Проклятые в раю - Коллинз Макс Аллан (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Мы встречались у него на квартире в Гайд-парке, и Дэрроу продолжал убеждать меня уйти из полицейского управления Чикаго. И в декабре тридцать второго я последовал его совету, к чему меня подтолкнули некоторые внешние обстоятельства, и открыл детективное агентство.
К. Д. написал дополнительную главу к своей биографии, которую посвятил делу Мэсси. И когда он показал ее мне, чтобы узнать мое мнение, я выложил начистоту, что она весьма отдаленно напоминает то, что случилось.
В своей обычной мягкой манере он напомнил мне, что по-прежнему несет ответственность за своих клиентов, не может нарушить юридическую тайну или выставить их в дурном свете.
— Кроме того, — сказал он, глядя на меня поверх очков для чтения, в золотой оправе, — автобиографии никогда полностью не соответствуют истине. Никто не способен правильно бросить на себя взгляд со стороны. Каждый факт окрашен воображением и мечтой.
А я сказал К. Д., что если бы когда-нибудь описал свою жизнь, то рассказал бы все в точности... только я, мол, не писатель и не решусь на такое.
Он засмеялся.
— Учитывая чудесную, ужасную жизнь, которую ты ведешь, сынок, ты решишься, как некоторые сидящие перед тобой старики, написать мемуары. Потому что это единственное, что тебе стоит рассказать, и ты не сможешь праздно сидеть в тишине и ждать, когда наступит ночь.
Он умер 13 марта 1938 года. Вместе с его сыном Полом мы развеяли его прах над лагуной Джексон-парка.
Когда мы пришли на торжественную церемонию на «Аризону» и стояли на палубе этого до странности современного осевшего белого сооружения, размышляя о прерванных жизнях покоящихся внизу парней, моя жена сказала:
— Ты, наверное, очень волнуешься, оказавшись здесь.
— Да.
— Я имею в виду, что ты служил на Тихом океане, и все остальное.
Вполне естественное предположение с ее стороны — я служил на флоте.
— Это другие воспоминания, — сказал я.
— Какие другие воспоминания?
— Я был здесь до войны.
— Правда?
— Разве я никогда не говорил об этом? Дело, которое вел Кларенс Дэрроу.
Она скептически улыбнулась.
— Ты знал Кларенса Дэрроу?
— Конечно. Ты никогда не задумывалась, почему Гавайи так поздно стали штатом?
Так я и повез ее во взятом напрокат автомобиле, ведя экскурсию, которую не проведет ни один экскурсовод. Пали стояла на месте, естественно, как и Дыхало кита. И соседний пляж, который загорелось увидеть моей жене.
— Это же пляж из фильма «Отныне и во веки веков»! — воскликнула она. — Берт Ланкастер и Дебора Керр! Именно здесь они страстно занимались любовью...
И он тоже сохранился.
Но сколько же всего исчезло. Район Вайкики покрылся уродливыми высотными отелями, дешевыми магазинчиками сувениров и ордами японских туристов. «Ройял Гавайен», где остановились мы с женой, в основном не изменился, но казался меньше из-за окружавших его бесцветных небоскребов, а его торговый центр переместился на место бывшего выхода на Калакауа-авеню.
Горная сторона бульвара Ала-Моана была теперь застроена различными конторами, торговыми центрами и многоквартирными домами, выкрашенными в пастельные цвета. На стороне, обращенной к океану, вдоль берега протянулся общественный парк с купальнями и выложенными кораллами дорожками. Как ни пытался, я не смог воскресить в памяти прежний бульвар Ала-Моана и старую карантинную станцию для животных, и городок самостроя, и заросли, ведущие к океану.
Бунгало в долине Маноа, в котором жили Талия и Томми Мэсси, находилось в прекрасном состоянии и выглядело даже еще уютнее. Я подумал о том, знают ли нынешние обитатели его историю. Дом, где убили Джо Кахахаваи, тоже стоял на месте — самый убогий дом в этом, во всех отношениях аристократическом, квартале. Единственное строение, пришедшее в упадок, единственный двор, в котором стоял остов автомобиля...
— Иисусе, — сказал я, глядя на все это через дорогу из окна машины, — словно сгнивший зуб рядом со своими сияющими соседями.
— Неплохая строчка, — заметила жена. — Записать ее?
— Зачем?
— Для тебя, когда ты будешь писать о деле Мэсси.
— Кто сказал, что я собираюсь о нем писать?
Но она видела стопку исписанных листов в моем кабинете в нашем доме в Бока-Ратоне. Она знала, что постепенно, одно за другим, я описываю свои дела.
— Потом, — сказала она, доставая свою чековую книжку и используя для записи оторванную от депозитного бланка полоску бумаги, — ты еще будешь благодарить меня за это.
Спасибо тебе, моя хорошая.
Потому что я использовал ее, верно? И действительно описал историю Мэсси, окрасив ее воображением и мечтой.
Или так, или сидеть праздно в тишине и ждать, когда наступит ночь.
