Алтын-Толобас - Акунин Борис (книги онлайн полные TXT) 📗
Усилием воли Фандорин заставил себя забыть о том, что, вполне возможно, живым из этого подземелья ему уже не выбраться. Тайна всё равно оставалась тайной и сейчас, перед лицом смертельной опасности, манила ничуть не меньше, чем прежде.
Что там, во тьме? Неужели кованые сундуки с древними манускриптами?
Ноги коснулись чего-то мягкого, упругого.
Николас посмотрел вниз – благо Шурик подсвечивал сверху фонарем – и вскрикнул. Кроссовка упиралась в грудь мертвого Максима Эдуардовича.
Магистр поспешно шагнул в сторону. Под ногами был не камень, земля. На ней толстый серый слой пыли, почерневшие деревяшки – вероятно, когда-то они были приставной лестницей.
Круг света стал расти – Шурик отвернул фокатор. Да, пол земляной, глинистый. Глина – естественная защита от подземных вод. Устраивать книгохранилище в каком-нибудь ином грунте было бы безумием.
У левой стены лежало что-то широкое, деревянное. Судя по прямоугольной форме и полуутонувшей в пыли бронзовой чернильнице столешница. Фандорин тронул край доски ногой, и целый кусок рассыпался в труху. А вот и столь же ветхие обломки деревянного кресла. Кусочки стекла, осколки глиняной посуды, несколько пустых пузырьков причудливой формы. Что здесь было – лаборатория? Аптечный склад?
Помещение оказалось не таким уж большим, гораздо меньше верхнего подвала. Никаких сундуков. Вообще ничего, что бросалось бы в глаза. Царство пыли. Даже с потолка свисали серые лохмотья.
Николас захлюпал носом, чихнул – раз, еще раз.
– Доброго здоровьица! – гаркнул сверху Шурик.
Эхо было таким гулким, что Фандорин вздрогнул.
– Есть хабар? – нетерпеливо спросил весельчак, поворачивая фонарь то так, то этак.
Какая-то продолговатая куча на полу.
Присев, Николас смахнул рукой пыль. Скелет! Разинутый зубастый рот. Одежда истлела, лишь в чаше таза блестит медная пряжка, да меж позвонков посверкивают пуговицы. Вот они – «мертвые кости», которых Корнелиус бояться не велел. А всё равно жутко.
Чуть в стороне еще какая-то куча, поменьше.
Фандорин осторожно разгреб пыль (теперь уже не рукой, кроссовкой).
Волокна грубой сгнившей материи. Рогожа? Пожалуй. Как там было, в письме: «А Замолея под рогожею не имай души спасения ради»?
Что это блеснуло из прорехи нестерпимо ярким сиянием?
– Есть… – зачарованно выдохнул магистр. – Есть!
– Есть! – с удовлетворением повторил Шурик куда-то в сторону, непонятно к кому обращаясь.
Не прошло и секунды, как сверху донесся сочный звук неясного происхождения, нечто среднее между «шмяк!» и «хрусть!».
Николас обернулся и увидел, как на пол падают очки, а следом за ними свалился и сам Шурик. Он рухнул прямо на неподвижное тело архивиста, перекатился на пол и остался лежать ничком. На макушке из-под соломенных волос обильно сочилась черная кровь – прямо на глазах Шурик превращался из блондина в брюнета.
Фонарь, однако, не упал, остался, где был – на краю люка. Свет вдруг закачался, стал сжиматься и усиливаться, а потом превратился в узкий и яркий луч, светивший прямо в глаза ничего не понимающему Фандорину.
– Кто это? – крикнул Николас, закрываясь ладонью. – Игорь, Саша, это вы?
Но ответил не один из охранников, а лично начальник департамента безопасности «Евродебета» Владимир Иванович Сергеев:
– Это я, мистер Фандорин. Ваш ангел-хранитель.
Николасу послышалась в голосе полковника насмешка. С чего бы?
– По-моему, он убит, – сообщил Сергееву магистр. – Вы не рассчитали удар. Чем это вы его?
– Да вот этим, – ответил невидимый Владимир Иванович, и рядом с Фандориным брякнулось об пол что-то металлическое. Обломок трубы с мокрым пятном на зазубренном конце.
Во всем этом было что-то странное.
– А где ваши сотрудники? – спросил Николас. – Я не понимаю, как он мог пройти мимо них незамеченным.
