Соверен - Сэнсом К. Дж. (книги без сокращений TXT) 📗
— Э, да вы стали знаменитостью. О вас говорит весь город, — с хохотом заявил Дерем и презрительно отвернулся.
Барак схватил меня за руку и оттащил прочь.
— Канальи, — процедил он сквозь зубы. — Тамазин уже пожаловалась мне, что этот мерзавец Калпепер пытался к ней приставать. Он не пропускает ни одной хорошенькой женщины, и ему, как одному из королевских камердинеров, все сходит с рук.
— Этот шалопай прав, я и в самом деле стал знаменитостью, — усмехнулся я. — Не знаю только, куда скрыться от свалившейся на меня славы.
— Не переживайте, ваша слава недолговечна. Завтра в аббатстве состоится медвежья травля, на которую приглашена вся местная знать. Наверняка вечером только и разговоров будет, что об этой забаве. А о том, как король проехался на ваш счет, никто и не вспомнит.
— Надеюсь, вы правы, — кивнул я. — Вы собираетесь пойти на травлю вместе с Тамазин?
— Она заявила, что подобные зрелища не по ней. Видно, она тоже излишне чувствительна. Но в отличие от вас она хотя бы женщина.
— Вы намерены продолжать встречи с Тамазин, вернувшись в Лондон? — с улыбкой осведомился я. — Или ваша привязанность к ней так же недолговечна, как и моя слава?
— А почему это вас заботит? — удивился Барак. — Мне казалось, Тамазин вам не по нраву.
— Возможно, я был к ней несправедлив.
— Что ж, посмотрим, как все сложится, — проронил Барак, загадочно улыбаясь. — Не люблю загадывать наперед. К тому же сейчас мне кажется, будто мы никогда не вернемся в Лондон.
— Представьте, мне тоже. Идемте, на свежем воздухе у меня разыгрался аппетит. Как вы думаете, сегодня нам, как обычно, подадут ужин в трапезной?
— Наверное.
Мы двинулись по направлению к аббатству. Около одной из палаток я заметил сержанта Ликона, стоявшего в окружении солдат. Он поклонился мне, и я кивнул в ответ. Проходя мимо площадки, где намертво сцепились два огромных мастифа, я увидел рослого человека, стоявшего в задних рядах возбужденной кровавым зрелищем толпы. Он одобрительно кивнул, когда один пес разорвал другому брюхо, выпустив наружу окровавленные кишки.
— Редвинтер, — сказал я на ухо Бараку. — Давайте обойдем толпу стороной, у меня нет ни малейшего желания с ним встречаться.
Однако недруг мой, как выяснилось, обладал отличным зрением. Прежде чем мы успели свернуть в темноту, он бросил на меня насмешливый взгляд.
— Что это он здесь прохлаждается? — удивился Барак. — Я думал, он ни на минуту не оставляет Бродерика.
— Наверное, Малеверер позволил ему ненадолго оставить свой пост. В любом случае, пошел он к чертям. Осторожнее, здесь грязно.
Мы миновали лагерь и оказались на лужайке, за которой возвышались деревья. Высокие стены аббатства смутно белели в лунном свете.
— Завтра суббота, — заметил я. — Вы можете развлекаться, как вам заблагорассудится. Что до меня, я навещу мастера Ренна, узнаю, как его здоровье. К тому же необходимо сделать кое-какие приготовления к судебному слушанию прошений. Если мастер Ренн не в состоянии этим заниматься, я справлюсь и один.
— Медвежья травля намечена на утро, — сообщил Барак. — А после кое-кто из клерков собирается на соколиную охоту. Я бы не прочь к ним присоединиться.
Он немного помолчал и добавил:
— Думаю, Тамазин подобное развлечение тоже пришлось бы по душе.
— Вполне одобряю ваше намерение. Свежий воздух пойдет вам на пользу. Как там говорится в старинном стихотворении? Сокол для короля…
— Кречет для леди, — с готовностью подхватил Барак.
— Ястреб-тетеревятник для фермера, ястреб-перепелятник для священника…
— Пустельга для мошенника, — со смехом заключил Барак. — Надеюсь, кто-нибудь одолжит мне пустельгу.
— Тамазин поделилась со мной некоторыми соображениями относительно своего отца, — внезапно перевел я разговор на другую тему.
— Вот как? — удивленно вскинул бровь Барак. — А когда вы виделись с Тамазин?
