Дело гастронома № 1 - Латий Евгений Александрович (книги серии онлайн TXT) 📗
Антон помахал ей рукой и двинулся по скверу. Маша помедлила и бросилась догонять его. Догнала, пошла рядом.
– Мы с мужем решили разойтись, – еле слышно проговорила она. – Я осталась одна…
– Помиритесь! – он усмехнулся. – Ты ведь у нас красотка! Умненькая, а он при этом режиме для тебя надежная крепость. И вроде бы не ревнивый, если я не ошибаюсь.
Маша тотчас обиделась, остановилась. Но Антон упрямо шел вперед, и она снова догнала его.
– Как ты со мной разговариваешь?! Я не давала тебе повода так по-хамски говорить со мной!
Антон улыбнулся:
– Не обижайся, Машук! Я не со зла. Просто запомни все, что я тебе сказал. Не будь глупой овцой и подумай о будущем! Не приставай больше ко мне! Привет мужу!
И Антон, ускорив шаг, двинулся дальше. Маша с болью посмотрела ему вслед.
Зоя Сергеевна, стоя у кухонного окна, не спеша потягивала кофе, сигарета дымилась в пепельнице. Она наблюдала, как мальчишка-сосед, напрягаясь изо всех сил, подтягивался на турнике. Два раза он подтянулся, а вот в третий подтянуться не удавалось. Часы показывали без двадцати пяти одиннадцать, когда тишину квартиры разорвал длинный телефонный звонок. Зоя вздрогнула и не сразу взяла трубку. Она догадалась: звонят из гастронома.
– Зоенька, это ты? Лида беспокоит. Жору арестовали!
Больше Лида ничего сказать не успела. Нахлынули слезы, все перемешав. Из трубки послышались громкие всхлипы, гортанные звуки, от которых у самой Зои перехватило дыхание и так сжало сердце, что потемнело в глазах, хоть она и знала обо всем заранее. Слезы сами собой покатились по ее щекам. Зоя прикусила губу.
– Я знаю, у тебя отгул на сегодня… – и снова провал в их разговоре, и длинное шумное дыхание Лиды. – Приезжай, пожалуйста! У меня все валится из рук!
Лида снова зарыдала во весь голос. Разговор оборвался. Зоя положила трубку. У нее словно ледяной ком застыл в сердце. Она накапала себе валокордину, выпила, присела на стул. Снова зазвонил телефон. Зоя помедлила и взяла трубку. Звонил Максимыч.
– Зоя Сергеевна, я сейчас примчусь за тобой. Как во двор въеду, ты и выходи!
И он положил трубку. Зоя вытащила платок, вытерла слезы, придав лицу мужественный вид.
Беркутова привели в камеру для допросов в наручниках, усадили на стул. Директор был уже без галстука, без пиджака, в одной рубашке, без ремня в брюках, а из лакированных итальянских туфель успели вытащить шнурки. Скачко поджидал его в камере. Беркутов поначалу его даже не заметил, оглушенный всем происходящим. А увидев незнакомца, пришел в недоумение, не понимая, кто это сидит в сторонке в обычной ветровке и с тихой улыбочкой на лице.
Беркутов вдруг вспомнил, как в этих же наручниках его выводили из гастронома. Но не через служебный вход, а через шумный торговый зал и центральный вход. Зал был заполнен покупателями, стояла обычная суета, людской гомон, стрекотали кассы, продавцы взвешивали товар, изредка покрикивая грузчикам: «Вань, докторская кончается! Ну, где ты опять шляешься?!», «Николаша, творожных сырков коробочку – и живо!», когда в наручниках появился Беркутов. Его провели через густую толпу. Ширшов и Капустин держали директора под руки. Позади с хмурым лицом шел Боков. И весь гастроном, узрев это страшное шествие, сразу притих, оцепенел, образовав узкий коридор для их прохода. Повисла мертвая тишина. Беркутова провели через весь зал, вывели через центральный вход, посадили в черную «Волгу». Но, когда они вышли, никто из покупателей и продавцов не тронулся с места. Страх плотным колпаком повис над всеми, словно сковав каждого такими же наручниками.
Охранник, что привел Беркутова, двинулся к выходу, но Скачко его остановил:
– Младший сержант, снимите наручники с подозреваемого! И чаю нам принесите! С печеньем.
Охранник вернулся и снял наручники. Беркутов поморщился, стал массировать запястья. Охранник ушел и тотчас вернулся с чаем. Печенье и сахар лежали в вазочке. Он поставил все на стол и ушел.
