Пелагия и Черный Монах - Акунин Борис (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Тот же самый ветер, да не просто свежий, как в проливе, а сильный и напористый, дул и по другую сторону Окольнего острова, на озерном просторе.
Молодой человек в рясе, с откинутым на спину куколем, вытянул спрятанную меж двух валунов вертлявую "качайку", сел в нее, оттолкнулся веслом, а когда немножко отгреб от берега, бросил весло на дно лодчонки. Вместо этого поднял легкую мачту, подставил попутному ветру белый парус, и легкий челн понесся по волнам с отменной скоростью - пожалуй, порезвее парохода, тем более что пароходу пришлось бы петлять фарватером, а "качайке" мели были нипочем.
У путешественника при себе имелся компас, по которому он то и дело сверялся, очевидно, боясь в темноте сбиться с курса. Время от времени поворачивал руль или изменял угол паруса, но когда над подернутым дымкой озером заалело восходящее солнце, молодой человек совершенно успокоился.
Дело в том, что первый же, еще робкий луч светила, прочертив линию до горизонта, зажег на краю неба золотую искорку, которая больше уже не гасла. То была колокольня Радости Всех Скорбящих, главного храма города Синеозерска, в ясный день видная за тридцать верст. Стало быть, лодка в ночи не заблудилась, выплыла точно туда, куда следовало.
Кормчий выровнял нос "качайки", чтоб шла прямехонько к Радости, а сам замурлыкал веселую песенку.
Все складывалось как нельзя более удачно. Еще два часа, и плаванию конец. Что переменится ветер, непохоже. Жаль, конечно, что не успел наскрести побольше драгоценных опилок, но и так фунтиков пять будет.
Маленький, но увесистый мешочек висел под рясой, у подвздошья. Шею немного натерло веревкой, но это была ерунда. Пять фунтов - то есть без малого пятьсот золотников, каждый по...
Расчеты пришлось прервать, потому что вдруг накатила тошнота. Перегнувшись через борт, молодой человек зарычал и забулькал, сотрясаемый спазмами. Потом обессиленно сполз на дно, вытер испарину, беззаботно улыбнулся. Приступы дурноты и слабости в последнее время посещали его часто - верно, от плохой пищи и нервного возбуждения. Отдохнуть, подкормиться, и всё пройдет.
Он яростно потер виски, отгоняя головокружение. Меж пальцев осталась прядь вьющихся волос, и это расстроило юношу куда больше, чем предшествующий приступ. Впрочем, ненадолго. Еще бы, сказал он себе. Месяц голову не мыл. Как еще звероящеры не завелись. Ничего, третьим классом до Вологды, скромненько, а там приодеться да в хорошую гостиницу, чтоб с ванной, с рестораном, с куафюрной.
А лабораторию лучше устроить не в Швейцарии - в Америке. Спокойнее. Само собой, взять другое имя. К примеру, "мистер Бэзилиск", чем плохо?
Он засмеялся, да неудачно - повело в долгий мучительный кашель. Вытер губы, завернул черный куколь вокруг шеи поплотнее. Может, и к лучшему, что дольше на острове не задержался. Вот-вот ударят холода, и так осень выдалась небывало долгой. Застудить легкие было бы некстати. Некогда болеть-то.
Новая лучевая физика открывает перспективы, которые не способны охватить жалким умишком полоумный Лямпе и парижские лабораторные крысы. "Лучи Смерти"! Только идиоту мог прийти в голову подобный бред. Это всего лишь новый вид энергии, не более опасный, чем магнитное или электрическое излучение. Неисчислимая мощь атомного ядра - вот в чем ключ. Кто раньше это понял, тот будет владеть миром. И возраст отличный, двадцать четыре года, как у Бонапарта.
Солнце вспыхнуло на темени триумфатора, где просвечивала круглая проплешина, очень похожая на тонзуру.
