Secretum - Мональди Рита (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

– Ага, хорошо, хорошо, – ответил тот.

В протоколе в этом месте должна была указываться причина задержания, которой, однако, не существовало. Поэтому по совету сбира Бюва внес ложную причину, а именно: черретана арестовали за то, что он просил милостыню в церкви во время богослужения.

– Продолжим, – вновь начал псевдонотариус, поправляя очки на своем орлином носу. – Interrogatus an sciat et cognoscat alios paupers mendicants in Urbe, et an omnes sint sub una tantum secta an vero sub diversis sectis, et recenseat omnes precise, respondit.

– Так, я пошел за плеткой, – заявил Сфасчиамонти.

– За плеткой? Но почему? – спросил черретан с легкой дрожью в голосе.

– Ты не отвечаешь на вопрос.

– Я не понял его, – проговорил Рыжий, который явно не понимал ни слова по-латыни.

– Он спросил тебя, знаешь ли ты в Риме другие секты, кроме той, к которой принадлежишь сам, – включился Атто. – Он хочет знать, находитесь ли вы все в подчинении у одного человека, и в заключение ожидает от тебя точный список этих сект.

– Но ты не желаешь отвечать, – добавил сбир, доставая большую связку ключей, вероятно открывавших какое-то помещение, где находились орудия пыток для упорствующих преступников, – значит, твоей спине нужна соответствующая нагрузка.

К нашему удивлению, парень бросился на колени, отчего даже Сфасчиамонти зашатался, ведь он держал связанного черретана за веревку.

– Послушайте меня, синьор, – произнес тот умоляющим тоном, поворачиваясь то к Бюва, то к сбиру. – У нас, бедных нищих, есть разные братства, самые разные, они занимаются различными делами и имеют свои обычаи. Я назову вам все, какие вспомню.

Затем последовала минута тишины. Парень плакал. Мы с аббатом были очень удивлены: это был первый черретан, попавший в лапы к сбирам, и он не только не хочет подвергаться допросу судебного нотариуса, но и пытается всячески избежать испытания плеткой, мало того – он даже пообещал рассказать сразу все. Сфасчиамонти заставил его подняться, при этом бросив на него удивленный и одновременно разочарованный взгляд, так что его талант сбира-палача, частенько занимавшегося рукоприкладством, для нас по-прежнему остался загадкой.

– Дадим-ка мы ему стул, – сказал он и в приступе вынужденного великодушия положил свою широкую ладонь на плечо сотрясающегося от страха и рыданий юноши и пододвинул ему табурет.

Исповедь началась.

– Первым хочу назвать братство «пахарей». Это те, кто ходят в церквях среди людей с мисками для подаяний и просят милостыню, а сами тем временем разрезают сумки и кошельки и крадут все, что там есть.

Тут я вспомнил случай с приверженцем учения святого Павла и женщиной, у которой срезали кожаный кошелек с деньгами. Был ли это один из пахарей?

Рыжий замолк и по очереди посмотрел на каждого из нас, словно хотел отметить на наших лицах эффект, произведенный его словами, а они были для него, наверное, равносильны богохульству.

– Вторым идет братство шпанфельдеров, – продолжил он. – Это те, кто притворяются больными и делают вид, будто они уже при смерти: сидят, скорчившись на земле, кричат и просят милостыню, но на самом деле они абсолютно здоровы. Третьим идет братство каммесиров. Они тоже здоровы, но слоняются, потому что не хотят работать, побираются.

– Ну, слоняющиеся – это я понял, но что значит «побираться»? – спросил я.

– Они просят милостыню, – объяснил Рыжий и попросил стакан воды.

– А дальше? – спросил Сфасчиамонти.

Нищие и бездельники… Не из них ли состоит толпа на улицах Рима, когда я совершаю утренние прогулки? Возможно, сам того не зная, я встречал на своем пути уже очень много черретанов.

– Четвертые – это шванфельдеры, – продолжал наш задержанный. – Те, кто сидят на земле как камни, или люди с якобы нервным тиком или тифом, они просят милостыню. Пятые – вопперы: эти делают вид, будто совсем глупы или сумасшедшие, всегда отвечают невпопад и тоже просят милостыню. Шестые – пликшлахеры. Они раздеваются догола или почти догола, показывают голую плоть и клянчат милостыню. Седьмым идет братство дебиссов…

– Стой, минутку, – запротестовал Бюва.

