Ночь над водой - Фоллетт Кен (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
– Нет, а если серьезно?
– Что значит «серьезно»?
– Ну, каждый хотел бы развлекаться, жить в свое удовольствие. А заниматься-то чем?
– Тем, чем сейчас. – Неожиданно для самого себя он ощутил жгучее желание открыть ей то, чего еще никогда никому не говорил.
– Вы читали «Вор-любитель» Хорнунга? – Она отрицательно замотала головой. – Он курил турецкие сигареты, одевался в великолепные наряды, незаметно проникал в дома к богатым людям и крал их драгоценности. Так вот, хочу быть похожим на него.
– Вечно вы шутите, – ответила она резко.
Он обиделся. Да, она очень болезненно реагирует на любую чушь. Но это же не глупость, а подлинная мечта.
– Нет, на сей раз я не шучу, – заметил он с вызовом.
– Но нельзя оставаться вором всю жизнь! Когда-то надо и остановиться, иначе можно кончить свои дни в камере, за решеткой. Даже Робин Гуд в итоге женился и стал вести оседлую жизнь. А ваша истинная мечта?
Обычно Гарри мог привести здесь целый список: квартира, машина, женщины, рестораны, первоклассная одежда, драгоценности. Но сейчас он знал, что такой ответ вызовет лишь презрительную улыбку на ее лице. Он, правда, постоянно твердил себе, что его мало заботит ее отношение, но, по большому счету, она заглянула туда, куда еще никто не заглядывал – прямо ему в душу, – и совершенно справедливо сомневалась, что он хочет только брать от жизни как можно больше, иными словами, прожигать ее. Он внезапно осознал, что не может, не в силах лгать этой девушке, которая его раскусила.
– Я бы, наверное, хотел жить в загородном доме с мощными толстыми стенами, увитыми плющом.
Ответ прозвучал довольно откровенно. Что это? Неужели он, вор, поддался эмоциям?
– Там была бы лужайка с теннисным кортом, конюшня, красивые растения. Я бы ходил в коричневых сапогах, твидовом костюме, беседовал с конюхом и садовником, они бы считали, что я настоящий джентльмен. Все деньги пустил бы в какое-нибудь прибыльное дело, но не транжирил. Летними вечерами у меня в саду собирались бы гости, ели клубнику со сливками. И обязательно пятеро детей – дочек – таких же прекрасных, как их мама. Вот моя мечта.
– Пятеро! – она засмеялась. – Тогда вам лучше выбрать мамочку посильнее. – Но Маргарет тут же снова стала серьезной. – Теперь верю. Это и впрямь прекрасно. Думаю, когда-нибудь так и будет.
– А вы? – спросил он. В чем ваша мечта?
– Хочу сражаться за родину, вступить в ополчение. Немного странно, когда женщина, девушка, говорит об армии. Но сейчас это перестало быть редкостью.
– И что вы там будете делать?
– Водить машину, хотя бы санитарную.
– Это ведь опасно.
– Знаю. И не боюсь. Мне хочется принять участие в схватке. Это наш последний шанс остановить фашизм. – Ее подбородок решительно выдвинулся вперед, глаза бесстрашно сверкали. «Она чертовски храбрая», – подумал Гарри.
– Вы говорите с такой убежденностью.
– У меня был... друг, он погиб в Испании. Я хочу продолжить его дело. – Она внезапно стала печальной.
– Вы любили его? – Вопрос сам слетел с губ. Она молча кивнула.
Гарри видел, что Маргарет чуть не плачет. Он тихонько тронул ее за руку.
– И все еще любите, как я вижу.
– Всегда буду помнить о нем. – Ее голос опустился до шепота. – Его звали Ян.
Гарри почувствовал комок в горле. Захотелось заключить ее в объятья, утешить, уберечь. И он бы, наверное, сделал это, если бы не ее краснолицый папаша, который сидел в дальнем углу, посасывая виски и читая «Таймс». Поэтому ему пришлось ограничиться только осторожным, незаметным пожатием руки. Впрочем, Маргарет поняла его и благодарно улыбнулась.
Пришел стюард.
– Ваш ужин подан, мистер Ванденпост.
Гарри удивился. Неужели уже шесть? Ему не хотелось прерывать разговор с Маргарет. Она, казалось, прочла его мысли.
– У нас еще будет уйма времени для разговоров. Мы будем вместе еще двадцать четыре часа.
