Чиновник для особых поручений - Каменский Юрий (мир книг txt) 📗
В толпе засмеялись. Совет, он, конечно, не какие-нибудь, там, буржуи — капиталисты, вроде, как свои люди. Однако, вот, именно, что «вроде как». Меньшевики, одно слово — «пенсню» нацепили, умные слова говорят, а как до дела доходит — мокрые курицы. Зато потом — ого-го!
— А вы тут чем занимались?
Парень на вопрос Стаса скорчил неопределённую мину — типа «а хрен его знает, господин полковник!»
— Так, я только часа два, как сюда подошёл. Вон, того казачка спросите. Кузьма!
Немолодой казак в форме Донского казачьего войска обернулся на окрик.
— Слышь, дядя Кузьма, тут товарищ интересуется — как там?
Бывший мичман мотнул головой в сторону дворца.
— Как? Да, никак! — сплюнул казак. — Обеда, и того не дали! Пехоту обещали, а дали только проституток энтих, с винтарями! В штанах — тьфу ты, прости Господи, срамота одна! Баба дома хозяйнувать должна, а не.
Недоговорив, он отвернулся и потянул большие ладони к костру.
— Всё верно казачок сказал, — подтвердил неизвестно откуда вынырнувший Вернер.
— Ты, что, Иван Карлович, по второму кругу науки превзойти решил? — рассмеялся Исаев, увидев на плечах коллеги погоны Михайловского артиллерийского училища.
— Век живи, век учись, всё одно дураком помрёшь, — отшутился тот и, разом посерьёзнев, доложил: — Диспозиция такова: Особоуполномоченным по водворению порядка в Петрограде был назначен министр государственного призрения господин Кишкин. Кадет и шпак чистейшей воды. Первым делом сместил Полковникова, а на его место назначил генерала Багратуни. Оборону дворца составляют: сотни полторы женщин-ударниц, несколько сот юнкеров Петергофской и Ораниенбаумской школ, некоторое количество солдат и офицеров из разных полков. Немного цивильного люда, но это так, несерьёзно.
— Ясно, — кивнул Стас. — Что предлагаешь?
— А чего тут предлагать? — ухмыльнулся Вернер. — Со стороны Невы двери открыты — заходи, не хочу.
— Вот, молодец! — Исаев треснул друга по спине.
— Да, я-то при чём? — искренне удивился Иван Карлович. — Они просто забыли их запереть!
— Вперёд! — махнул рукой Сизов и отряд спешно направился к Дворцовой Набережной.
Попав сюда, Стас уже перестал удивляться «зигзагам» отечественной истории. Будучи профессиональным сыщиком, он простодушно полагал, что учёные работают по тому же принципу, что и они, грешные — сначала собирают всяческие артефакты, потом суммируют всю добытую информацию, сверяют и анализируют те обстоятельства, которые друг другу противоречат, словом, выносят свой окончательный «вердикт» лишь тогда, когда отпадут все версии, кроме одной-единственной.
Пожив здесь, он с грустью убедился, что история, написанная в учебниках, реальности соответствует, примерно, как в том старом анекдоте про газетную заметку: «Да, всё верно написано. Только не десять тысяч, а десять рублей, и не в шахматы выиграл, а в карты проиграл.». Так и здесь. Почему, скажите на милость, нигде ни словом не упомянуто о том, что в Зимнем дворце располагался госпиталь? И что с ним, собственно, стало потом, после Великой, мать её перетак, Октябрьской революции?
Сизов усмехнулся. Ну, скажи ему кто, что он, с мандатом в кармане, будет в Зимнем дворце, арестовывать Временное правительство, счёл бы шуткой низкого пошиба, это в лучшем случае. А, поди ж ты. Ещё, чего доброго, в учебники попадёт. Если, конечно, в этом времени летописцы историческим астигматизмом не страдают.
— Где кабинеты правительства, знаешь?
Иван Карлович кивнул и махнул рукой, приглашая следовать за ним. Вот, уж, действительно, бардак! Тяжёлая створка подалась под рукой безо всяких усилий и закрылась, отсекая их от пронизывающего ветра.
Проникнув в здание дворца, нападающие рассредоточились по коридорам и двинулись каждый в своём направлении. Стас с группой бывших офицеров взлетел по обитой досками Иорданской лестнице на второй этаж. Свернув в правый коридор, они осторожно двинулись за Вернером через Аванзал, весь заставленный койками с лежавшими на них ранеными. Резко ударил в нос запах йода и карболки.
