Кровавый срок - Коллинз Макс Аллан (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
— А, мистер Геллер! — произнес он мелодичным голосом, как мне послышалось, с легким скандинавским акцентом. — Наконец-то!
Кто бы это мог быть, черт возьми? Я изучал его, понимая, что раньше где-то уже видел.
За столиком сидел также темноволосый красивый молодой человек в кремовом костюме с черным галстуком. Он тоже показался мне знакомым, но не в той степени, что мой старый приятель, который протянул мне руку. Его рукопожатие оказалось не по-старчески крепким.
И тут я вспомнил!
В моей памяти вдруг всплыло улыбающееся едва заметной, кроткой улыбкой лицо на портрете, висящем над камином среди масок инков в круглой гостиной.
— Аксель Веннер-Грен! — в оцепенении произнес я.
— Это мой приятель Хантингтон Хартфорд, — сказал тот, указывая на симпатичного молодого человека, который сдержанно улыбнулся мне, и с которым мы также обменялись рукопожатием. — Прошу вас, присаживайтесь.
Я принял предложение.
— Как вы меня узнали? — поинтересовался я. — Мы ведь ни разу не встречались.
— Я много раз видел вашу фотографию в газетах. Ведь вы были причастны к таким важным и интересным делам! Вам надо засесть за книгу.
— Возможно, когда я отойду от дел...
— О! Вы еще слишком молоды, чтобы даже задумываться об отставке! Вот я действительно начинаю освобождаться от мирских забот. Мой друг Хант пытается уговорить меня продать ему Шангри-Ла.
— Вы все еще живете там?
Веннер-Грен улыбнулся и пожал плечами. Он разговаривал со мной несколько покровительственно, словно дядя с племянником.
— Только зимой, — ответил он.
Гость — богатый наследник, стоивший от пятидесяти до семидесяти миллионов — извинился и встал, чтобы уйти. Мне показалось, что это ус-ловлено заранее.
Улыбаясь, Веннер-Грен склонился ко мне и накрыл своей ладонью кисть моей руки. Его ладонь была холодна как лед.
— Я следил за вами все эти годы. Время от времени вы беседуете с журналистами о деле об убийстве Оукса, не так ли?
— Да, это верно.
— Вы ведь знаете, что расследование никогда не будет возобновлено. В прошлом году некоторые глупцы пытались это сделать, но тщетно. Даже теперь это дело остается позорным пятном в истории Багам и самой Англии.
— Я знаю об этом.
— Зачем же вы тогда продолжаете поднимать эту тему? Мне просто любопытно.
— А это хорошая реклама. Иногда я также касаюсь дела Линдберга. Именно поэтому у меня теперь дочерние офисы по всей стране. У нас в Чикаго это называется бизнесом.
Он улыбнулся, больше самому себе. Зубов при этом не было видно, лишь налитые кровью щеки-яблоки.
— Вы веселый человек. У вас репутация остроумца, — заметил Веннер-Грен.
— У меня также репутация человека, который любит, чтобы его оставили в покое.
Он кивнул.
— Очень мудро. Очень! Знаете... — Он снова погладил меня по руке. Бр-р-р! — Все эти годы я хотел поблагодарить вас.
— Поблагодарить? — изумился я.
Он снова кивнул, на этот раз с помрачневшим лицом.
— За... то, что вы устранили ту проблему.
— Какую проблему?
Веннер-Грен облизнулся.
— Леди Медкалф.
Я промолчал в ответ. Я немного дрожал. Этот улыбающийся восьмидесятилетний филантроп заставлял меня трястись всем телом.
— Я знаю, что вы сделали, — сказал он. — Я вам благодарен, и мне доставляет большое удовольствие лично сообщить вам, наконец, что она действовала по собственной инициативе.
Я кивнул головой.
Веннер-Грен при этом широко заулыбался.
— Ну, к нам снова идет Хант. Мистер Геллер, я отпускаю вас к этой очаровательной молодой леди. Ваша дочь?
— Нет.
Он просиял.
— Разве это не великолепно! Приятного вам вечера, мистер Геллер.
Я что-то пробормотал в ответ, кивнул обоим на прощанье и, словно в оцепенении, вернулся к своему столику.
— Как это? — спросила Келли.
— Дьявол, — ответил я.
— О, Геллер — ты невыносим!
— Как ты сказала?
