Дело о таинственном наследстве - Молчанова Татьяна (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Но однажды ночью в дом тетушкиного деда постучался человек. Вида страшного, больного и безумного. Он сказал, что Ровчинский может стать очень счастливым, и передал ему записку. Естественно, все это звучало как некая цыганщина, записка носила тоже абсолютно непонятный характер, поэтому слова человека восприняли как бред и почти забыли.
Правда, раз, к слову, дед, смеясь, поведал эту историю своему сыну, а тот уже как некую притчу мужу своей старшей дочери, то есть тетушкиному мужу. Это даже стало какой-то прибауткой: когда речь заходила о гарнитуре, в семье стали называть его «счастливым», совершенно, впрочем, уже не помня первопричину такого названия. Дальше следует провал, потому как следующее яркое известие про тетушкин гарнитур наступает, когда муж Феофаны Ивановны, мой дядюшка, уже был при смерти. Болезнь настигла его неожиданно. Почти полная потеря речи, движения… Он просто не успевает сказать и передать своим родным или кому-то еще то, что хотел. Умирая, он глядит на тетушку, знаками показывая, что нужно разобрать мебель. Естественно, просьба была более чем странная, но тетушка добросовестно откручивала ручки и ножки и показывала все это мужу. Но, видимо, делалось все совершенно не то, что нужно было. А он уже не в силах был объяснить. Так и умер… И, наверное, вся эта история на этом бы и закончилась, если бы не один человек… Интересовавшийся в свете определенных причин личностью Джузеппе Бальзамо. Он узнал о странных просьбах умирающего… Принял к сведению этот факт и стал искать новые…
– И в конечном счете выяснил, – подхватила Наташа, – что в «деле об ожерелье» существовала одна на тот момент малоубедительная версия, которая гласила, что часть бриллиантов от разобранного ожерелья была спрятана графом Калиостро в мебели красного дерева, изготовленной по его личному заказу и доставленной по его просьбе в Россию! Так что, Сергей Мстиславович, вы абсолютно правы. Граф Калиостро действительно своровал бриллианты и схоронил их в России… Вот, Оленька, зачем Антон Иванович рубил в лесу чайный столик. Кстати, я думаю, что всем, как и мне в свое время, будет интересно узнать, почему именного его? В тех документах, откуда мы с графом взяли все, о чем рассказываем, также содержались сведения о том, что Калиостро, делая запрос о доставке мебели в Россию, особые распоряжения отдавал именно насчет чайного столика. Он упирал на то, что это самая красивая и тонко сделанная вещь в гарнитуре, и при перевозке с ней надлежало обращаться особо тщательно. Сопоставив эту предусмотрительность с просьбой Бальзамо: если что, вернуть ему один какой-то предмет гарнитура, – мы и получаем в результате этот несчастный столик, как место, в котором могут быть спрятаны бриллианты.
– Так нашлись бриллианты в столике или нет? И почему все-таки совершались эти страшные покушения на графа или он что-то знал о сокровищах? – подала голос Князева.
Наташа улыбнулась. Как приятно все-таки иметь дело с умными людьми! Она боялась, что придется долго толковать, откуда взялось это, откуда то, соединяя концы с концами. На самом же деле оказалось, что ей нужно только отвечать на вопросы, умело и точно задаваемые ее внимательными слушателями.
– Знаете, милая Нина Петровна, вы чрезвычайно точно задали ваши вопросы. Сейчас объясню почему. Дело в том, что в чайном столике бриллианты не нашлись, и именно поэтому на графа начали буквально в тот же день сыпаться неприятности.
Наташа вытащила из лежащей на столе папки желтоватый маленький листочек, на котором проступали зеленые чернила.
– Если помните, граф говорил о некой записке, которую страшный незнакомец передал деду Феофаны Ивановны. Вот это и есть та самая записка. Как она смогла сохраниться, честно скажу – не знаю, но точно знаю, что она попала в руки того самого человека, заинтересовавшегося просьбами умирающего дядюшки насчет мебели. Могу лишь предположить, что, умирая, г-н Ровчинский сам передал записку этому человеку. Мы нашли ее, господа, все в тех же бумагах. Вот что в ней написано, кстати, на французском языке, но на оборотной стороне имеется русский перевод:
«Чтобы очень просто, но без догадливости – будет мало и без продолжения внизу самом. Что посложнее, для ума пытливого – будет посередке в дереве французском. Ну а там наверх можно выскочить, значит, заслужил».
