Соверен - Сэнсом К. Дж. (книги без сокращений TXT) 📗
Я увидел очертания нескольких огромных карет, в каждую из которых было впряжено по несколько мощных лошадей. По обеим сторонам процессии сплошной цепочкой скакали верховые солдаты в красных мундирах. Издали процессия казалась бесформенной пестрой тучей; но по мере того, как она приближалась, взор мой различил всадников в роскошных одеяниях, которые восседали на лошадях, украшенных почти столь же пышно, как и их хозяева.
Я отчаянно напрягал зрение, пытаясь разглядеть короля. В это мгновение оглушительный рев труб заставил нас всех вздрогнуть; в следующее мгновение королевский кортеж прирос к земле примерно в четверти мили от нас. Цоканье копыт смокло, сменившись гулом голосов, который, пронесшись над толпой, растаял, подобно шуму волн.
Мы ждали, замерев в молчании. Витавшее в воздухе напряжение было столь велико, что становилось почти невыносимым. Даже Джайлс утратил свою обычную невозмутимость, его голубые глаза сверкали от возбуждения.
— Ну вот, наконец-то, — прошептал он, встретив мой взгляд.
Леди Рочфорд, Ричард Рич и другие придворные отделились от толпы встречающих и двинулись навстречу королевской свите; через несколько минут они растворились в многоцветных рядах. Молчание, все более томительное, продолжалось. Но вот долгожданное действо началось.
Солдаты, сопровождавшие нас, двумя рядами выстроились вдоль дороги, между нами и королевским кортежем. Несколько человек выдвинулись вперед и неторопливым шагом двинулись по направлению к нам. К солдатам присоединился десяток герольдов в пурпурных плащах, расшитых королевскими гербами и лилиями; каждый из них держал в руках длинную трубу, украшенную ярким флажком. Затем появились два конюха в ливреях королевских цветов, белого и зеленого. Оба вели под уздцы лошадей и остановились в нескольких футах от нас. Длинные, покрытые роскошной вышивкой чепраки, покрывавшие спины лошадей, свисали чуть ли не до земли; позолоченные кисточки на сбруе сверкали на солнце. Одна из лошадей, серая кобыла, отличалась впечатляющими размерами; однако она казалась миниатюрной в сравнении с исполинским могучим жеребцом.
«Лошади короля и королевы», — догадался я.
Все свидетельствовало о том, что приближается великий миг, когда мы увидим монарха. Накал ожидания, охвативший толпу, достиг предельной точки. Я чувствовал, что воротник моей рубашки взмок от пота. Главный камергер, пожилой человек, в руках у которого сверкал золотой меч, знак его высокой должности, важно прошествовав по дороге, замер невдалеке от нас. За ним последовали леди и джентльмены в роскошных нарядах, по большей части пурпурных с позолотой.
Среди них я заметил рослого широкоплечего мужчину с каштановой бородой, по форме напоминавшей лопату. По рассказам я знал, что именно так выглядит Чарльз Брэндон, герцог Суффолк, видный вельможа, организовавший путешествие. Он являлся членом Тайного совета, следовательно, знал о смерти Олдройда, загадочном признании некоего Блейбурна и моей оплошности, в результате которой важные документы оказались в руках злоумышленников.
«Возможно, все это известно и королю», — подумал я с внезапным содроганием.
Группа придворных пажей, маленьких мальчиков в желто-зеленых плащах и шапочках, заняла место рядом со взрослыми. Теперь мы могли как следует разглядеть королевскую свиту, наряды, усыпанные драгоценными камнями, и непроницаемые, застывшие лица. Зрелище было впечатляющее, однако долгое ожидание так утомило меня, что я никак не мог сосредоточить внимание на происходящем. Мысли невольно обратились к пахарю, которого я видел по пути. Я думал о том, как часто отцу моему приходилось брести по полю за упряжкой волов. Любопытно, спрашивал я себя, что бы подумал отец, увидев меня сейчас? Наверное, гордился бы, узнав, что его сыну выпала честь предстать перед королем.