– Ладно, пойду. – Он улыбнулся и опять тронул ее за руку. – Я не прощаюсь.
«Странно, – подумал он, – я начал разговор, чтобы приручить ее, прощупать намерения, а закончил тем, что выболтал все свои секреты». Эта девушка определенно имеет над ним какую-то власть. Это пугало, но хуже всего, что ему самому это правится.
Гарри прошел в гостиную и не узнал ее: обстановка совершенно другая, все приготовлено для обеда, стоит три стола, уже накрытых на четыре персоны, рядом два маленьких сервировочных столика. Как в хорошем дорогом ресторане – белоснежные скатерти, накрахмаленные салфетки, фарфоровая посуда с голубой эмблемой компании, сверкающие приборы. Огромный плакат во всю стену: символическая карта мира, в центре – крыло – символ «Пан Америкэн».
Стюард указал ему на место напротив невысокого полного мужчины в светло-сером дорогом костюме хорошего покроя, Гарри даже позавидовал. В галстуке заколка с крупной настоящей жемчужиной. Гарри представился, мужчина протянул руку:
– Том Лютер.
Гарри заметил, что в манжеты рубашки вставлены жемчужные запонки. Вероятно, мужчина не жалеет денег на драгоценности. Гарри сел за стол, развернул салфетку. У Лютера был американский акцент, но интонация какая-то знакомая, ближе к европейской.
– Вы откуда родом, Том? – осторожно задал вопрос Гарри.
– Провиденс, Род-Айленд, а вы?
– Филадельфия, – он понятия не имел, где это, – но жил в куче мест. Знаете, мой отец работал в страховой компании.
Лютер небрежно кивнул. Казалось, разговор его абсолютно не занимает. Что ж, так даже лучше, а то будет задавать разные вопросы, связанные с Америкой, можно легко проколоться.
Подошли и сели за стол два члена экипажа. Эдди Дикен, бортинженер, широкоплечий парень с волосами песочного цвета и приятной улыбкой. Гарри почудилось, что ему душно в застегнутом на все пуговицы форменном кителе и тугом галстуке. И Джек Эшфорд, темноволосый, гладко выбритый с манерами человека, рожденного для военной формы, подтянутый и строгий.
Как только они сели, Гарри сразу же заметил какую-то натянутость между бортинженером и сидящим напротив Лютером. Это показалось ему любопытным. На закуску подали устрицы. Летчики пили кока-колу, Гарри рейнвейн, а Том Лютер – мартини.
Он думал о Маргарет Оксенфорд и ее друге, убитом в Испании. Ян погиб, по крайней мере год назад, год – это много, особенно для ее возраста.
Джек Эшфорд перехватил его взгляд.
– Да, пока нам с погодой везет.
Только тут Гарри обратил внимание, что небо светлое, на крыле блестит солнце.
– А как обычно?
– Иногда всю дорогу от Ирландии до Ньюфаундленда льет дождь. А вообще, чего только не бывает – град, снег, лед, гром и молния...
Гарри вспомнил, что читал об этом.
– Лед, наверное, очень опасен?
– Ну, в принципе, мы так планируем маршрут, чтобы избежать обледенения, но на всякий случай у нас есть резиновые чехлы.
– Чехлы?
– Да, такое резиновое покрытие, которое устанавливается на крыльях и оперении в тех местах, где есть опасность обледенения.
– Каков прогноз на дальнейший путь?
Джек на секунду замолчал. Гарри заметил, что ему неприятно отвечать на этот вопрос.
– В Атлантике шторм, – сказал он после паузы.
– Сильный?
– В центре сильный, но, думаю, нас заденет только краем. – Между тем в его голосе не было большой убежденности.
– А в шторм как здесь, ничего? – спросил Лютер. Он улыбнулся, обнажив ряд мелких острых зубов, однако Гарри заметил испуг в его голубых глазах.
– Немного трясет.
В разговор неожиданно вмешался Эдди.
– Джек просто приуменьшает опасность, – сказал он, не спуская глаз с Лютера, – в шторм жутковато, все равно что ковбою сесть на необъезженную лошадь.
Лютер покраснел, а Джек строго посмотрел на друга, не одобряя его поступка.
Подали черепаший суп. Обслуживали их оба стюарда, Никки и Дейви. Никки был толстым, а Дейви маленьким. Гарри почему-то подумал, что они оба напоминают ему гомосеков, иными словами, «голубых», но ему нравилась их деловитость.