Наш псевдонотариус, в распоряжении которого было слишком большое перо, неудобное для быстрого записывания, едва мог поспевать за потоком слов задержанного.

Первоначально он намеревался состряпать ложный протокол. Но теперь должен был составить настоящий и полноценный документ. Действительно, Сфасчиамонти все время подавал ему знаки, чтобы тот не упускал ни слова. Я понял почему: у сбира наконец будет доказательство существования черретанов, которое он рано или поздно сможет предъявить своим коллегам и даже губернатору.

– Давай сделаем так, – предложил Атто, – сначала ты укажешь только названия братств, чтобы получить хотя бы общее о них представление. А затем уже объяснишь, чем они конкретно занимаются.

Молодой черретан послушался и начал перечислять названия, снова включив в список тех, о которых уже рассказывал:

– Хватит, этого достаточно. К каким из этих братств относишься ты? – спросил Атто.

– К шпанфельдерам.

Затем Рыжий сообщил обо всех мерзких делах, совершаемых каждым из сообществ черретанов, о которых он еще не рассказывал. Он поведал о дебиссах, переодевавшихся монахами-отшельниками; о грантнерах, которые притворялись страдающими сомнамбулизмом, сумасшедшими или одержимыми, съедали немного мыла и катались по полу с пеной у рта. Он выдал также хитрости лосснеров – те все время носят на шее тяжелые железные кольца или цепи и якобы разговаривают по-турецки, постоянно произнося «бран-бран-бран» или «бре-бре-бре», чтобы обмануть людей: они-де были в плену у турок. Кандирцы всегда ходят парами, выдавая себя за солдат, и, если встречают на улице какого-нибудь беззащитного бедолагу, грабят его. Зюндфегеры – это обнищавшие бандиты, а вот даллингеры раньше были палачами и утверждают, будто теперь хотят искупить кровь своего ремесла. Букарты изображают сильную дрожь, которая сотрясает все их тело, словно они марионетки, ведь они (по крайней мере, по их утверждению) являются потомками великих грешников, не пожелавших принять Святое причастие, за что и были наказаны. Клебиссцы обкрадывают управляющих крестьянскими дворами, когда те доставляют для лошадей корм (они называются клебиссцами, так как «клебисс» на языке нищих и всей «веселой» компании означает «конь»). Грамзеры – это дети, живущие на улице и поющие песни о Деве Марии, те же попрошайки. Носительницы образа – это женщины, которые симулируют беременность, а дютцбетерины заявляют, будто вынашивают в своем теле чудовище: первые замужем, другие – одинокие.

– Проклятье, что за демониада, – заметил Атто, когда Рыжий закончил свой рассказ.

– В принципе, все они черретаны – нищие, просящие милостыню, – заявил я.

Разве я не говорил тебе этого с самого начала? – воскликнул Сфасчиамонти. – Под видом того, что просят подаяние, они совершают преступные дела: насилие, обман, ограбление…

– Простите, но мы должны завершить допрос. – Бюва призвал нас к порядку, чтобы невозмутимо, словно настоящий нотариус, поставить под протоколом формальное заключение. – Interrogatus an percuniae acquistae sint ipsius quaerentis an vero quillbet teneatur illas consignare suo soperiorl secundum cuiusque sectam illorum, respondit… Итак, молодой человек, я повторяю: деньги, полученные подаянием или другой преступной деятельностью, каждый оставляет себе или должен отдавать главе своего братства?

– Синьор, то, что мы зарабатываем, каждый оставляет себе, по крайней мере, так заведено у нас, шпанфельдеров. Наш главарь – Джузеппе да Камерино, но он сам дает всем деньги. Я слышал, что дютцеры и букарты работают вместе и часто встречаются в номерах постоялых дворов или в других местах, для того чтобы выбрать главаря и представителей. Мой товарищ, который сбежал от вас, рассказывал мне, что последнюю неделю провел вместе с четырьмя шванфельдерами, двумя дютцерами и двумя букартами. Они встретились в таверне, что в квартале Понте, чтобы обсудить кое-что и немного отдохнуть. Заказали у хозяина много всего: очень хорошего вина, еду. Ну, что-то вроде трапезы у господ. А когда еду съели, хозяин подсчитал и сказал, что все стоит двенадцать скудо, и главарь дютцеров тут же заплатил без лишних слов. А ведь он не один пировал, но им всегда хватает денег, в основном, конечно, только главарям.