Девушка с любопытством посмотрела на меня.
— Не знаю. А как я сказала?
— Нет. Ничего. Все в порядке.
Она хотела остаться, чтобы понаблюдать за лимбо, но я предпочел поскорее выбраться оттуда. Это был последний уик-энд, который я провел с этой стюардессой. Не думаю, чтобы у меня был слишком уж веселый вид во время нашего маленького путешествия.
Спустя год Аксель Веннер-Грен умер от рака. Его состояние было оценено в более чем миллиард долларов.
Я снова побывал на Багамах лишь в 1972 году, на этот раз с более близкой мне по возрасту женщиной, на которой по воле случая я женился. Это был наш медовый месяц, а моя жена, если быть точным, вторая жена, всегда мечтала увидеть Багамы.
Особенно ей хотелось посмотреть резиденцию губернатора, поскольку она, словно девочка, была захвачена душещипательной любовной историей о герцоге и герцогине Виндзорских.
Нассау не слишком изменился, хотя и все небольшие перемены были не к лучшему: американские закусочные на окраинах, а на Бэй-стрит — бесчисленные магазины спортивной одежды и на каждом углу — предлагающий купить наркотики черный, насквозь провонявший ганджей.
Но там также была (и есть) машина времени под названием «Грэйклиф», огромное, старое, увитое плющом здание георгианской эпохи, стоявшее неподалеку от резиденции губернатора и впервые открывшее свои двери для постояльцев еще в 1944 году. Номер для новобрачных представлял собой маленький, отдельно стоящий домик рядом с бассейном посреди экзотического тропического сада. Ресторан отеля, на террасе которого мы предпочитали ужинать, был самого высшего разряда.
В первый же вечер нашего приезда, после ужина, состоявшего из паштета из гусиной печенки с трюфелями и тушеного по-голландски стейка, толстого, как телефонный справочник, и нежного, словно прикосновение матери, нам подали дымящееся, горячее суфле в чашечках для десерта.
— Я никогда раньше не ела кокосового суфле, — сказала моя жена.
— А я ел. И нигде оно не может быть лучше, чем в этом месте.
Она попробовала.
— Гм! Попробуй! Может быть, на этот раз ты испытаешь другие ощущения...
Я сломал светло-коричневую корочку, зачерпнул ложечкой белую с оранжевым оттенком массу и ощутил сладкий аромат кокосового ореха с привкусом банана, апельсина и рома...
— В чем дело? — Жена наклонилась ко мне. — Слишком горячо, дорогой?
— Желтая птичка, — произнес я.
— Что? — не поняла жена.
— Ничего. Официант!
Подошел молодой симпатичный негр.
— Да, сэр?
— Я могу поговорить с шеф-поваром?
— Сэр, шеф-повар...
— Я хочу похвалить его за десерт. Это очень важно.
Я втиснул в его ладонь десятидолларовую купюру. Моя жена смотрела на меня, как на безумного. Это было уже не в первый раз и вряд ли в последний.
— Вообще-то, сэр, шеф-повар не готовит десерты и пирожные, этим занимается хозяйка.
— Проводите меня к ней.
Моя жена с трудом скрывала смущение.
— Прошу тебя, дорогая, — проговорил я, взмахнув рукой в воздухе, — подожди меня здесь...
Я прошел на кухню, немного подождал, и через несколько секунд, которые показались мне вечностью, вошла она. Белый передник поверх голубого платья напомнил мне униформу горничной, которую она носила так много лет назад.
Сначала она меня не узнала.
— Марджори! — произнес я.
На ее милом лице, где возраст оставил лишь легкий отпечаток, появилось сначала выражение неуверенности, потом растаяло, и она спросила:
— Натан? Натан Геллер?
Я обнял ее. Не целуя, просто держал ее в своих объятиях.
— Я приехал сюда на медовый месяц.
Я отпустил ее, но мы остались стоять очень близко друг к другу.
Волосы Марджори были лишь слегка тронуты сединой, но фигура почти не изменилась. Может быть, стала лишь чуть-чуть полнее в бедрах. Но не будем обсуждать мои впечатления.
Марджори широко улыбнулась.
— Ты что, только теперь женился?
— Ну, это уже второй раз. Я думаю, что этот брак будет подольше, или, по крайней мере, переживет меня. А ты замужем за шеф-поваром?