В дальнем углу мужчина в белом халате сосредоточенно менял повязку пацану-кадету, у которого ещё и пушок над верхней губой не пробился. Рядом метался в горячечном бреду парнишка немногим старше его. Кто-то спал, надрывно стеная, кто-то баюкал у груди спелёнатую руку, но были и такие, что встретили вошедших настороженным блеском глаз.
— Куда вы? — кинулась навстречу им худенькая сестра милосердия. — Вы, что, не видите?
— Не шумите, — примирительно улыбнулся Вернер, мягко отстраняя строгую сестру с дороги. — Мы пройдём и никого не будем тревожить, идёт?
Николаевский и Концертный залы, в которых царила тишина, они миновали быстро. Перед дверью, ведущей в Малахитовую гостиную, Стас положил руку на плечо Ивана Карловича и прислушался.
— А я вам говорю, Пётр Иоакимович, держаться! Во что бы то ни стало! — послышался за чуть приоткрытой дверью резкий голос.
Услыхав приближающиеся шаги, Стас махнул рукой и отскочил к стене. Едва его «гвардия» успела сделать то же самое, как створка распахнулась и в Концертный зал вышел мужчина в полувоенном френче. Через плечо был накинут ремень, на котором болталась деревянная колодка с маузером. Видимо, заметив краем глаза какое-то движение, мужчина схватился за маузер. Однако, вытащить его не успел — его локти стиснули сзади стальные кисти Вернера, а в лоб упёрся «Люгер» Стаса.
— Кто? — коротко спросил Сизов, глядя в светлые, навыкате, глаза.
Второй рукой он предусмотрительно скрутил воротник френча, чтобы не создавать шума раньше времени.
— Пальчинский, начальник обороны дворца, — просипел тот, с ненавистью глядя в глаза оперу.
— Ясно. Семёнов, упакуй его, — распорядился Стас.
Пожилой поручик Семёнов, всю жизнь прослуживший в пластунах, молча кивнул и ловко сгрёб начальника обороны. Махнув рукой «За мной!», Сизов распахнул массивную дверь и вошёл в Малахитовую гостиную. За ним, почти без шума, стал втягиваться его отряд. Услыхав голоса, доносящиеся из соседней залы, «группа захвата» двинулась туда.
В Белой столовой, сидя за столом, спокойно ужинали почти все члены Временного Правительства. Тонко звенели серебряные приборы задевая о фарфор. М-да. Судя по расставленным на столе блюдам, министры на своих желудках явно не экономили.
— Приятного аппетита, господа, — спокойно произнёс Сизов, опустив «Люгер». -Позвольте Вам сообщить, что все вы арестованы именем Военно-Революционного Комитета.
— Но, позвольте! — скомкав салфетку и с грохотом опрокинув стул, вскочил высокий Кишкин. — Это произвол!
— Не будем спорить о терминологии, — пожал плечами Стас. — Подчинитесь силе и ни о чём более не беспокойтесь. С этой минуты за всё беспокоиться будет товарищ Сталин.
— Что, прямо так и сказал? — согнутым пальцем тронув ус, рассмеялся Сосо.
— А, пусть знают, — махнул рукой Стас. — Я им за все их реформы кол бы осиновый в глотку загнал. Да, ладно, проехали.
Сталин отхлебнул из стакана чёрный, как дёготь, чай, чуть поморщился, поставил стакан на стол и, мягко, по-рысьи, прошёлся по кабинету.
— Товарищ Антонов-Овсеенко на тебя жаловаться приходил.
Стас громко хмыкнул.
— Говорит, товарищ Сизов контрреволюции помогает.
— А что проказу распространяю, не говорил? И молоко у коров не створаживаю?
— Ну, чего ты на него взъелся? — повернувшись к нему, вдруг совсем другим тоном сказал Сосо.
Стас прикурил папиросу, с наслаждением выпустил дым и вздохнул.
— Извини, Сосо. Ну, дурак он, понятное дело, я тоже виноват, не сдержался. Он в госпитале «шмон» учинить собирался, юнкеров беглых искать. А его «орлы» все кривые, как турецкие сабли. Они за один косой взгляд на штыки поднять готовы и, не дай Бог, если кто им слово поперёк скажет, церемониться бы не стали. Послал я его оттуда. Народу со мной много было, не рискнул за кобуру хвататься. Погрозился и отвалил.
— А, может, там и были юнкера? — Сталин пристально поглядел на друга. — А ты, получается, на их стороне выступил?