– Прошу, Георгий Константинович, угощайтесь! Конечно, это не вафли «Лесная сладость», но тоже ничего. Да, кстати, поздравляю вас с рождением внучки!
Беркутов хмуро кивнул, взял печенье. Размочил в горячем чае, стал есть.
– Вы всех чаем угощаете? – поинтересовался он.
– Только избранных!
Полковник же к своему стакану не притронулся. Беркутов выпил половину стакана, достал платок, промокнул пот со лба, взглянул на полковника.
– В чем вы обвиняете меня? – не выдержав, поинтересовался Беркутов.
– В организации системы взяток высшим должностным лицам. И меня прежде всего интересует: кому, сколько и каким образом вы выплачивали денежные суммы? Мы все знаем про конверты, продуктовые посылочки, премии, подарки, но хотим подробный отчет получить от вас. Желательно в письменном виде.
Беркутов, выслушав это обвинение, неожиданно улыбнулся.
– Проверьте нашу бухгалтерию, плановый отдел, у нас каждая копейка на учете. Никаких поборов с продавцов, а уж тем более с покупателей мы не вели. У нас постоянно ведутся контрольные замеры, нет ни одной жалобы со стороны покупателей. Предъявите мне обоснованное обвинение, подтверждаемое фактами! И если таковое я увижу, то с ним соглашусь!
Скачко усмехнулся:
– Мы все знаем, Георгий Константинович! За счет чего и даже сколько вы каждый месяц передавали наверх в виде конвертов и продуктовых наборов. Надеюсь, вы умный человек и мы поладим, а ваше запирательство только повредит вам. Послушайтесь моего совета! – Полковник многозначительно взглянул на него.
Беркутов улыбнулся и кивнул:
– Благодарю за ценный совет, но мне не в чем пока признаваться! А вот земляничное печенье действительно хорошее, и вафлям «Лесная сладость» никак не уступает. Кстати, это печенье всегда есть у нас в кондитерском отделе.
Скачко покачал головой:
– Еще нам нужны фамилии тех, кому вы передавали эти посылочки и конверты. Желательно составить общую опись всего переданного вами наверх и общую денежную сумму! Сотрудничество со следствием вам зачтется.
– А полы помыть вам не надо?
– Нет.
– Я знаю, Вере Петровне Анилиной вы тоже обещали, что она увидит своих деток. Но вместо этого она получила пятнадцать лет! За что, скажите мне?!
Вопрос был задан напрямую, и Скачко не смог сразу на него ответить. Пожал плечами:
– Я не судья. Мое дело вести следствие.
– Но вы же мне обещаете скидки и зачеты?! – усмехнулся Беркутов. – Зачем же обещаете, если не судья?!
– Это не мои предложения, Георгий Константиныч, – уклончиво ответил полковник. – Вы персона грата нашей торговли, а потому и суд над вами будет вестись в особом порядке!
– Это вне закона, что ли? – усмехнулся Беркутов.
– У закона есть разные статьи. Их по-разному применяют. Вы об этом вроде бы должны знать!
– Наслышан! – Беркутов помрачнел. – Я больше ни слова не скажу без своего адвоката, Эдуарда Петровича Гарумова! По закону я имею на это право, и это мое категоричное требование!
Он замолчал. Несколько секунд они оба молчали. Скачко глотнул холодного чая из стакана, взглянул на Беркутова и кивнул. Нажал на кнопку вызова. Вошел охранник.
– Увести! – приказал Скачко.
Охранник отдал честь, надел на Беркутова наручники и увел его из камеры для допросов.
Култаков с мрачным видом расхаживал по кабинету. Скачко сидел за столом генерала.
– А наш козырь, я имею в виду Зою Платонову, ты почему не использовал?
– Я его пока попридержал…
– Почему?!
– Беркутов настроен слишком воинственно. Такое ощущение, будто он знал, что его арестуют, и сам арест не дал того эффекта, на который мы рассчитывали, – он помолчал. – Да и противника мы недооценили! Делать нечего, придется решать вопрос о его адвокате. Без него он не будет отвечать на наши вопросы.
– Это ты недооценил противника! – мгновенно вскипел Култаков. – Ты провалил первый допрос! А ко мне жаловаться пришел?! Да я сам тебе голову оторву! А уж мне, видно, до пенсии не дотянуть. Да-а, веселые денечки настали!