— Мы встретились случайно. И разговорились. Полагаю, прежде я был не вполне справедлив к этой девушке.
— Рад, что вы это поняли.
— Она уверена, что ее отец занимал высокое положение при дворе.
— Думаю, ее покойная мать выдумала эту сказку в утешение дочери. В положении незаконнорожденного дитяти мало приятного.
— В точности так же подумал и я, когда услышал рассказ Тамазин.
На память мне пришел Малеверер, надменный и самоуверенный. На нем тоже лежало клеймо незаконнорожденности. И он из кожи вон лез, чтобы заставить людей об этом позабыть.
— Тэмми — на редкость сметливая и сообразительная особа, — заявил Барак. — Но, по-моему, она слегка сдвинулась на своем отце. Точнее, на его благородном происхождении. Таковы уж все женщины, — изрек он с тяжким вздохом. — Они обожают тешить себя выдумками. А Тамазин это тем более необходимо, ибо в отличие от большинства женщин она не слишком религиозна. Она сызмальства вертится при дворе и имела возможность понять, что религия нередко оказывается ширмой, которая прикрывает алчность и политические амбиции.
— Так или иначе, было бы не худо узнать, кому Тамазин на самом деле обязана своим появлением на свет.
— Полагаю, это не так уж трудно, — кивнул Барак. — Я напишу одному своему старому знакомому, который служит в дворцовом ведомстве. Давным-давно, когда я еще работал на лорда Кромвеля, я оказал ему небольшую услугу. Уверен, он не откажется сообщить мне сплетни, которые сопровождают все без исключения придворные интрижки. Даже не слишком значительные.
— Боюсь только, правда не слишком порадует Тамазин.
— Если выяснится, что отец ее занимал на дворцовой кухне должность мойщика посуды или же отгонял прочь бродячих собак, я не вижу надобности сообщать об этом Тэмми.
— Да, подобную правду лучше держать при себе.
Тут до нас донеслись голоса. На дороге, ведущей из лагеря в аббатство, было совсем темно, однако впереди, в поле, я увидел костер, вокруг которого собралось несколько человек. Рядом темнела яма, наполненная хворостом. Два мальчугана возились с невероятных размеров вертелом, устанавливая его над ямой.
— Пока не прикрепляй к нему ручки, Дэнни, — распорядился тучный повар в грязном фартуке.
— Хорошо, отец, — откликнулся из темноты звонкий голос.
Вертел был так длинен, что я с трудом разглядел силуэт мальчика, державшего дальний его конец.
— А где этот чертов бык?
— Оуэн пошел посмотреть.
— Не орите так. Иначе, прежде чем мы насадим быка на вертел, сюда сбежится целая толпа. Кто здесь? — рявкнул повар, как видно, заслышав наши шаги.
Разглядев мою мантию, он торопливо сдернул шапку.
— Простите мою грубость, сэр. Но мы не хотим, чтобы люди собрались до того, как еда будет готова.
— Мы всего лишь шли мимо, — заметил я, приближаясь к костру. — Никогда прежде не видел такого громадного вертела. Вы что, собираетесь зажарить быка целиком?
— Да, а под его брюхом разместим цыплят и уток. Сегодня вечером нам предстоит накормить больше сотни прожорливых глоток.
— Я так полагаю, вам к этому не привыкать? Ведь во время путешествия вы постоянно готовите для огромного множества людей?
Я был рад перемолвиться словом с человеком, который ничего не знал об утреннем происшествии в Фулфорде.
— А как же иначе? — пожал плечами повар. — И скажу я вам, частенько нам приходилось стряпать в куда более скверных условиях. Как-то раз мы никак не могли развести костер из-за проливного дождя. Люди остались без ужина и в результате едва не подняли мятеж. Солдатам пришлось усмирять буянов. Скорее бы уж вернуться в Лондон, — заметил повар, покачав головой. — В дороге я такого нахлебался, что кухни Хэмптон-Корта кажутся мне раем.
Пронзительный крик одного из мальчуганов заставил повара замолчать. До меня долетел какой-то странный скрежет. В следующее мгновение Барак повалил меня на землю.
— Какого черта вы… — пробормотал я, барахтаясь во влажной траве.
Внезапно голос мой прервался от ужаса, ибо огромный металлический стержень просвистел в воздухе в нескольких футах от моей головы. Если бы не Барак, я оказался бы насаженным на вертел. Барак и повар со всех ног устремились к яме.