Звонкая тишина, внезапно воцарившаяся над огромным людским сборищем, заставила меня позабыть о своих размышлениях. Все, абсолютно все звуки: и гул голосов, и шарканье подошв — на несколько мгновений стихли. Потом герольды подняли свои трубы, и несколько нот, взятых в унисон, разбили безмолвие. Я услышал какой-то шорох — это члены Городского совета Йорка опустились на колени. Мы с Джайлсом сняли шляпы и последовали их примеру. Коснувшись коленями травы, я ощутил, какая она влажная.
Вперед выдвинулись две фигуры. Украдкой подняв глаза, я увидел чрезвычайно грузного мужчину, рядом с которым стояла тоненькая девушка в расшитом серебром платье. В следующее мгновение, испугавшись собственной дерзости, я низко склонил голову. Тишину нарушали лишь шаги короля и королевы да тихое поскрипывание. Услыхав его, я вспомнил, что король вроде бы пользуется корсетом, ибо пытается скрыть свою тучность.
Венценосная чета остановилась примерно в шести футах от нас. Стоя на коленях, со склоненной головой, я мог рассмотреть лишь подол платья королевы, затейливо расшитый разноцветными драгоценными камнями, и белые башмаки короля, чьи квадратные носы были украшены золотыми пряжками. Ноги короля, обтянутые белыми чулками, показались мне невероятно толстыми. Я заметил также, что при ходьбе он тяжело опирается на палку с драгоценными инкрустациями. Сердце мое едва не выскакивало из груди, к которой я крепко прижимал петиции и безнадежно измятую шляпу.
— Жители Йорка, я жду изъявлений вашей покорности!
Голос, исходивший из столь мощной груди, оказался неожиданно высоким, почти визгливым. Бросив взгляд в сторону, я увидел, как рикордер Танкерд, стоя на коленях, разворачивает длинный свиток пергамента. Он поднял глаза на короля и испустил тяжкий, судорожный вздох. Затем он открыл рот, но в течение нескольких длинных, томительных мгновений не мог произнести ни единого звука. Тишина, воцарившаяся в эти мгновения, была воистину ужасающей. Наконец к рикордеру вернулся дар речи, и он произнес громко, отчетливо и ясно:
— Могущественный и милостивый государь…
То была длинная речь, выдержанная в самом что ни на есть покаянном и самоуничижительном тоне.
— Мы, ваши ничтожные подданные, имели несчастье предать ваше королевское величество, не дав должного отпора проискам гнусных заговорщиков. Мы самым низким образом нарушили клятву любви и верности, принесенную вашему королевскому величеству. Вина наша огромна, и мы с сердечным трепетом припадаем к стопам вашего королевского величества…
Поднять голову я не осмеливался, хотя и шея, и спина у меня отчаянно затекли от неудобного положения, усугубляемого необходимостью держать проклятые петиции. Искоса взглянув на Джайлса, я увидел, что львиная его голова склонена едва ли не до земли. Выражения его лица я рассмотреть не мог.
Танкерд тем временем подошел к заключению своей речи.
— О милостивый повелитель, мы смиренно просим вас принять этот документ, выражающий искреннее раскаяние, коим исполнены сердца жителей Йорка…
Рикордер склонился еще ниже и передал пергамент одному из пажей, выступившему вперед.
Настала очередь мэра. В руках он держал две великолепные чаши, которые я уже видел в городской ратуше. Мэр тяжело опустился на колени и в смиренных выражениях обратился к королю с просьбой принять сей дар от своих недостойных подданных. Я заметил, что мэр весь взмок от пота. От волнения он заикался, так что речь его прозвучала довольно невнятно. В какой-то момент я отвлекся, позабыв об ожидающем меня испытании. К действительности меня вернул дрожащий шепот Джайлса:
— Идем! Наш черед!
Внутри у меня все сжалось, когда я поднялся и, низко склонив голову, пошел вслед за Джайлсом.
«Глупо так трусить, — говорил я себе. — Ведь в былые времена моим другом и покровителем был сам Томас Кромвель, и у меня хватало мужества выступить против Ричарда Рича и герцога Норфолка».
Однако сейчас мне предстояла встреча не просто с могущественным вельможей, но с помазанником Божьим, главой церкви, которому вверено попечение о душах трех миллионов подданных. В эти мгновения я искреннее верил, что величие того, к кому мне предстояло обратиться, превосходит земные пределы.