– Ребят я отпустил, пускай поспят, – добродушно откликнулся Сергеев. – Решил, подменю их сам. Ну, что вы там такое нашли, мистер-магистер? Показывайте.
Луч сполз с лица Фандорина, порыскал туда-сюда и остановился на истлевшей рогоже, из-под которой снова замерцали веселые искорки.
– Вот она, голубушка, – пробормотал полковник. – Невелика, да знать ценна, если Седой из-за нее на уши встал.
– Так вы всё знали? – тупо спросил Николас. – И Иосиф Гурамович, выходит, тоже?
Сергеев свесился в дыру пониже, и теперь его лицо подсвечивалось сбоку – черно-белое и жуткое, как маска злодея из театра Но.
Беззвучно, с придыханием рассмеявшись, Владимир Иванович сказал:
– Coco ничего не знает, он – козел, а в этом мире, дорогой сэр, козлам не светит. Вот Седой, тот орел. Профессионал всегда знает, на чьей стороне ему быть, особенно если нужно выбирать между орлом и козлом.
– Так вы работаете на Седого?! Но… но зачем же вы тогда убили Шурика?
– Полковник Сергеев будет на стреме стоять, а весь навар достанется Шурику? – хмыкнул глава безопасного департамента. – Нашли шестерку. Да если б не я, хрен бы Седой узнал, что за банкет намечен на эту дивную ночь.
Откуда, откуда такая осведомленность? – мысленно содрогнулся Фандорин. Ответ был на поверхности, постыдно элементарный: жучки. Квартира на Киевской наверняка прослушивалась, коварный полковник был в курсе всех совещаний и обсуждений, только докладывал о ходе поисков не своему шефу, а его противнику.
Я пешка, подумал магистр. Меня использовали, мной вертели, как хотели. Алтын была права: я ежик в тумане.
И все же не всё здесь было ясно.
– Неужто вы думаете, Сергеев, что Владик, то есть Седой, простит вам убийство своего верного помощника?
Владимир Иванович снова тихонько засмеялся – так, словно только что вспомнил и собрался рассказать остроумный анекдот.
– А Шурика укокал не я, а вы. Вы-с, вы и убили-с, прекрасный сэр. Тюкнули душегуба железякой по кумполу. Седой знает, какой вы шустрый, он поверит. А железяка вон она – между вами и Шуриком валяется. Но тут вовремя подоспел молодчага Сергеев и прострелил мистеру Фандорину его глупую английскую башку. Вы в какой глаз оливку предпочитаете – в правый или в левый?
– Влад не поверит! – закрылся ладонью от луча Николас. – Он знает, что я не способен убить человека ударом сзади! У вас ничего не выйдет! Соловьев не идиот, он в людях разбирается, и вы за всё ответите!
Сергеев задумался.
– Хм, а ведь верно. Владик – парень дотошный. Пожалуй, и пальчики с железки снимет, и экспертизу, чего доброго, закажет. Спасибо за толковый совет, мистер Фандорин. Coco говорил мне, что вы – просто кладезь мудрости.
Внезапно голос полковника изменился – стал жестким, властным:
– А ну, живо взял трубу, биг бен долбаный! Вмажь ему по затылку – да со всей силы, чтоб тебе на рукав ошметки полетели!
Николас ответил короткой идиомой из фольклорного блокнота, означавшей отказ в самой грубой и категоричной форме.
Из черного квадрата метнулась молния, а грохот от выстрела в замкнутом помещении был таким, что магистр зажал уши руками и согнулся пополам. В первый миг ему показалось, что это барабанные перепонки, в полном соответствии со своим названием, вдарили чересчур разухабистую дробь и, не выдержав нагрузки, немедленно лопнули.
Когда к Николасу вернулся слух (а произошло это через полминуты, не раньше), оказалось, что Владимир Иванович не молчит – излагает аргументы в пользу своего предложения:
– …мастер спорта по стрельбе, – говорил отставной полковник. Четыре раза призы по управлению брал. С пятидесяти метров пулю в обручальное кольцо кладу. Следующую пулю, падаль ушастая, ты получишь в локоть левой руки, в лучевой нерв. Ты не представляешь, какая это боль. Выть будешь, по полу кататься. А, спрашивается, зачем? Я ж тебя все равно живым отсюда не выпущу. Давай, бери железяку. Скорей отмучаешься.
Фандорин инстинктивно обхватил локти ладонями и метнулся в сторону из освещенного пятна, но луч в два счета нашел его.
– А особенно я люблю сажать по движущейся мише…