Здесь рядом есть карандашная приписка. Она гласит: «Подвал, Мебель, Крыша».
Я думаю, вы догадываетесь, что сама записка и дальнейшая ее расшифровка есть не что иное, как указание, где могут находиться бриллианты. Понятно, почему Джузеппе Бальзамо не написал прямо, что там-то и там-то ищите. Наверное, он и так сильно рисковал, прося передать записку подобного содержания Ровчинскому. Тот действительно воспринял сие как бред, но спустя много лет человеку, уже знавшему достаточно обо всей этой истории, она сказала многое, а именно, что сокровища могут содержаться в доме: или в подвале, или в мебели, или на чердаке, – что он и приписал к оригиналу. По-видимому, на мебели красного дерева круг поисков не должен был ограничиться, она являлась лишь или указующим, или связующим, или одним из мест, где могли находиться сокровища. Представляете, как усложняется задача! Ведь, судя по записке, получается, что Джузеппе Бальзамо изыскал возможность запрятать сокровища в доме господина Ровчинского, а ныне в доме Феофаны Ивановны!
Теперь попробуем пойти путем возможных рассуждений человека, обнаружившего подобную задачу. Крышу у тетушки перекрывали два года назад, весь чердак переворошили, в бывшем состоянии и дюйма не оставили: мы с графом вчера туда слазили на всякий случай, проверили. Значит, что? На чердаке или в любом месте вверху дома бриллиантов нет. Очень соблазнительно, конечно, выглядит подвал – тем более тетушкин: каменный, большой, старый, но, чтобы весь его исследовать, нужны определенные условия, которых нет. Значит, на первом месте Мебель. А именно – как подсказывает Калиостро в своей переписке – чайный столик. Вот почему это красивейшее произведение искусства стало первой жертвой! Это, Нина Петровна, отвечая на ваш первый вопрос. Отвечая на второй, я подхожу и к причинам начавшихся покушений на графа.
Опять же, как мог рассуждать ищущий сокровища человек: на чердаке их точно нет, и в столике их тоже не оказалось, значит, в соответствии с запиской, остается только подвал с его стенами, потолками и другими местами, где можно спрятать сокровища. Подвал в лес не вывезешь, и, чтобы хотя бы осмотреться там, а тем более ежели придется вскрывать полы или стены, долбить камень и делать это естественно тайно, нужно что?
– Что? – вскинулась Князева, чувствуя себя очень гордо от таких правильных заданных ею ранее вопросов.
– А нужно, чтобы в доме, как минимум, никого не было в течение довольно-таки продолжительного времени. И тут в действие вступает план, ради которого и был в наши места приглашен Антон Иванович Копылов. Давайте попробуем рассуждать как, – и Наташа отчего-то споткнувшись на этом слове, произнесла: – Преступник, и вы все поймете. Итак, Феофана Ивановна практически безвылазно присутствует в доме, раз-два в неделю навещает соседей, и все! В гости к тетушке аж до зимы явился племянник.
И, естественно, всегдашняя прислуга. Что делать? А вот что. Нужен человек, который будет постоянно, на законных основаниях находиться в доме. Короче говоря, если бы в доме безраздельно властвовал Антон Иванович Копылов, тут, хоть вверх ногами все поставь, никто и слова не скажет. А властвовать он сможет только в том случае, ежели милая тетушка умрет и также скончается ее племянник. Ведь тогда все тетушкино наследство, включая дом, достается Антону Ивановичу! Нужно только заинтересовать последнего. Кстати, здесь Аркадий Арсеньевич точно угадал саму схему преступлений. А именно: подстраивается несчастный случай, в результате которого погибает граф. Тетушка не выдерживает его смерти, у нее следует третий удар, она умирает, и да здравствует подвал! Кстати, смею утверждать, что Антону Ивановичу вначале не было известно полностью об этом плане: по слабости характера он мог бы и не вынести такой планомерной охоты за человеком. Ему до поры до времени отводилась роль мелкого исполнителя, охотника за мебелью и свидетеля, а с определенного момента и жертвы…
