Путь «Чёрной молнии» - Теущаков Александр Александрович (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Я примерно догадываюсь, что стоит за таким опросом, — спокойно сказал Дронов.
— А может речь пойдет о Вашем влиянии на других осужденных, — сказал начальник колонии.
Дронов уловил, что обращение к нему идет культурное, на «Вы» и постарался быть взаимно вежливым.
— У меня нет таких полномочий, как у Вас, и влиять я могу только на собственные мозги, а что касается смерти осужденного, так все мы здесь смертны. У меня вот самого сердчишко пошаливает, того и гляди, сам зайду в туалет и останусь там на веки вечные.
Кто-то из оперов хмыкнул, поражаясь наглости этого авторитетного среди осужденных типа.
— Значит это не блатных рук дело? — спросил Кузнецов.
— Начальник, что Вы мне здесь перекрестный допрос учинили? Если есть преступление, то пусть этим занимаются следователи. Блатные, по — моему тут ни при чем, говорят же, сердце не выдержало у зэка. Вы меня извините, граждане начальники, за всех я не могу говорить, мы ведь не на собрании и меня никто не уполномочивал…
— Дронов! Прекрати паясничать, — перебил его Серебров, — мы все прекрасно знаем, что ты за фрукт.
Начальник зоны уже сорвался на «Ты». Дрон, изучая психику начальника, решил дожать его своей «культурностью». Он достал из кармана куртки флакончик с таблетками и отправил одну в рот, и как бы невзначай, протянув руку к графину с водой, спросил:
— Можно водички, лекарства запить?
Начальника задергало. Едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на грубый тон, он позвал дневального — зэка и приказал ему принести стакан воды.
— Что у тебя за лекарство? — спросил капитан Громов из оперчасти.
— А это успокаивающие, нервишки видите — ли тоже шалят, — опять спокойно ответил Дронов.
— Да он издевается над нами! — Начальник колонии протянул руку, — дай мне таблетки.
— Да ради Бога, гражданин начальник, между прочим помогает, — и протянул Сереброву флакончик.
— Слушай, Дронов, ты что добиваешься? — вмешался Кузнецов, — сейчас выпишем тебе пятнадцать ШИЗО, и с переводом на шесть месяцев в ПКТ, ты же на волоске висишь, у тебя и так три по — пятнадцать отсижены.
— Да что же мне теперь, таблетки не принимать и молчать? Я не вижу основания, по которому вы меня упрячете в ШИЗО. Конечно, воля ваша, но перед тем, как посадить объясните — за что?
Серебров переглянулся с начальником Режимно — оперативной части, как бы спрашивая: «Как с ним поступить»?
— Ладно Дронов, бросай комедию ломать. Причин, чтобы засадить тебя, пока нет, но имей в виду, поступит малейший сигнал и мы тебя закроем.
Кузнецов дал понять всем присутствовавшим, что его слово имеет значение в принятии окончательного решения.
Дронова отпустили.
Сашке Воробьеву дали пять суток, за выяснение отношений на публике с другим осужденным.
Из двадцати предводителей блатного сообщества, вышло из изолятора только семь человек. Пархатому, как и было обещано начальником колонии, дали пятнадцать суток, с переводом в БУР на шесть месяцев. Ворону, за его грубость начальству, тоже перепало: пятнадцать с переводом в БУР на три месяца.
Зона затихла, оправляя крылья, слегка помятые режимниками и операми. Видимо по закону природы, так и происходит затишье перед бурей.
Дронов решил пойти ва-банк: он перевернет здесь все верх дном, но для начала ему необходимо съездить на выездной объект и прояснить там кое-какие дела. «Если братва не «спасует», мы наведем здесь порядок, меня все равно закроют и возможно отправят на другую зону».
В один из июльских дней на территории, прилегающей к колонии со стороны свободы, собралась группа людей. Это родственники приехали на свидание к осужденным и привезли передачи. Недалеко на лавочке сидела пожилая женщина, и все утирала слезы платочком.
К ней подошла взрослая девушка и, присев на лавочке рядом, спросила:
— У Вас что-то случилось? Может, Вам помощь нужна?
