододвинул груду денег к человеку в сером костюме.
– Позвольте. – Чечель протолкнулся к столу, бросил пачку денег. – На все. Мишка мазанул глазами по его лицу.
– Ваш номер, сударь? Сколько ударов будете делать? – Двойка. Поэтому играю дважды. Посыпались на стол деньги. – Третий! – Третий! – Четвертый! – Второй! – Игра сделана, ставок больше нет.
Крупье вновь пустил лошадок. Круг. Еще один. На последнем вперед вырвалась черная лошадка с единицей, написанной на крупе.
– Выиграло заведение. – Крупье сгреб ставки в ящик. – Желаете еще? – Мишка улыбнулся нагловато-вежливо и посмотрел на Чечеля.
Полковник вынул пачку денег. За его спиной люди делали ставки, кидали деньги, дышали тяжело и азартно. – Ваш номер? – спросил Мишка. – Двойка. – Вы фаталист. Ставок больше нет!
Лошади побежали, а серая в яблоках с двойкой на крупе, так приглянувшаяся Чечелю, словно услышав и поняв его, бойко взяла с места. И первой прибежала к финишу.
Крупье лопаточкой подвинул полковнику кучу денег. – Больше играть не будете? – Пока повременю. В комнате часы забили гулко и тревожно.
– Господа! – объявил крупье. – Перерыв пять минут.
Мишка сложил деньги в сумку. Вышел из комнаты. Теперь он двигался стремительно. Схватил пальто, нахлобучил шапку, подошел к черному ходу. Прислушался. Стукнул трижды в дверь. Ему ответили так же. Мишка повернул ключ. В казино вошли Бахтин и чекисты.
– Уходи. – Бахтин толкнул Мишку в дверь. – Литвин, разденься и войди туда.
Чечель вошел в буфетную и увидел, что за столом, напротив Нины, сидит человек с жирным актерским лицом и золотой лирой на лацкане визитки. – Вас сюда приглашали? – спросил Чечель.
– Садись, полковник, будешь умным, уйдешь отсюда живым и бабу свою уведешь. – А если не буду? – Чечель сел.
– Тогда все равно скажешь, где деньги. Только умрешь смертью мучительной, страшной, а бабу твою по кругу пустим. Смотри, мои молодцы на нее как на мед смотрят.
Чечель обернулся, все столики в буфетной были заняты людьми Сабана, только у самой стены, рядом с дверью, пил шампанское Мартынов. – Что тебе надо? – Франки. – Откуда узнал о них?
– Голуба-душа, – засмеялся Сабан и щелкнул пальцами. К столу подбежал один из бандитов. – Шампанского, – приказал Сабан. Через минуту на столе появилась бутылка.