— Случилось, у меня в этой колонии сын умер, — и она закрыла рукой лицо, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
— Примите мои соболезнования.
— Спасибо.
— Вот горе — то. Как это случилось?
— Не знаю, он был такой крепкий и здоровый, врачи доложили лагерному начальству, что произошло кровоизлияние в мозг. Я не могу в это поверить и даже не знаю к кому обратиться.
— А вы были у начальника колонии?
— Была, он и сказал мне о заключении врачей, теперь мне необходимо взять разрешение на получение трупа, — и она зарыдала в голос.
Горевавшую женщину обступили со всех сторон граждане. Узнав в чем дело, кое- кто стал давать советы, как быстрее ускорить процедуру получения покойного для захоронения на вольной земле. Мужчина средних лет посоветовал горевавшей женщине:
— А вы в управление езжайте, а потом в прокуратуру, и пусть они назначат расследование в отношении смерти Вашего сына. Бывали случаи, когда лагерному начальству не выгодно было обнародовать истинные причины смерти, так они подтасовывали факты. Зоновские врачи в одной упряжи с управленческими, и дают неверное заключение. Не давайте мамаша его захоранивать, пусть повторно назначают независимую экспертизу.
— Да кто бы ей помог, во всех этих неразберихах, — говорили другие.
Через день, после того, как все осужденные были наказаны и отсиживали срок в камерах, Дрон посетил санчасть. На удивление Инна приняла его радушно, хоть и в первый раз видела Дронова. Он без обиняков обратился к женщине:
— Можно я буду обращаться к тебе по-простому: Петровна?
— Не возражаю. Что хотел?
— Мне нужно денек полежать в палате с одним человеком, он сейчас находится в ШИЗО.
— Не понимаю твоей просьбы.
— Петровна, получи разрешение от начальника РиОР, чтобы осужденного Макарова перевели из изолятора к тебе на пару дней.
— Для чего?
— Мне необходимо с ним поговорить.
— Может вам еще спирту за встречу налить, — продолжила она с сарказмом.
— Инесса — ты женщина мировая, и мне известно твое независимое положение среди начальства. Прошу тебя: помоги. Мне очень нужно встретиться с этим человеком.
— А кто ты такой? И почему я должна идти тебе навстречу?
— Моя фамилия Дронов.
Инна удивленно приподняла брови, она слышала уже не раз эту фамилию от Ефремова, он в жесткой форме высказывался об этом авторитете. Она утвердительно кивнула и спокойно сказала:
— К сожалению, я не могу нарушать правила, меня за это могут наказать или вообще уволить с работы.
— Никто тебя не накажет, если ты получишь разрешение у Кузнецова.
— Вот как! — удивилась она, — с какой стати майор должен давать мне подобное разрешение?
— Все уже обговорено. У меня единственная просьба: никому об этом не говорить. — Инна еще больше удивилась. — Инесса, до меня дошел слушок, что твой несовершеннолетний сын попал в неприятную историю и я хотел бы помочь тебе.
Инна сощурилась и впилась острым взглядом в Дронова.
— О чем ты говоришь?!
— Я точно знаю, что он или кто-то из его друзей нечаянно выстрелил из охотничьего ружья, и немного зацепил проходящего мимо сараек человека. Он написал заявление на твоего сына и его дело сейчас решается в срочном порядке: отпустить или закрыть. В нашей стране уголовная ответственность наступает с четырнадцати лет, ты понимаешь, о чем я говорю.
Инна хотела что-то возразить, но Дрон продолжил:
— Ты хотела обратиться к дознавателям через Ефремова, так как дружна с ним, но его отправили в командировку. Если завтра твой вопрос не решится — сына отправят в КПЗ (Камера предварительного заключения) и потом он попадет на малолетку. Я еще раз повторяю, что могу тебе помочь.
— Чем? — смиренно спросила женщина.
— Это мои заботы, от тебя требуется только одно — сходить к Кузнецову и формально получить от него письменное разрешение на перевод Макарова в санчасть.
— Это в последствие может иметь уголовное преследование?
— Ни в кое случае! Мое слово верное.
